Парапаровозы
Мы всегда были уверены, что женщины интересуются паровозами, просто ловко скрывают это. Поэтому для женского номера написали статью про необычные паровозы в полной драматизма истории паровозостроения!
«Верблюжий горб»
Цена на антрацит в США в конце XIX века была довольно высокой: кроме железных дорог уголь нужен был еще и промышленности. При этом до 20% добытого угля шло в отвалы – слишком мелкие осколки размером около одного сантиметра, так называемый штыб. Этот самый штыб был на удивление дешев, ведь использовать его можно разве что для отопления домов, да и то топить угольной крошкой и пылью – удовольствие ниже среднего. Инженер Джон Вуттен решил приспособить дешевое топливо для паровозов. Затея сулила большую выгоду. Но как ее воплотить в жизнь? Тяга в паровозной топке сильная, и такие мелкие частички угля просто унесет в трубу. Решение оказалось простым и гениальным: нужно расширить топку, тогда уменьшится восходящий поток воздуха. Мало того, раз угольки такие мелкие, они сгорают быстро и целиком, тепла выделяется больше, а дыма почти нет, что идеально для паровозов пассажирских поездов. Топка Вуттена была запатентована в 1877 году, и тогда же были построены «кэмелбэки» для Pennsylvania Railroad. Использование в качестве топлива бросового штыба давало экономию до двух тысяч долларов в год на каждом паровозе! Так что к 1883 году пассажирские поезда водил уже 171 «кэмелбэк».
При постройке этих локомотивов пришлось решить ряд технических проблем, ведь у широкой топки и колосниковая решетка вдвое шире обычной. Она теперь не помещалась между выступавшими над рамой паровоза ведущими колесами большого диаметра, расстояние между которыми продиктовано шириной железнодорожной колеи. Из-за этого топку пришлось поднять выше колес, но если сзади разместить традиционным образом будку, то машинист с помощником из нее просто ничего не увидят, кроме самой топки. Тогда будку надвинули на котел, и она этаким горбом торчала посередине паровоза, став причиной прозвища «кэмелбэк» – «верблюжий горб». Для кочегара сделали отдельный навесик перед топкой, откуда он и должен был закидывать уголь, руководствуясь лишь показаниями приборов. В случае каких-то нештатных ситуаций машинист и кочегар пытались друг до друга докричаться, но это не всегда получалось. Рабочее место кочегара не было оборудовано защитой от ветра и холода, но это еще не самое страшное: площадка, на которой он стоял, была подвижной, шарнирно соединенной и с паровозом, и с тендером. Когда локомотив проходил крутые радиусы кривых или стрелки, удержаться на этой площадке было чрезвычайно сложно. Кочегар должен был балансировать на болтавшемся из стороны в сторону пятачке, работая лопатой. Случалось, кочегары падали и калечились.
Машинисту тоже приходилось несладко. Вместо коротких рукояток и кранов, теперь тяги систем управления пришлось тянуть далеко назад, к лицевой части котла, и для работы ими приходилось прикладывать значительные усилия. Мало того, будка стояла прямо над ведущими колесными парами, как раз над шатунами, которые в случае срыва на ходу пробивали пол и грозили увечьями. Да и сидеть верхом на паровом котле тоже было далеко не безопасно: котлы и взорваться могли на подъеме и спуске.
Паровозы с «верблюжьим горбом» строили почти семьдесят лет, аж до 1920-х годов. Выпуск прекратили из соображений безопасности по решению специальной комиссии правительства штата Огайо.
Паровоз на… электричестве!
В Швейцарии своих углеводородов не было, а вот паровозы были. Даже в годы Второй мировой войны швейцарцы умудрялись покупать уголек для них в Германии, но в 1942 году немецкой армии так намяли бока на Восточном фронте, что уголь и нефть до зарезу стали нужны самому Третьему рейху, поэтому всякий экспорт стратегического сырья был прекращен.
К счастью, на горных реках Швейцарии было построено множество небольших электростанций, а раз есть электричество, то можно перевести железные дороги на электровозную тягу. И перевели. Да вот только не все. Маневровую работу на станциях выполняли небольшие паровозы – чем их топить? Почему и здесь бы не пустить электровозы? Маневровая работа требует частого изменения скорости и направления движения, а контролировать обороты асинхронного двигателя переменного тока без использования электроники затруднительно. Конечно, маневровые электровозы со временем построили, но решать-то проблему требовалось срочно.
13 января 1943 года из мастерских депо станции Ивердон-ле-Бен, что в 60 километрах от Берна, выехал необычного вида локомотив. Это был, конечно, паровоз, но на крыше будки у него красовался электровозный пантограф. За основу пароэлектрического гибрида был взят серийный маневровый локомотив швейцарских железных дорог серии Е 3/3 «Тигерли». В его котел вмонтировали два мощных ТЭНа (теплоэлектронагревателя), так что локомотив сразу получил прозвище «tauchsieder» – «электрокипятильник». Ток от контактной сети шел через понижающий трансформатор. На паровозе стояла мощная аккумуляторная батарея для питания циркуляционного насоса и внутренней электросети. В результате переделки паровоз стал на 7 тонн тяжелее, поэтому пришлось усиливать экипажную часть и рессоры.