Окно в Древний Рим
Филолог и искусствовед Арсений Дежуров по просьбе «Правил жизни» рассказывает о том, как римлянин Петроний Арбитр и итальянец Федерико Феллини сумели преодолеть время с помощью фрагментов культуры.
Академик Сергей Аверинцев говорил, что познание культуры для человека, ее познающего, сродни взгляду в окно. Мы не можем понять в полной мере культуру другого народа, носителя другого языка. Но мы можем заглядывать в окна культуры, которые открывают для нас литература, искусство, правдивые истории и легенды других народов. Здесь самое важное – не забыть, глядя в окна, что это именно окна, а не зеркала. Если искать в других культурах только то, что похоже на тебя, все культуры будут на один манер – такие же, как мы, только с чудачествами и несовершенствами.
Строго говоря, мы плохо представляем себя самих, еще плоше – собеседника, того хуже – человека из другой среды или недавно прошедшего времени. Ныне здравствующие иностранцы на глазах становятся все чуже и чуже, а иностранцев (да еще и гениев), что умерли незнамо когда и чьи сочинения дошли до нас в тусклых переводах и многажды отреставрированных полотнах, мы вовсе представить не можем.
Хотя что-то мы все-таки представляем, глядя на картины Леонардо да Винчи или читая пьесы Шекспира. И нельзя обоснованно утверждать, что мы представляем гениев вовсе неправильно.
Одним из окон, направленных в Древний Рим царствования Нерона, являются фрагменты большого романа Петрония Арбитра «Сатирикон».
Что мы знаем о Петронии? Кажется, это был вельможа, которого прозвали «арбитром изящного», ибо это был весьма умный и образованный человек, тонкий ценитель искусств, приближенный ко двору одного из самых омерзительных римских императоров. В конце концов писатель впал в немилость и покончил с собой во время веселого пира. Говорят, он был так жизнелюбив, что на пиру несколько раз велел перевязать себе вскрытые вены, чтобы еще немного повеселиться, затем набирался решимости и вновь отворял жилы, разбавив в себе кровь благородным красным вином для лучшего кровотока. И, наконец, умер.
Наверное, это он написал роман. Мы знаем, что был некий Гай (или Тит) Петроний, а еще до нас дошли фрагменты трех глав из огромного романа, который подписан именем Петрония Арбитра. Был ли это один и тот же человек или нет, уже не выяснить, да это, в общем-то, и неважно. Легенда слилась с исторической правдой, и непонятно, что здесь правда, а что легенда.
Пересказать сюжет этого, несомненно, значительного и уважаемого произведения довольно трудно по этическим соображениям. Автор задумывал книгу как веселый рассказ о похождениях молодого авантюриста – пылкого и неудачливого любовника. Насколько можно судить, некий юноша Энколпий совершил преступление, убив человека. Каким-то образом он навлек гнев бога Приапа, забавного садово-паркового божка, веселящего религиозных язычников своим непомерным, карикатурным детородным органом. Будучи одним из покровителей мужской силы, он наказывает Энколпия: теперь тот не может удовлетворить женщину и должен искать исцеления у мистиков и шарлатанов.
Параллельно развиваются отношения Энколпия с его другом, и следующий фрагмент рассказывает об их «забавных» похождениях. Они объедаются на пиру у вольноотпущенника Трималхиона (мнящего себя поэтом), хохмы ради пытаются спарить шестнадцатилетнего мальчика с десятилетней девственницей, потом они оказываются где-то на корабле, где прячутся от хозяина, перемазавшись в нечистотах и обрив головы налысо. В общем-то, юмор Петрония посвящен эротическому переизбытку за исключением большого фрагмента про обжорство и бездарность. В целом же роман утрачен – в культуре остались фрагменты и фрагменты фрагментов, которые и стали основой сценария знаменитого фильма Федерико Феллини.