Художник Федор Павлов-Андреевич рассказал, что общего у перформанса и подвига

СНОБ18+

Федор Павлов-Андреевич: Тело не лжет

Художник Федор Павлов-Андреевич рассказал «Снобу», что общего у большого искусства и изнасилования, перформанса и подвига, обнаженного тела и холста.

Интервью Сергей Николаевич

Когда тебя осенило, что ты не хочешь больше торговать лицом, а есть более привлекательные возможности для самовыражения и одновременно заработка?

Я же ведь очень рано стал рабом телевизионного ящика – мне было тринадцать, и пятнадцать лет подряд потом это длилось без передышки. Я не знал, что смерть только на втором месте по ужасности для 90 % населения Земли, а на первом – страх публичного говорения. Я-то родился ровно наоборот, заткнуть было невозможно, в возрасте четырех лет давал ежедневные пресс-конференции бабушкам во дворе «Дома обуви» на Ленинском проспекте, сообщая итоги дня: как сегодня ругались папа с мамой, и что именно, в деталях, говорили их забредшие на кухню друзья-диссиденты. Бабушки кивали и сообщали куда следует. Мое название было «мальчик-колокольчик», оттого что я непрерывно звенел – ну и как еще, интересно, это могло завершиться, спрашивается? Ясное дело, только телевизором. Я так умолял маму меня с кем-нибудь оттуда познакомить! Но мама была как скала: вот иди и стой там, перед проходной в «Останкино», и всех проси. Кто-нибудь смилостивится. В общем, когда к нам в школу приехала съемочная группа Центрального телевидения, я вцепился в них мертвой хваткой – и судьба моя была решена.

А пятнадцать лет спустя, когда мне было двадцать восемь, стало понятно, что все заканчивается. Меня по правде выкидывало из телика. Но вообще-то все последние годы работы в телевизоре я чуял неладное. Приходил вечером домой после трех съемок ток-шоу подряд в тройном слое телевизионного грима, ложился в одежде на кровать и понимал, что внутри я пуст, можно катать бильярдные шары. Что меня целый день ели большой столовой ложкой и таки съели, ничего не осталось. В какой-то момент стало невозможно смотреть людям в глаза – я весь стал функцией, существом без нутра, на съемках редактор в ухо говорил: «Федя, Билан же поет, танцуй, ты чего сидишь!» – и я танцевал. Или: «Федя, чего глаза такие мертвые, изобрази интерес!» – а там сидит, к примеру, Жириновский, ну и я изображал. Да, я отлично понимал, что на вырученные деньги я по ночам репетирую свой авангардный театр и что, в конце концов, я никого не убиваю, но сам-то я был уже глубоко мертв, и в какой-то момент мне это стало прямо до конца понятно. Зарабатывание денег, наверное, примерно тогда же и кончилось в моей жизни – но я к этому даже хорошо отношусь. Сейчас я отлично езжу на метро (тогда был водитель) и ужинаю дома (тогда у меня даже кухни не было), и грех жаловаться – меня поддерживает такое количество людей по всему миру, что даже невероятно. Но сам по себе перформанс не умеет зарабатывать деньги. Я с таким же успехом могу продавать железные болты или просто воздух в коробках – те, кто меня любит и мне верит, купят, наверное, и это. То, что несколько галерей по всему свету продают мои перформансы в виде инсталляций, скульптур и фильмов, счастье, конечно, и да, я надеюсь когда-нибудь начать таким образом выживать. Но нужно понимать: из всех жанров искусства перформанс – самый безнадежно нищий и голодный. Только так может делаться честное искусство, и если ты идешь работать художником в надежде начать делать деньги, тебя, скорее всего, ждет провал. Мой случай слегка другой – когда в моей жизни произошла перемена участи, мне было тридцать два года, и я отлично понимал, на что иду. Незадолго до этого в Историческом музее открылась выставка «Москва–Берлин». Там я полчаса как завороженный стоял под лестницей, где показывали видео, в котором ровно ничего не происходило: женщина с большим носом сидела на белом коне и сжимала в руках белый флаг, он развевался на ветру. Это был сигнал, который продолжился пару лет спустя.

Марина Абрамович – женщина на белом коне или на Китайской стене, чем она тебя так заворожила и почему ты считаешь ее своим учителем?

Пару лет спустя мы с группой друзей сидели на полу в музее МоМА в Нью-Йорке после открытия выставки моей любимой израильской художницы Сигалит Ландау. Нас было человек десять. Я не всех видел, кое-кто сидел у меня за спиной. Разговор зашел о носах, я сказал, что моя мама и вслед за ней я – мы носовые чемпионы, и нас можно использовать в целях популяризации науки анатомии. И тут на мою спину легла чья-то большая горячая рука, и глубокое контральто произнесло: бейби, твой нос – детский сад. Повернись, посмотри на меня! Так началась эта история, и Марина-то как раз была порядком раздосадована, когда осознала, что вопреки ее замыслу Федорóвич (Марина всех друзей называет, добавляя к имени балканский суффикс: Клаусович, Йорнович, Сержевич) не будет продюсером и менеджером проектов Абрáмович, а пойдет по шаткому пути истязания собственной плоти и исследования пределов времени. Даже как-то нехорошо она на меня посмотрела в тот момент и спросила: ты правда уже решил? Правда-правда? Некоторые люди положены друг другу по судьбе. Вот Марина мне точно была положена – чтобы послать сигнал маяка, взорвать огневую ракету, чтобы я услышал и увидел, куда плыть. Она всегда немного рядом, даже когда совсем далеко, и это такое важное чувство, которое дает силу ногам, чтобы не подгибались. Она один раз сказала: «Бейби, так важно уметь проваливаться!» С тех пор мне почти ничего не страшно.

Но кроме Абрамович был еще один человек с суффиксом «-ич» в фамилии. Павлик – тот самый дельфийский оракул в жизни человека, который в назначенный момент появляется, глядит на этого человека, как будто он рентген, и сообщает приговор. Так было и в моем случае: как раз когда моя телевизионная история скукожилась вконец, я пришел к Павлу Каплевичу в мастерскую на Спиридоновке, он посадил меня и сказал: «Федя, ты теряешь время. Ты же тело. Ты должен сделать из него объект».

Стоит ли говорить, что в этот момент все окончательно совпало, и мой первый смешной перформанс в Риме, куда меня отправила куратор Кристина Штейнбрехер-Пфандт, уже как бы стал проклевываться сквозь скорлупу.

Temporary Monument № 1 («Временный памятник № 1»), Федор Павлов-Андреевич.

Все твои перформансы построены на идее истязания тела. В каком-то смысле это рифмуется со средневековыми мираклями и даже с нашим родимым хлыстовством. Ты полу чаешь от этого удовольствие, или ты «изгоняешь дьявола», или ставишь эксперимент над собственной физической и психологической выносливостью, или что?

Во-первых, не все. Во многих работах я испытываю не собственную плоть, а плоть или сознание посетителя музея, моего зрителя. Большая часть моих перформансов без зрителя не работает – и вот тут возникает вопрос: какие необратимые перемены происходят с человеком в промежутке между моментом, когда он заходит в музей, и моментом, когда он его покидает? Мне кажется, сильное искусство работает почище яда, посильнее религии, оно способно вонзиться в самую глубь подсознания, и человек уже никогда не будет прежним. И самое удивительное, что никто никого не спрашивает, поэтому контакт с искусством иногда равен изнасилованию во сне, овладению без спросу, и вот жертва искусства выходит на улицу после незащищенного контакта и несет в утробе семя, и тут уж никому не под силу остановить процесс. И эта часть моей работы, где я предлагаю зрителю сыграть в игру, он соглашается, а назад-то уже дороги нет (и выиграть невозможно, игра обречена, и выйти из игры уже нельзя), – вот эта часть для меня чуть ли не самая важная. Чуть ли не затем я был отправлен заниматься перформансом, чтобы сказать: всё, кончились времена созерцания, пришла пора делить ответственность пополам – за половину отвечает художник, а половина целиком зависит от зрителя. Ну не знаю, у меня туго дело обстоит со взглядом извне, другие рассудят, просто я за десять с лишним лет уже худо-бедно смог сделать вывод.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Полеты в кино и наяву Полеты в кино и наяву

Освободившиеся просторы ЦДХ станут обитаемой вселенной нового «Соляриса»

СНОБ
7 способов купить меньше: как выстроить пирамиду разумного потребления 7 способов купить меньше: как выстроить пирамиду разумного потребления

Все больше и больше людей хотят делать покупки и тратить деньги осознанно

Psychologies
Игры кончились Игры кончились

Кит Харингтон рассказал GQ, за что ненавидит сериал, сделавший его знаменитым

GQ
Экс-партнер Трампа хотел попросить у Ротенбергов до $500 млн на Trump Tower в Москве Экс-партнер Трампа хотел попросить у Ротенбергов до $500 млн на Trump Tower в Москве

Бизнесмен Феликс Сейтер хотел привлечь $400-500 млн инвестиций на Trump Tower

Forbes
Чечилия Бартоли. Рыцарь в дирндле Чечилия Бартоли. Рыцарь в дирндле

Чечилия Бартоли на сцене уже тридцать два года, но удивлять не перестает

СНОБ
«Тратьте деньги не на вещи, а на впечатления»: почему это может быть ловушкой «Тратьте деньги не на вещи, а на впечатления»: почему это может быть ловушкой

Работая меньше, мы можем позволить себе меньше... или все-таки больше?

Psychologies
В понедельники больше никогда В понедельники больше никогда

Музею изобразительных искусств им. Пушкина становится тесно в столице

СНОБ
Что такое адаптивная архитектура: Беназ Фарахи Что такое адаптивная архитектура: Беназ Фарахи

Беназ Фарахи вдыхает жизнь в эти мертвые предметы

Популярная механика
Вера, которая пьет тушь Вера, которая пьет тушь

Вера Мартынов рассказала, как она выращивает новый театр и нового зрителя

СНОБ
Специалист по плохим долгам. CEO банка «Траст» стал Михаил Хабаров Специалист по плохим долгам. CEO банка «Траст» стал Михаил Хабаров

Михаил Хабаров отвечает за управление проблемными активами в банке «Траст»

Forbes
«Конец культуры бонусов»: Bloomberg рассказал, как роботы лишили финансистов Уолл-стрит доходов «Конец культуры бонусов»: Bloomberg рассказал, как роботы лишили финансистов Уолл-стрит доходов

Культура выплаты крупных бонусов финансистам с Уолл-стрит умирает

Forbes
Самые непредсказуемые фильмы Каннского фестиваля: от Гаспара Ноэ до пародии на “Черное зеркало” Самые непредсказуемые фильмы Каннского фестиваля: от Гаспара Ноэ до пародии на “Черное зеркало”

В эту подборку попали фильмы, которые притворяются жанровым кино

Esquire
Уровень цитирования: бог Уровень цитирования: бог

Самые актуальные библейские цитаты на все случаи жизни

Maxim
«Следствие приписывает мне способности Кашпировского». Михаила Абызова оставили под арестом «Следствие приписывает мне способности Кашпировского». Михаила Абызова оставили под арестом

Михаила Абызова оставили под арестом еще на два месяца

Forbes
Павел Первый Павел Первый

Павел Деревянко — одна из самых ярких звезд современной комедии

GQ
Наша Rasa Наша Rasa

Мы пообщались с лучшей половиной музыкального коллектива Rasa – Дашей Шейк

Maxim
«Это не мой стиль». Матвиенко опровергла причастность к увольнению журналистов из «Коммерсанта» «Это не мой стиль». Матвиенко опровергла причастность к увольнению журналистов из «Коммерсанта»

Матвиенко заявила, что не имеет отношения к увольнению журналистов «Коммерсанта»

Forbes
Сейчас вылетит миллион птичек Сейчас вылетит миллион птичек

Жители Поднебесной хороши во всем, что надо делать массово и синхронно

Maxim
Что движет женщинами, которые приходят в «мужской» спорт Что движет женщинами, которые приходят в «мужской» спорт

Многие недоумевают, когда видят женщин, занимающихся мужскими видами спорта

Psychologies
Заменители сахара: можно ли похудеть с помощью диетической колы Заменители сахара: можно ли похудеть с помощью диетической колы

Как и все на этом свете, сахар таит опасность

Популярная механика
15 эпичных сериалов, которые заменят вам «Игру престолов» 15 эпичных сериалов, которые заменят вам «Игру престолов»

Сериалы, которые помогут пережить расставание с «Игрой престолов»

Playboy
«Нужно 30 нарушений за ночь». Что обсуждают на планерке в ГИБДД «Нужно 30 нарушений за ночь». Что обсуждают на планерке в ГИБДД

В Сеть попал видеоролик, который снят на планерке инспекторов ГИБДД в Сургуте

РБК
«Я родилась с аномалиями»: Джулия Ванг рассказала об изменении своей внешности «Я родилась с аномалиями»: Джулия Ванг рассказала об изменении своей внешности

Джулия Ванг стала одной из самых ярких участниц «Битвы экстрасенсов»

Cosmopolitan
Пять лет эмбарго. К чему привели продуктовые контрсанкции Пять лет эмбарго. К чему привели продуктовые контрсанкции

Ценники на отечественные товары по-прежнему реагируют на изменение курса рубля

Forbes
Как снимали панораму более века назад Как снимали панораму более века назад

История развития панорамной съемки знала свои триумфы и поражения

Популярная механика
Джон Брэдли (Сэм Тарли): Джон Брэдли (Сэм Тарли):

Джон Брэдли о дружбе с Китом Харингтоном и своем вкладе в битву при Вентерфелле

Esquire
Cоосновательница кулинарной школы Novikov School Юлия Митрович о секретах успеха Cоосновательница кулинарной школы Novikov School Юлия Митрович о секретах успеха

Как хобби вдохновило Юлию Митрович на открытие собственного дела

Cosmopolitan
Призрачные намеки Призрачные намеки

Концепт Nissan IMq четко указывает на некоторые детали внешности Qashqai

Quattroruote
Никогда не носите дома одежду, в которой ходите по улице Никогда не носите дома одежду, в которой ходите по улице

Домашняя одежда многое скажет о вашем чувстве собственного достоинства

GQ
Дети, у которых нет кнопки «сделать тише» Дети, у которых нет кнопки «сделать тише»

Почему очень громкий ребенок не может разговаривать «нормально»?

Psychologies
Открыть в приложении