Маргарита Терехова лишилась роли в Голливуде за то, что ударила чиновника
«Ее поступки многим казались необъяснимыми. Например, мне рассказали, как из-за нее пришлось закрыть одну постановку. Терехова упала на сцене, после чего пошла к директору и сказала: «Я человек мнительный. Почувствовала недоброжелательную атмосферу, потому и упала. Закрывайте спектакль, без психологического комфорта я все равно не смогу ничего сыграть», — рассказывал народный артист России режиссер Андрей Житинкин.
В дирекции Театра Моссовета мне сказали: «Даже не думай уговаривать эту сумасшедшую Терехову на возрастную роль! С ней вообще лучше не связываться...» С одной стороны, в театре привыкли, что на спектаклях с Тереховой зал — битком, публика на колосниках висит. Если она играла с кем-то в очередь, телефон на вахте в день спектакля обрывался: кто сегодня будет, Терехова или нет? И при этом среди режиссеров она не пользовалась популярностью, у нее случались длительные паузы между ролями. Я все не мог понять почему. У меня в Театре Моссовета уже вышло к этому времени несколько спектаклей, но там работы для Тереховой не было, а тут — ее роль! Но меня сразу стали отговаривать от идеи пригласить в спектакль Риту. Ее поступки многим казались необъяснимыми. Например, мне рассказали, как из-за нее пришлось закрыть одну постановку. Терехова упала на сцене, после чего пошла к директору и сказала: «Я человек мнительный. Почувствовала недоброжелательную атмосферу, потому и упала. Закрывайте спектакль, без психологического комфорта я все равно не смогу ничего сыграть».
Недоброжелатели у нее и правда были, что неудивительно при ее резкости. Один раз на банкете она, указав на одного известного актера, довольно громко сказала: «Это гэбэшник, он стучит на коллег!» В другой раз, на гастролях, когда директор одного из театров произносил пошловатый спич с анекдотцем, Рита резко встала: «Мне здесь не нравится! Пойдемте отсюда!» Процокала перед изумленным, раскрывшим рот оратором на своих высоких каблуках — и была такова. Разумеется, ей мстили. Или просто не решались иметь с ней дело. Но меня это не остановило, я сказал в дирекции: «Мое дело. Вы просто не вмешивайтесь, не вызывайте ее, не отправляйте ей пьесу, я сам». На другой день я случайно встретил Терехову в «кишке» — узком коридоре на третьем этаже театра. Мы двигались навстречу друг другу, из окна разливалось солнечное сияние, и она тоже сияла — ярко-рыжая, второе солнце, просто булгаковская Маргарита... Я ее остановил: «Маргарита Борисовна, добрый день...» И сразу, без паузы: «Вы понимаете, что Мопассан без Тереховой — это как кран без воды? Я ставлю «Милого друга», там героиня возрастная, вы мне очень нужны...» Она ушла, ничего толком не ответив. А вечером позвонила: «Я получила знак». Оказалось, что она случайно нашла дома антикварную открытку, купленную много лет назад в Париже. Перевернула и увидела надпись: «Мопассан, «Милый друг». Это решило дело. Так начались наше общение и дружба.
Энергетика у Риты бешеная. Я сам видел металлические бокалы, на которых она в сцене с Сашей Домогаровым, исполнителем роли Жоржа Дюруа, своими хрупкими пальцами оставляла глубокие вмятины. Ну и знаки она получала постоянно. Вспомнить хотя бы потрясающую историю, как у Тереховой на плече проступило странное пятно, когда она готовилась играть Миледи. И когда пятно обвели, получилась та самая лилия знаменитая, клеймо... А ведь роль Миледи досталась ей не сразу, должна была играть Елена Соловей. И только после того, как та отказалась, режиссер Юнгвальд-Хилькевич решился позвонить Рите — он-то изначально видел в этой роли именно ее. Но до этого между ними произошла неприятная история. Когда-то на пробах к картине «Опасные гастроли» Юнгвальд-Хилькевич, поддавшись давлению Госкино, выбрал не Терехову, а Лионеллу Пырьеву, хотя роль уже была обещана Рите. И вот теперь, спустя много лет, он звонит ей и говорит: «Рита, спаси! Заставляют брать на роль Миледи какую-то Пенкину. Ну какая же она Миледи?!» — «Ах ты сукин сын!» — отреагировала Терехова. Но сниматься все-таки согласилась. Режиссер был счастлив. Он утверждал, что у Маргариты грудь точно такая, как у Марии-Антуанетты. А волосы! Это же главное богатство Риты. Ее коронный жест — резко опустить голову, так чтобы волосы водопадом закрыли все ее лицо. Это потрясающе! Знаю, о волосах она всю жизнь очень заботилась, втирала собственноручно приготовленные бальзамы из каких-то трав... Мне кажется, что, как у библейского Самсона, в волосах Тереховой есть какая-то мистическая сила...
Готовясь к роли Миледи, Рита разыскала информацию о прототипе, много читала, даже переписывала сценарий. Рита вообще умница...
Даже путь Тереховой в актрисы необычен. Вот жила девушка в Ташкенте, все у нее было хорошо, она успешно училась на втором курсе физмата, играла за юношескую сборную республики по баскетболу, со сценой никак связана не была, нигде актерским мастерством не занималась. И вдруг — рванула в Москву поступать в театральный. Без подготовки, без какого-то элементарного представления о том, что требуется абитуриенту. Естественно, она провалилась везде! Последним был ВГИК, в общежитии которого у нее, в довершение всех бед, украли деньги. Чтобы подзаработать на обратную дорогу, она пошла в массовку на «Мосфильм», снималась там в роли бессловесной лаборантки в научно-популярном фильме. От кого-то из актеров услышала, что Юрий Александрович Завадский делает добор в свою студию при Театре имени Моссовета. Причем это был редкий случай, он же набирал курсы только раз в 12 лет! Рита поехала в Театр Моссовета. Документы на прослушивание принимала режиссер Ирина Вульф, подруга Раневской. Абитуриенты ее боялись, многих она разворачивала с порога. Но Рита смело вошла и показала золотую медаль, с которой окончила школу. «Такая красавица, да еще и умница, давай сразу на второй тур!» — решила Вульф. На прослушивании Рита прочла монолог Натальи из «Тихого Дона», точнее, не прочла, а практически прокричала. Педагоги были уже порядком утомлены, слушали невнимательно, а ей нужно было хоть как-то обратить на себя внимание. «Деточка, а потише что-нибудь у тебя есть?» — устало спросил Завадский. И она уже очень тихо, интимно прочитала стихи Кольцова. Он кивнул: «Ладно, иди». Было понятно: