Почему японцы так любят гигантских роботов
Самая удивительная форма, которую когда-либо принимала национальная мечта.
Любой либерально-прогрессивный западный человек скажет тебе, что национальные стереотипы — это ужасно, от них одна беда, расизм, национализм и глобальное потепление. Любой китаец, кореец и японец скажет тебе что национальные стереотипы — это и есть нация. Плохо, конечно, когда стереотипы преувеличены и лживы: ты же не Юрий, женатый на Наташе, попивающий водку со своим медведем Владимиром. Хотя мы не можем знать наверняка.
Парадокс со стереотипами о японцах в том, что, насколько бы они не были нелепыми, чаще всего они оказываются правдивыми. В том числе одержимость японцев гигантскими роботами. Но прежде чем мы перейдем к «Модели 28» и Гандаму, надо рассказать историю возникновения другого японского культового героя — Годзиллы.
Годзилла (ты, наверное, знаешь, что японцы не выговаривают «л», поэтому произносится всё же как «годзира» или «годжира», с ударением на первый слог) появился на свет в 1954 году, и содержит в себе один очень важный аспект японской культуры — ядерные бомбы. Японцы — единственная нация в мире, которая подверглась атакой ядерным оружием, а пострадало от него мирное население. Так как последствия лучевой болезни носят мистический характер (то ли проявятся, то ли нет, в каком именно виде — не ясно) в культуре появился коллективный страх перед ядерным оружием. Оставалось только фольклору материализовать его.
Годзилла пробуждается на дне океана и мутирует из-за ядерных испытаний, после чего направляется разносить всё живое на Хонсю. По сюжету Японию спасёт учёный, пожертвовав собой, но Годзилла возродится и останется главным воплощением зла японской культуры эпохи Сёва. (Сёва — «Просвещенный мир» — период с 1926-го по 1989-й годы.)