Последняя хозяйка усадьбы Горки
В 1909 году на станции Герасимово Павелецкой железной дороги продавалась старинная усадьба Горки: двести десятин земли, липовый парк и барский дом, расположенный на высоком берегу реки Пахры. Однако владельцы заломили такую цену, что покупателя долго не находилось: не получив скидки, интересующиеся уезжали ни с чем. И только генеральша Рейнбот, более известная в обществе как Зинаида Григорьевна Морозова, выложила требуемую сумму не торгуясь...
Кузнецкий Мост, как всегда, гудел. Зинаида Григорьевна вышла из магазина Дациаро, где приобрела несколько гравюр для своей коллекции. Витрины, модные лавки, уличная суета утомили, и она решила передохнуть в кофейне Сиу. Какой-то высокий мужчина с навощенными усами, в пенсне с золотой оправой придержал перед ней дверь. Она мельком взглянула из-под шляпы и признала в галантном господине московского градоначальника Анатолия Анатольевича Рейнбота. На другой день он прислал букет роз. Она отправила открытку с благодарностью. Завязалась переписка...
Прошло два года с того рокового дня, когда Зинаида Григорьевна услышала выстрел и обнаружила мужа, крупнейшего ситцевого фабриканта и мецената Савву Тимофеевича Морозова, в гостиничном номере в Каннах с простреленной грудью. В самоубийство она не поверила: через распахнутое окно отчетливо видела убегающего человека и к тому же слишком хорошо знала его друзей-революционеров с Леонидом Красиным во главе. Но женщину никто не слушал — ни французская полиция, ни родственники мужа.
После гибели Саввы она унаследовала огромные капиталы: заводы в Пермской губернии, паи Товарищества Никольской мануфактуры и Трехгорного пивоваренного завода, акции Черноморско-Дунайского пароходства — и умело ими распоряжалась.
Смерть мужа Зинаида переживала тяжело, в своем замке на Спиридоновке практически никого, кроме близких друзей, не принимала, не бывала на светских раутах и лишь изредка появлялась на премьерах в Художественном театре. Однако следовало жить дальше: у нее ведь четверо детей — Тимофей, Мария, Елена и Саввушка. Младшему сыну было всего два года, когда не стало отца.
Случайная встреча с молодцеватым генералом почему-то взволновала. Впервые после двух лет затворничества ей захотелось выйти в свет. Она приняла ухаживания. Кадровый военный и потомственный дворянин Анатолий Рейнбот имел положение при дворе.
Седьмого августа 1907 года московский градоначальник обвенчался с богатой вдовой. Церемония проходила тайно в Николаевской церкви села Лысцева Тульской губернии — жених состоял в свите императора и не спросил высочайшего согласия на брак. Только после венчания он обратился с ходатайством к императору о прощении и получил заверение, что его поступок последствий иметь не будет.
Ради Зинаиды генерал развелся с первой женой Марией Александровной Дехтеринской, оставив ей двоих сыновей — Анатолия и Георгия, и расстался с содержанкой, кафешантанной певичкой, выплатив солидные отступные. Слушок об этом по Москве прошел, но новоиспеченная супруга не обратила на сплетню никакого внимания.
Злые языки тут же окрестили их брак союзом тщеславия и расчета. Честолюбивая купеческая вдова захотела, мол, в дворянки пролезть, а бравый генерал не устоял перед «обаянием» морозовских миллионов. Она же просто устала быть одной.
В последние годы их семейной жизни Савва увлекся актрисой Художественного театра Марией Андреевой, и Зинаида очень страдала. Ей хотелось женского счастья и надежного мужского плеча, которые надеялась обрести в этом браке.
Вот только дальнейшая жизнь сложилась совсем не так, как мечталось. Спустя несколько месяцев после бракосочетания против мужа выдвинули обвинения в казнокрадстве...
Карьерный взлет Анатолия Рейнбота был стремителен. В январе 1906 года вместе с производством в чин генерал-майора он получил назначение на должность московского градоначальника — шефа городской полиции. При представлении заявил: «Я считаю, господа, себя обязанным находиться на службе двадцать четыре часа в сутки». Новый градоначальник проявил себя энергичным и решительным администратором. Он перевооружил московскую полицию, городовых пересадил на велосипеды, пожарных обеспечил соответствующей экипировкой и усилил борьбу с бомбистами, за что эсеры внесли его в список первоочередных врагов и открыли на него охоту.
Одно из покушений, третье по счету, пришлось на ноябрь 1906-го. Газета «Русское слово» по этому поводу писала: «Около 11 часов дня в московского градоначальника, когда он шел по Тверской улице, около ворот церкви Благовещения была брошена бомба, разорвавшаяся с оглушительным треском. Градоначальник остался невредим...» Бомба каким-то чудом проскользнула по заснеженному тротуару мимо его ног и свалилась в водосток. Тогда эсер выхватил браунинг и начал стрелять. Пули, просвистевшие над головой, вывели Рейнбота из ступора, и первым же выстрелом он свалил боевика.
После истории с покушением градоначальник приобрел славу храбреца и получил одно из высших отличий Российской империи — звание генерал-майора Свиты Его Величества. Личный доступ к царю открывал ему прямой путь к генерал-губернаторским, а то и министерским должностям. Поговаривали даже, что явного конкурента в нем видел всесильный премьер-министр Петр Столыпин.
Однако как оказалось впоследствии, в средствах градоначальник не стеснялся: брал взятки, занимался вымогательством, присваивал казенные и благотворительные деньги. Сенаторская ревизия, нагрянувшая из Петербурга, вскрыла неприятные факты, и Рейнбота обвинили в финансовых злоупотреблениях. Правда многие считали, и возможно не без основания, что его оговорили. Генерал, оскорбленный до глубины души, в декабре 1907 года подал рапорт об увольнении с должности.
Едва улеглись страсти после гибели Саввы Морозова, как Москва вновь принялась бурно обсуждать личную жизнь Зинаиды Григорьевны. «Боже, опять я в центре сплетен и кривотолков, — с горечью думала она. — Москва не простит Анатолию такого скандала».
Тем не менее не зря супруга градоначальника слыла дамой с характером. В поисках выхода из создавшегося положения она круто меняет свою прежнюю жизнь: отписывает старшему сыну Тимофею Морозову дачу в Покровском-Рубцове, продает Михаилу Рябушинскому свой роскошный особняк на Спиридоновке за восемьсот семьдесят тысяч рублей и на вырученные деньги приобретает имение Горки, куда намеревается переехать подальше от пересудов.
Старинная, известная еще с ХVI века вотчина включала в себя небольшую деревушку, два сельца, пахотные, лесные и сенокосные угодья. Усадьба на своем веку сменила множество владельцев. Почти триста лет она принадлежала дворянскому роду Спасителевых, приехавших в Первопрестольную в свите Софьи Палеолог. Затем ею владели Белосельские, Трубецкие, Лопухины, Наумовы, Дурасовы, Писаревы. С 1861 года Горки переходят в руки коннозаводчика Сушкина, потом парфюмерного фабриканта Прокофьева и наконец купцов Шибаева и братьев Герасимовых. Когда генеральша Рейнбот приобрела усадьбу, ее территория уже начала продаваться под дачные застройки.
Каким обветшавшим выглядело имение, каким запущенным смотрелся парк! Каким изношенным, будто траченным молью, показался Зинаиде Григорьевне совсем простой усадебный дом! Только один человек способен был вдохнуть в эту увядшую красоту новую жизнь. Вернувшись домой, она набрала номер Федора Шехтеля, с которым дружила. Первый в Москве архитектор, как всегда, был нарасхват, но отказать приятельнице и давней заказчице не смог. «Ну что с вами делать, голубушка, завтра поедем и посмотрим, что за порося вы приобрели», — смеясь, ответил он. А увидев усадьбу, загорелся — такой простор для творчества и фантазий, такой размах! И с увлечением взялся за дело...