Vogue

Новая жизнь Дома Chloé

В отличие от большинства старых парижских Домов, история Chloé складывалась неизменно логично и спокойно, без бурь, драм и потрясений, столь привычных на французской модной сцене. Похоже, основательница Дома Габи Агьон, выросшая в Александрии состоятельная и весьма образованная девица, точно знала, чего хотела, и ясно представляла, как этого добиться. А хотела она красиво одеваться, что в послевоенном Париже оказалось трудно осуществимым. Двадцатипятилетней беззаботной красавице кутюрные наряды, которые она вполне могла себе позволить, показались слишком взрослыми, а готовая одежда — слишком убогой. И тогда она просто купила несколько метров хлопчатобумажного поплина, сшила из него шесть платьев-образцов и пошла с ними по бутикам. Эта мини-коллекция разошлась за несколько дней, и тогда она наняла портных из лучших парижских Домов, а затем и дизайнеров. Вся ее затея была противоположностью пафосному французскому кутюру — одежда для молодых, активных, легких на подъем женщин, не скованных буржуазными предрассудками и старомодными представлениями.

Дизайнерами Chloé в разное время были немец Карл Лагерфельд и француженка Мартин Ситбон, англичанки Фиби ­Фило и Клэр Уэйт Келлер, но все они делали французскую по духу одежду, в которой классическая элегантность сочетается с небрежностью, а дорогие материалы и качество исполнения компенсируются легкостью отношения к ним. 

Кожаные жилет и ботильоны, шелковый комбинезон, серьги и браслет; Хлопковые джемпер и брюки, кожаные сапоги, серьга из металла и смолы, позолоченное колье и кольцо, все Chloé

Последние шесть лет под руководством Клэр Уэйт Келлер тоже прошли без потря­сений. Chloé оставалась всеми любимой и с удовольствием многими носимой маркой. Поэтому нового назначения, собственно, никто и не ждал. А когда узнали, что на смену англичанке придет француженка Наташа Рамсей-Леви, пятнадцать лет проработавшая бок о бок с Николя Жескьером в Balenciaga и Louis Vuitton, несколько удивились. Закрепившийся за ней образ парижской интеллектуалки не у всех ассоциировался с легкой, непринужденной и не обремененной излишними подтекстами одеждой Chloé. Первая коллекция, однако, выглядела убедительно и была принята благосклонно. Точно так же и в личной беседе с Наташей Рамсей-Леви я ждала заумных рассуждений, концептуальных построений и непонятных слов, а вместо этого провела сорок минут за приятнейшим разговором обо всем, что меня интересовало: от непосредственно Chloé до французского стиля вообще.

Оказалось, что Наташа Рамсей-Леви ничего не приукрашивает, ­ничего не идеализирует и ничего из себя не строит. На вопрос, где и когда впервые увидела Chloé, отвечает неожиданно: «В восьмичасовых новостях. Я всегда смотрела их вместе с родителями. В нашей семье так было заведено. Ну а репортажи с Недель моды были так же обязательны, как и новости о фильмах, выставках, книгах. Так что имя Chloé, как и Chanel и Dior, всегда было для меня неотъемлемой частью французской культуры».