Художник Федор Павлов-Андреевич рассказал, что общего у перформанса и подвига

СНОБ18+

Федор Павлов-Андреевич: Тело не лжет

Художник Федор Павлов-Андреевич рассказал «Снобу», что общего у большого искусства и изнасилования, перформанса и подвига, обнаженного тела и холста.

Интервью Сергей Николаевич

Когда тебя осенило, что ты не хочешь больше торговать лицом, а есть более привлекательные возможности для самовыражения и одновременно заработка?

Я же ведь очень рано стал рабом телевизионного ящика – мне было тринадцать, и пятнадцать лет подряд потом это длилось без передышки. Я не знал, что смерть только на втором месте по ужасности для 90 % населения Земли, а на первом – страх публичного говорения. Я-то родился ровно наоборот, заткнуть было невозможно, в возрасте четырех лет давал ежедневные пресс-конференции бабушкам во дворе «Дома обуви» на Ленинском проспекте, сообщая итоги дня: как сегодня ругались папа с мамой, и что именно, в деталях, говорили их забредшие на кухню друзья-диссиденты. Бабушки кивали и сообщали куда следует. Мое название было «мальчик-колокольчик», оттого что я непрерывно звенел – ну и как еще, интересно, это могло завершиться, спрашивается? Ясное дело, только телевизором. Я так умолял маму меня с кем-нибудь оттуда познакомить! Но мама была как скала: вот иди и стой там, перед проходной в «Останкино», и всех проси. Кто-нибудь смилостивится. В общем, когда к нам в школу приехала съемочная группа Центрального телевидения, я вцепился в них мертвой хваткой – и судьба моя была решена.

А пятнадцать лет спустя, когда мне было двадцать восемь, стало понятно, что все заканчивается. Меня по правде выкидывало из телика. Но вообще-то все последние годы работы в телевизоре я чуял неладное. Приходил вечером домой после трех съемок ток-шоу подряд в тройном слое телевизионного грима, ложился в одежде на кровать и понимал, что внутри я пуст, можно катать бильярдные шары. Что меня целый день ели большой столовой ложкой и таки съели, ничего не осталось. В какой-то момент стало невозможно смотреть людям в глаза – я весь стал функцией, существом без нутра, на съемках редактор в ухо говорил: «Федя, Билан же поет, танцуй, ты чего сидишь!» – и я танцевал. Или: «Федя, чего глаза такие мертвые, изобрази интерес!» – а там сидит, к примеру, Жириновский, ну и я изображал. Да, я отлично понимал, что на вырученные деньги я по ночам репетирую свой авангардный театр и что, в конце концов, я никого не убиваю, но сам-то я был уже глубоко мертв, и в какой-то момент мне это стало прямо до конца понятно. Зарабатывание денег, наверное, примерно тогда же и кончилось в моей жизни – но я к этому даже хорошо отношусь. Сейчас я отлично езжу на метро (тогда был водитель) и ужинаю дома (тогда у меня даже кухни не было), и грех жаловаться – меня поддерживает такое количество людей по всему миру, что даже невероятно. Но сам по себе перформанс не умеет зарабатывать деньги. Я с таким же успехом могу продавать железные болты или просто воздух в коробках – те, кто меня любит и мне верит, купят, наверное, и это. То, что несколько галерей по всему свету продают мои перформансы в виде инсталляций, скульптур и фильмов, счастье, конечно, и да, я надеюсь когда-нибудь начать таким образом выживать. Но нужно понимать: из всех жанров искусства перформанс – самый безнадежно нищий и голодный. Только так может делаться честное искусство, и если ты идешь работать художником в надежде начать делать деньги, тебя, скорее всего, ждет провал. Мой случай слегка другой – когда в моей жизни произошла перемена участи, мне было тридцать два года, и я отлично понимал, на что иду. Незадолго до этого в Историческом музее открылась выставка «Москва–Берлин». Там я полчаса как завороженный стоял под лестницей, где показывали видео, в котором ровно ничего не происходило: женщина с большим носом сидела на белом коне и сжимала в руках белый флаг, он развевался на ветру. Это был сигнал, который продолжился пару лет спустя.

Марина Абрамович – женщина на белом коне или на Китайской стене, чем она тебя так заворожила и почему ты считаешь ее своим учителем?

Пару лет спустя мы с группой друзей сидели на полу в музее МоМА в Нью-Йорке после открытия выставки моей любимой израильской художницы Сигалит Ландау. Нас было человек десять. Я не всех видел, кое-кто сидел у меня за спиной. Разговор зашел о носах, я сказал, что моя мама и вслед за ней я – мы носовые чемпионы, и нас можно использовать в целях популяризации науки анатомии. И тут на мою спину легла чья-то большая горячая рука, и глубокое контральто произнесло: бейби, твой нос – детский сад. Повернись, посмотри на меня! Так началась эта история, и Марина-то как раз была порядком раздосадована, когда осознала, что вопреки ее замыслу Федорóвич (Марина всех друзей называет, добавляя к имени балканский суффикс: Клаусович, Йорнович, Сержевич) не будет продюсером и менеджером проектов Абрáмович, а пойдет по шаткому пути истязания собственной плоти и исследования пределов времени. Даже как-то нехорошо она на меня посмотрела в тот момент и спросила: ты правда уже решил? Правда-правда? Некоторые люди положены друг другу по судьбе. Вот Марина мне точно была положена – чтобы послать сигнал маяка, взорвать огневую ракету, чтобы я услышал и увидел, куда плыть. Она всегда немного рядом, даже когда совсем далеко, и это такое важное чувство, которое дает силу ногам, чтобы не подгибались. Она один раз сказала: «Бейби, так важно уметь проваливаться!» С тех пор мне почти ничего не страшно.

Но кроме Абрамович был еще один человек с суффиксом «-ич» в фамилии. Павлик – тот самый дельфийский оракул в жизни человека, который в назначенный момент появляется, глядит на этого человека, как будто он рентген, и сообщает приговор. Так было и в моем случае: как раз когда моя телевизионная история скукожилась вконец, я пришел к Павлу Каплевичу в мастерскую на Спиридоновке, он посадил меня и сказал: «Федя, ты теряешь время. Ты же тело. Ты должен сделать из него объект».

Стоит ли говорить, что в этот момент все окончательно совпало, и мой первый смешной перформанс в Риме, куда меня отправила куратор Кристина Штейнбрехер-Пфандт, уже как бы стал проклевываться сквозь скорлупу.

Temporary Monument № 1 («Временный памятник № 1»), Федор Павлов-Андреевич.

Все твои перформансы построены на идее истязания тела. В каком-то смысле это рифмуется со средневековыми мираклями и даже с нашим родимым хлыстовством. Ты полу чаешь от этого удовольствие, или ты «изгоняешь дьявола», или ставишь эксперимент над собственной физической и психологической выносливостью, или что?

Во-первых, не все. Во многих работах я испытываю не собственную плоть, а плоть или сознание посетителя музея, моего зрителя. Большая часть моих перформансов без зрителя не работает – и вот тут возникает вопрос: какие необратимые перемены происходят с человеком в промежутке между моментом, когда он заходит в музей, и моментом, когда он его покидает? Мне кажется, сильное искусство работает почище яда, посильнее религии, оно способно вонзиться в самую глубь подсознания, и человек уже никогда не будет прежним. И самое удивительное, что никто никого не спрашивает, поэтому контакт с искусством иногда равен изнасилованию во сне, овладению без спросу, и вот жертва искусства выходит на улицу после незащищенного контакта и несет в утробе семя, и тут уж никому не под силу остановить процесс. И эта часть моей работы, где я предлагаю зрителю сыграть в игру, он соглашается, а назад-то уже дороги нет (и выиграть невозможно, игра обречена, и выйти из игры уже нельзя), – вот эта часть для меня чуть ли не самая важная. Чуть ли не затем я был отправлен заниматься перформансом, чтобы сказать: всё, кончились времена созерцания, пришла пора делить ответственность пополам – за половину отвечает художник, а половина целиком зависит от зрителя. Ну не знаю, у меня туго дело обстоит со взглядом извне, другие рассудят, просто я за десять с лишним лет уже худо-бедно смог сделать вывод.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

В понедельники больше никогда В понедельники больше никогда

Музею изобразительных искусств им. Пушкина становится тесно в столице

СНОБ
Перехват: секреты и тайны спецслужб США Перехват: секреты и тайны спецслужб США

Подлинные жемчужины рассекреченных архивов Агенства национальной безопасности

Популярная механика
Глава 1: Москва Глава 1: Москва

Ты говорил, город – сила. А здесь слабые все

Esquire
Балет о Габриэль Шанель и еще пять спектаклей июня Балет о Габриэль Шанель и еще пять спектаклей июня

Светлана Захарова в Большом театре, «Нэнси» Ивана Вырыпаева в «Современнике»

Vogue
Полеты в кино и наяву Полеты в кино и наяву

Освободившиеся просторы ЦДХ станут обитаемой вселенной нового «Соляриса»

СНОБ
11 самых ожидаемых сериалов июня: зомби, вампиры и дед Супермена 11 самых ожидаемых сериалов июня: зомби, вампиры и дед Супермена

От деда Супермена и зомби-хоррора до феминистской антиутопии

Playboy
Вера, которая пьет тушь Вера, которая пьет тушь

Вера Мартынов рассказала, как она выращивает новый театр и нового зрителя

СНОБ
Минимум миниморум Минимум миниморум

Стоит ли вообще интересоваться кроссоверами, если предлагают эффективное плацебо

АвтоМир
Чечилия Бартоли. Рыцарь в дирндле Чечилия Бартоли. Рыцарь в дирндле

Чечилия Бартоли на сцене уже тридцать два года, но удивлять не перестает

СНОБ
Без отпуска, или самые частые ошибки, которые портят все Без отпуска, или самые частые ошибки, которые портят все

Есть обстоятельства, на которые можно повлиять, чтобы провести отпуск мечты

Добрые советы
Ольга Зуева: «Теперь любой может быть звездой, а значит, никто» Ольга Зуева: «Теперь любой может быть звездой, а значит, никто»

Ольга Зуева о фильме «На районе» и Даниле Козловском

СНОБ
Песочные замки Песочные замки

Если на Ближнем Востоке строят, то строят с размахом

Seasons of life
Идея! Оставлять чаевые Идея! Оставлять чаевые

Учись правильно благодарить тех, кто оказывает тебе услуги

Maxim
От «у меня не получится» к «как мне это сделать»: учимся мыслить проактивно От «у меня не получится» к «как мне это сделать»: учимся мыслить проактивно

Кто из нас не рисовал в голове идеальный образ будущего, далекого и не очень

Psychologies
Аракчеевы Аракчеевы

Род Аракчеевых до сих пор ассоциируется с мрачным периодом в истории России

Дилетант
Михаил Богомолов: «Мы не хотим насолить конкурентам!» Михаил Богомолов: «Мы не хотим насолить конкурентам!»

Михаил Богомолов рассказал о подготовке к IX Русской музыкальной премии RU.TV

Cosmopolitan
Миллиардер Александр Мамут помог Анатолию Чубайсу вырастить первого «единорога» Миллиардер Александр Мамут помог Анатолию Чубайсу вырастить первого «единорога»

Компания стоимостью $1 млрд в портфеле «Роснано» появилась благодаря группе A&NN

Forbes
8 лайфхаков с содой на все случаи жизни (от укуса комара до потеющих ног) 8 лайфхаков с содой на все случаи жизни (от укуса комара до потеющих ног)

Мы точно знаем: у тебя дома есть пачка соды

Playboy
Даг Сатцман: «Потребителю нужен бренд, который отражает его ценности» Даг Сатцман: «Потребителю нужен бренд, который отражает его ценности»

Почему важно разграничивать работу и отдых и стоит ли читать бизнес-книги?

GQ
А на том берегу А на том берегу

Все, что нужно знать о 72-м Международном Каннском кинофестивале

Grazia
Нормально же общались Нормально же общались

Как сказать другу, что он ведет себя дурно, не разрушив дружбы?

GQ
Золотая соломинка: как предприниматель из Петербурга заработал 150 млн рублей на отказе бизнеса от пластика Золотая соломинка: как предприниматель из Петербурга заработал 150 млн рублей на отказе бизнеса от пластика

Сколько приносит «зеленый» бизнес и почему у экологов есть к нему претензии?

Forbes
Детская площадка на даче Детская площадка на даче

Создайте ребенку игровое пространство на даче

Домашний Очаг
Volkswagen Tiguan Offroad: значимые детали Volkswagen Tiguan Offroad: значимые детали

Новая версия повышенной проходимости на деле оказалась модификацией

АвтоМир
Катерина Шпица: «Мне не мешает отсутствие диплома актрисы» Катерина Шпица: «Мне не мешает отсутствие диплома актрисы»

Катерина Шпица рассказала Grazia, сложно ли быть актрисой с дипломом юриста

Grazia
Он потерял к вам сексуальный интерес: возможные причины Он потерял к вам сексуальный интерес: возможные причины

Если мужчина теряет к вам интерес, это не всегда означает, что чувства утихли

Psychologies
Беспощадное око: можно ли сейчас спрятать миллиарды за рубежом Беспощадное око: можно ли сейчас спрятать миллиарды за рубежом

Где жить миллиардерам в эпоху ужесточения иммиграционного законодательства

Forbes
Типы характеров: шпаргалка на все случаи жизни Типы характеров: шпаргалка на все случаи жизни

Гештальт-терапевт Ольга Дулепина предлагает простую и понятную модель характеров

Psychologies
Детеныш «кукурузника»: почему провалился Ан-3 Детеныш «кукурузника»: почему провалился Ан-3

10 лет назад, в мае 2009 года, был прекращен выпуск биплана Ан-3

Популярная механика
«Пустяки, дело житейское» «Пустяки, дело житейское»

Мое интервью с главой «Союзмультфильма»

StarHit
Открыть в приложении