Согреть Сибирь
Море угля рядом с городом Бородино в Красноярском крае — самый большой угольный разрез в стране. Он дает свет, тепло и электроэнергию трети России. В этом году бородинскому разрезу исполняется 70 лет. «Огонек» побывал в угольной траншее и узнал, кто согревает Сибирь.
Черные волны до горизонта, солнце блестит на гребнях, далекими цветными точками виднеются «корабли» — роторные экскаваторы. Это панорама у края Бородинского разреза — горного поля площадью больше 2 тысяч гектаров. Разрез — почти хирургический термин. Здесь пласты угля лежат очень близко к поверхности, и достаточно срезать верхний слой, чтобы вскрылась черная сокровищница. Уже 70 лет тут добывают уголь открытым способом. За это время в железнодорожные вагоны погружено больше миллиарда тонн угля. Миллиардный рубеж был пройден в 2016 году. Всероссийский рекорд! Нигде больше столько не добыли. И этого безбрежного сибирского богатства хватит еще на несколько веков.
Вся мощь застывшего угольного «моря» становится очевидна внизу, в угольной траншее. Гребень «волны» закрывает солнце — его высота 20 метров, роторные экскаваторы — махины размером с 10-этажный дом. Диаметр только роторного колеса — того, что вгрызается в пласт породы,— 8 метров. Его 18 зубастых ковшей добывают 3 тысячи тонн угля в час. Такие исполины работают только на Бородинском разрезе. К ним тянутся высоковольтные кабели толщиной в руку. Питание экскаватора — 6 тысяч вольт. От экскаваторов нескончаемым потоком бегут железнодорожные груженые составы — тысяча вагонов в сутки. Вены, которые несут тепло и свет в города России.
Любовь с первого взгляда
«Я об этом с детства мечтал. С тех пор как первый раз увидел мальчишкой в 12 лет,— говорит Игорь Иванов, старший машинист роторного экскаватора ЭР-1250 N 90.— В 18 лет пришел на разрез. Сначала выгрузчиком-сварщиком работал, потом помощником на ней, на машине — роторном экскаваторе. Много готовился, учился, электрику всю знал. И через полгода стал машинистом. Моя мечта осуществилась. Первые ощущения у всех одинаковые — и руки трясутся, и ноги, потому что понимаешь, это многотонная махина, и ты ею управляешь. Это эффектно и очень ответственно. В кабине много приборов, как в самолете. Во время рабочего процесса нужно фиксировать множество параметров, чтобы не перезагрузить машину, чтобы и ей хорошо было, и нам. Потом крайне важна техника безопасности. Машина питается от напряжения 6 тысяч вольт. Оно не пощадит никого».
Игорь Александрович работает на своей машине уже 34 года. Вместе с ним в его бригаде уже пять лет трудится его сын Дмитрий. Весь экипаж роторного «корабля» — 3 человека. Машинист ротора, машинист погрузки (он загружает уголь в вагоны) и помощник. Работа не останавливается ни днем, ни ночью, ни в 40-градусные морозы. Это единственный разрез, где добывают уголь в лютый холод. «Когда сильные морозы, практически ничего не видно,— рассказывает Игорь Александрович.— Все-таки это недра, температура угля гораздо выше температуры воздуха, из-за влажности образуется сильный туман. Приходится работать на ощупь, по приборам, здесь все от профессионализма зависит».
Машинистам железнодорожных составов тоже приходится непросто. Погрузочную консоль роторного экскаватора не видно, они подают состав без остановки, ориентируясь лишь на звуковые сигналы горняков и команды по рации. Тут точность нужна ювелирная. И Ивановы свое дело знают. Два года назад они стали победителям шахтерской олимпиады. На ней, например, было такое задание — нужно было отвесом с роторной стрелы (ее длина 20 метров) по очереди аккуратно попасть в три ведра. Это примерно, как удочкой с 10-го этажа попасть в консервную банку. «Это было не очень просто,— признается старший Иванов.— Тут все дело в любви и уважении,— говорит он.— Я прихожу и говорю машине: „Ну что, поработаем? Поработаем!“ И она прекрасно работает. Мы нашу машину любим и очень уважаем».