«Там, где зеркало зеркалу снится, тишина тишину сторожит». Белый зал Фонтанного дома открывается после долгой реставрации
В Петербурге закончилась реставрация одного из самых культовых мест города — знаменитого Белого зала в Шереметевском дворце, вошедшем в историю мировой литературы под названием «Фонтанный дом». Недостроенный шедевр Кваренги долгие годы был окружен легендами и мифами, чтобы в ХХ веке стать главным адресом великой поэмы Анны Ахматовой «Поэма без героя». Но свой подлинный облик Белый зал возвращает только сейчас. Об историческом событии размышляет Сергей Николаевич
Белый зал раньше называли Галереей или Галерейным залом. Задуман он был графом Николаем Петровичем Шереметевым как свадебный подарок для возлюбленной его жены, бывшей крепостной актрисы Прасковьи Жемчуговой-Ковалевой. Ведь надо же было ей где-то петь в Петербурге! А еще он собирался давать там балы, устраивать музыкальные вечера, принимать высший петербургский свет. Проект зала граф заказал знатному итальянцу Джакомо Кваренги. Тот, как водится, затянул, да и с зеркалами во всю высоту стен тоже промахнулся. В общем к приезду из Москвы графа и графини Шереметевых с ремонтом не поспели. Дом встретил непросушенными стенами и неубранными лесами. Обычный российский долгострой.
Если верить легенде, Прасковье все-таки удалось там однажды спеть. Императору Павлу очень хотелось ее послушать. Однако во избежание сплетен и пересудов он предпочел притаиться за одним из зеркал, чтобы никто его не увидел. Даже российский император не мог себе позволить продемонстрировать одобрение брака своего друга детства с бывшей крепостной. Что же говорить о других. Так и простоял этот недостроенный Галерейный зал памятником несбывшихся надежд и тайных страданий.
Петербургский климат оказался вреден Прасковье. Скоротечная чахотка. Тяжелая беременность. Правда, ребенок чудом выжил, но сама она вскоре после родов умерла. На похороны почти никто из высокопоставленной родни и светских знакомых Шереметева не пришел. Безутешный вдовец тогда же распорядился, чтобы и на его похороны никого не звали. Пусть все будет как у графини. Николай Петрович пережил жену на шесть лет. Все сделали, как он сказал. Черный креп на зеркалах, вереница слуг. И никакой родни. Теперь они покоятся рядом под одной могильной плитой в Александро-Невской