Какие слова и понятия возникли во время Первой мировой войны

WeekendИстория

Название для смерти

Какие слова и понятия возникли во время Первой мировой войны

Кузьма Петров-Водкин. «На линии огня», 1916. Фото: Русский Музей

1 августа 1914 года, 110 лет назад, началась Первая мировая — война, которая стала поворотным моментом в истории Европы, потрясла современников своим масштабом и разрушительной жестокостью, но в России оказалась вытеснена из исторической памяти последующими событиями — революцией, Гражданской войной. Сегодня Первая мировая — часть совсем далекой истории, но многие понятия и образы, сформировавшиеся в ходе той войны, живы до сих пор. Мы пользуемся ими, не вспоминая об их происхождении и первоначальном смысле,— и понимаем через них происходящее вокруг. Юрий Сапрыкин — об истории и оттенках значений понятий, вошедших в культуру вместе с Первой мировой.

По сравнению с 1913 годом

Последний год старой Европы, после которого начинается настоящий XX век, с его катастрофами и кровопролитиями. Последний год, когда европейская цивилизация не перешла еще черту, за которой она узнает о себе что-то страшное и непоправимое. Последний год, когда все было хорошо. Последний год, когда просто все было.

1913 год в исторической памяти Европы — что-то вроде финальной точки перед изгнанием из рая. В Советском Союзе та же тема — «завтра была война» — звучала в фильмах и книгах о последних днях перед 22 июня 1941-го. Но 1913-й как точка отсчета пригодился и в СССР: где-то с конца 1960-х сравнение советских статистических показателей с 1913-м становится общеупотребительным приемом в отчетных докладах и газетных передовицах. «По сравнению с 1913 годом» увеличились в разы и «реальные доходы» населения, и производство чугуна и стали, особенно впечатляющие показатели были в области автомобилей и газовых плит. 1913-й — не утраченный Эдем, но лишь ступенька на пути прогресса, и она успешно преодолена: мы догнали и перегнали самих себя 50-летней давности.

В конце 1980-х штамп разворачивается на 180 градусов: публицистика тогдашнего патриотического лагеря видит в 1913-м не что-то преодоленное, а нечто недостижимое — а еще чаще точку, в которой стремительное развитие, восхождение России было насильственно прервано. «Теперь даже школьник знает,— пишет Станислав Говорухин в книге "Россия, которую мы потеряли",— Россия в 13-м году была богатой, здоровой страной, стремительно идущей по пути технического прогресса». Говорухин и его последователи часто ссылаются на французского экономиста Эдмона Тери, который в 1913-м исследовал хозяйственные возможности России и изложил свои выводы в книге «Экономическая трансформация империи»: по данным Тери, промышленность и сельское хозяйство развивались семимильными шагами, Россия стремительно шла к тому, чтобы стать ведущей экономической силой Европы, а население страны к середине XX века должно было составить 344 млн человек. Отечественные публицисты, пересказывающие книгу, на этом месте делают вывод, к которому французский экономист прийти не успел: последовавшая за этим война и революция были спровоцированы темными силами, желавшими подбить Россию на взлете,— и великая империя, раскинувшаяся от океана до океана, покорно зашла в расставленный ими капкан. 1913-й в этой логике — год, когда космический корабль «Россия» стремительно набирал высоту, но что-то пошло не так.

Меж тем 1913-й, в национальном или общеевропейском масштабе, ничуть не был похож на безоблачный день, внезапно прерванный грозой: две балканские войны, ставшие прелюдией для большой общеевропейской, хрупкие и постоянно меняющиеся военно-политические альянсы, вспышки региональных конфликтов, в которые вовлечены большие империи, их нарастающая подозрительность по отношению друг к другу — Европа перед войной напоминает скорее торфяники в засуху, где под спокойной поверхностью что-то зловеще гудит. Самый недавний по времени (и едва ли не самый точный) образ этого нарастающего подземного гула дал писатель Флориан Иллиес: его книга «1913: Лето целого века» — это протокольное, по месяцам, описание, что делали в этом году герои наступающего XX: Сталин, Гитлер и Иосип Броз Тито гуляют по февральской Вене, Шёнберг и Кандинский разрушают конвенции в искусстве, Фрейд размышляет об отцеубийстве, Шпенглер пишет «Закат Европы», все стремятся перейти какие-то незыблемые границы — и одержимы предчувствием грядущих катастроф. 1913-й, по Иллиесу,— не потерянный рай и не последний миг спокойной жизни, но болезненная дрожь Европы, которая не выдерживает собственной сложности.

Выстрел в Сараево

Недоучившийся сербский гимназист убивает наследника австро-венгерского престола и запускает цепочку событий, которая в течение месяца приводит Европу к войне в формате «все со всеми»; как будто сама судьба нажимает на спусковой крючок — и делает невозможное неизбежным. Роль этого события в истории выглядит совсем уж немыслимой, если сопоставить его чудовищные последствия (которые, возможно, мы переживаем до сих пор) и обстоятельства, при которых оно произошло: австрийские дипломаты знали о готовящемся покушении, но решили, что это ложная тревога, первая попытка покушения — под колеса кортежа, где ехал Франц Фердинанд, бросили гранату — оказалась неудачной, эрцгерцог заехал к сараевскому мэру, обсудил, не стоит ли ему немедленно покинуть город, поменял дальнейшую программу, отправился в госпиталь к раненым — и уже в этой точке его водитель свернул не туда и выехал прямиком на Гаврило Принципа. Сараевское убийство — символ непредсказуемой случайности, которая разворачивает ход истории: того, что математик Эдвард Лоренц назовет «эффектом бабочки», а экономист Нассим Талеб — «черным лебедем» (кстати, в российской истории последняя метафора реализовалась буквально — практикой трансляций «Лебединого озера» в случаях государственных катаклизмов). Ничего такого не должно было, не могло произойти — но пробежала случайная искра, и вот — весь мир в огне.

Впрочем, австралийский историк Кристофер Кларк в книге «Сомнамбулы», недавно вышедшей на русском, показывает: если долго всматриваться в черного лебедя, можно выстроить цепочку обстоятельств, породившую его неожиданный окрас. Выстрел Гаврило Принципа — как кристалл соли, который выпаривался из насыщенной политической смеси Балкан начала прошлого века: экономическая отсталость, тоска по Великой Сербии, импульсивная (если не сказать самодурская) политика последнего короля из династии Обреновичей, радикальный настрой офицеров-националистов, составивших заговор по его свержению, взвинченная атмосфера белградских кофеен — если бы конкретный сербский заговорщик не оказался именно на том углу сараевской улицы, что-то подобное все равно должно было произойти.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Ядерные полигоны и могильники: где хранят радиоактивные отходы Ядерные полигоны и могильники: где хранят радиоактивные отходы

Какую опасность для окружающего мира представляют радиоактивные отходы?

ФедералПресс
Что читают в книжном клубе Сары Джессики Паркер Что читают в книжном клубе Сары Джессики Паркер

Топ-7 книг из списка актрисы Сары Джессики Паркер

СНОБ
Только для себя Только для себя

7 ошибок в отделке ванной комнаты, которые стоит исправить

Лиза
9 фраз, которые лучше никогда не произносить вслух 9 фраз, которые лучше никогда не произносить вслух

Чего не стоит говорить людям, чтобы не сделать им хуже?

Psychologies
Вопрос времени Вопрос времени

Чем прошлое отличается от будущего и почему время течет в одном направлении?

Вокруг света
«Болячки прикладывали прямо к экрану»: псевдоцелители и «натуропаты» в новейшей истории России «Болячки прикладывали прямо к экрану»: псевдоцелители и «натуропаты» в новейшей истории России

«Целители», которые обещали людям из СССР лекарство от всех болезней

Правила жизни
Маленькие трагедии Маленькие трагедии

Что определяет детскую моду? В первую очередь то, кем взрослые видят детей

Grazia
Секс — мощное оружие маркетинга: жесткая диктатура длинных ног и коротких половых связей Секс — мощное оружие маркетинга: жесткая диктатура длинных ног и коротких половых связей

Почему быть сексуальным и иметь половую жизнь — это показатель престижа?

Psychologies
Елей: лей-лей, не жaлей Елей: лей-лей, не жaлей

В каких ситуациях вне храма может помочь чудодейственное масло — елей

КАНТРИ Русская азбука
Жизнь моя — шарманка Жизнь моя — шарманка

«Планета Джанет»: образцовая мелодрама A24

Weekend
6 заблуждений из детства, которые мешают нам жить 6 заблуждений из детства, которые мешают нам жить

Почему так трудно забыть негативные уроки детства

Psychologies
«Экспотехностраж-2024» с прицелом на перспективу «Экспотехностраж-2024» с прицелом на перспективу

Крупнейшее мероприятие в сфере обеспечения безопасности, «Экспотехностраж»

Обозрение армии и флота
11 вещей, которые сделают жизнь ребенка с аутизмом проще 11 вещей, которые сделают жизнь ребенка с аутизмом проще

Как создать комфортную и поддерживающую среду для ребенка с РАС

Psychologies
5 признаков, что ваш брак под угрозой 5 признаков, что ваш брак под угрозой

Как понять, какие перспективы у вашего союза?

Psychologies
5 отличных романов, где море — главный герой 5 отличных романов, где море — главный герой

Произведения, в которых море — не просто красивый фон, а важный элемент истории

СНОБ
Вымирающие из-за нехватки кислорода тасманийские скаты впервые размножились в неволе Вымирающие из-за нехватки кислорода тасманийские скаты впервые размножились в неволе

Находящиеся под угрозой исчезновения скаты впервые принесли потомство в неволе

N+1
Троян-шпион у пользователей Android: этичный хакер Песковский рассказал, как обезопасить смартфон от вирусов Троян-шпион у пользователей Android: этичный хакер Песковский рассказал, как обезопасить смартфон от вирусов

Как защитить свой телефон от любых вирусов

ТехИнсайдер
Умеете ли вы защищаться от давления? Умеете ли вы защищаться от давления?

Стратегии борьбы с манипуляторами у всех разные. А как защищаетесь вы?

Psychologies
Времена года повлияли на моральные ценности американцев Времена года повлияли на моральные ценности американцев

Одобрения сплачивающих моральных ценностей зависит от времени года

N+1
Виталий Коваленко: «Самое опасное в моей жизни — это съемки» Виталий Коваленко: «Самое опасное в моей жизни — это съемки»

Я прошел по краю: оказалось заряженным то оружие, которое не должно было

Караван историй
«Пойми меня, если сможешь»: как работает эмпатия и чем может помочь искусственный интеллект «Пойми меня, если сможешь»: как работает эмпатия и чем может помочь искусственный интеллект

Насколько ограничены мы в понимании друг друга? И что это вообще значит?

Psychologies
Торговая архаика: что не так с идеей перехода России и Китая на бартер Торговая архаика: что не так с идеей перехода России и Китая на бартер

Как может выглядеть прямой товарный обмен в XXI веке

Forbes
«Лучшее решение — блокировка сайтов с незарегистрированными БАДами» «Лучшее решение — блокировка сайтов с незарегистрированными БАДами»

Хакан Эртюрк о трендах и регулировании российского рынка БАДов

РБК
Дом из дерева Дом из дерева

Деревянный дом — это целый мир со своими правилами, устоями и обычаями

КАНТРИ Русская азбука
Благородный винтаж и вещи «первой руки»: почему все охотятся за антикварной мебелью Благородный винтаж и вещи «первой руки»: почему все охотятся за антикварной мебелью

Галеристы фиксируют: на рынке антикварной мебели уже третий год идет оживление

Forbes
Гастротуризм Гастротуризм

Что российские регионы готовы предложить гастротуристам

Bones
«Наша служба и опасна, и трудна»: самые рискованные профессии в мире «Наша служба и опасна, и трудна»: самые рискованные профессии в мире

Самые опасных специальностях в мире, которые требуют силы духа и устойчивости

ТехИнсайдер
Экспресс-диагностика Экспресс-диагностика

Простые тесты, которые помогут оценить здоровье и физическую форму

Лиза
Ни складочки Ни складочки

Разумное хранение в твоем шкафу: чтобы вещи не измялись

Лиза
3 вида эмоционального насилия, которые мы часто путаем с проявлениями любви 3 вида эмоционального насилия, которые мы часто путаем с проявлениями любви

Эмоциональное насилие, в котором ошибочно видят проявление заботы

Psychologies
Открыть в приложении