Maxim

Грузите доллары бочками! Как создавалась наркоимперия Пабло Эскобара — и что от нее осталось

Три самых известных Пабло XX века — Пикассо, Неруда и Эскобар. И пока прогрессивная часть человечества до первой крови спорит о том, куда ставить ударение в фамилии художника (спойлер — куда угодно после второго слога) и осмысляет сиянье и смерть Хоакина Мурьеты вслед за чилийским поэтом, остальные пытаются разобраться, кем же был легендарный колумбийский криминальный король — самым жестоким преступником в истории прошлого века или благородным Робин Гудом.

Проект Discovery Channel «Миллионы Пабло Эскобара», который стартовал 8 ноября в 22:00, отправился на поиски загадочно пропавшего наследства наркобарона, а заодно пытается найти ответ на вопрос, совместимы ли гений и злодейство.

Пабло Эмилио Эскобар Гавирия родился в 1949 году в маленьком колумбийском городке Рионегро в семье школьной учительницы и простого фермера. Педагогических талантов матери и смиренного трудолюбия отца Пабло не унаследовал, зато обнаружил в себе другие способности — склонность к авантюрам, решительность, предпринимательский дар, жестокость, бескомпромиссность, жажду денег и гнетущее осознание того, что так жить нельзя.

Рано или поздно такая ментальная конструкция привела бы его либо в политику, либо в наркобизнес. С возрастом, размышляя, на какое меньшее из двух зол сделать ставку, Эскобар, уже привыкший жить на широкую ногу, в итоге выбрал сразу оба.

Почти все свое детство и юность он провел на улицах Медельина — второго по величине города Колумбии, причем в самых бедных его кварталах. Начиналось все относительно невинно — Пабло воровал на кладбище надгробия, сбивал с них надписи и перепродавал спекулянтам. Поняв, что на замогильном секонд-хенде много не заработаешь, Пабло переключился на торговлю табаком и марихуаной, а также развлекался подделкой лотерейных билетов.

Но все это тоже было как-то несерьезно. Пабло догадывался — чтобы сколотить состояние, нужно сначала сколотить банду. Созданная им группировка занималась в основном рэкетом и автомобильными кражами, пока в 1971 году они не похитили состоятельного колумбийского промышленника, который вскоре умер от пыток — выкупа от его родственников преступники так и не дождались.

Этот эпизод стал переломным в жизни Эскобара: он не то что не скрывал своей причастности к громкому убийству — он в открытую гордился им. Нищее население Медельина праздновало на похоронах промышленника, как на свадьбе: бедность ведь не порок, а вот чужое баснословное состояние — очень даже, поэтому убийство раздражающе богатого соседа воспринималось не как преступление, а как вполне себе благородный поступок.

Волну народных настроений Эскобар уловил как натасканный пинчер — и с тех пор охотно подбрасывал дрова гуманитарной помощи в костер общественной признательности. Особенной поддержкой он пользовался у молодежи, которой традиционно нравилась философия «взять и поделить», да и сам Эскобар, выросший в нищете и добившийся колоссального успеха, как-то примирял их с повсеместной несправедливостью.

Эскобар строил дороги, церкви и футбольные стадионы, раздавал людям деньги просто так, возводил медицинские центры для малоимущих и целые кварталы для бедных, которые и сегодня называются «дома Пабло Эскобара», разрешал проводить бесплатные экскурсии в своем собственном зоопарке. Строил Эскобар и больницы для наркозависимых, причем не видел в этом ничего парадоксального: весь кокаин картеля уходил на экспорт, и не гласный король Колумбии был уверен, что свой народ он не травит.