История
Знакомая вся Ницца
При всем внешнем легкомыслии, Лазурный берег — место для русского человека очень важное. Здесь сходятся две России: та, в которой мы живем, и та, которую мы потеряли.
Говоря о Лазурном Береге, хочется взять тон Саши Соколова — со всеми этими лучами солнца, застрявшими в кроне деревьев, секретными тропинками, примятыми травинками, открытыми верандами и следами от купальника на родном и любимом бедре.
Место это — а точнее то настроение, то сладкое и размеренное ощущение жизни, что разлиты здесь в воздухе, — действительно напоминает стародачный поселок. Здесь не только ходят на пляж, но и ездят в гости в соседний город. Не только ужинают в ресторане, но и накрывают столы на балконах, украшенных резными решетками. Здесь встречают знакомых на улицах, работают, покупают овощи, растят детей, спят после обеда, читают великие романы, или фантастику, или детективы — в общем, что под руку попадется.
Но самое главное, здесь ощущается связь времен, и знающие люди — равно как в Переделкине или Комарове — указывают по сторонам. В этом доме останавливался Чехов. А в этом — дописывал «Дар» Набоков. Здесь был отель, в котором то ли застрелился, то ли был застрелен Савва Морозов. Этот пляж — мы сейчас туда спустимся — назван по имени русской балерины, да‑да, той самой. А вот там, наверху, отсюда не видно, находится вилла Belvedere, которую снимала чета Буниных на протяжении двадцати, что ли, лет.
C тех пор как русские открыли для себя этот берег, их здесь побывало множество. Писатели, художники, поэты, великие князья, промышленники, игроки, революционеры — следы их пребывания разбросаны по всему Лазурному Берегу, словно драгоценные камни среди пляжной гальки. Достаточно просто посмотреть под ноги.
Русские появились на Лазурном Берегу в XIX веке. То была климатическая миграция.
Начало
Первые крупные поселения на этом побережье были основаны ионийскими греками, этими неугомонными и любознательными людьми. Сначала, на стыке VII–VI веков до н. э., появилась Массалия, превратившаяся в Марсель, а затем, чуть позже, в IV веке до н. э., Никея-Ницца. Интересно бывает сидеть в марсельском ресторане и представлять, что кто‑то из первых переселенцев мог быть знаком с греческими философами вроде Анаксимена или Анаксимандра. Впрочем, это упражнение чуть более специфическое, чем марсельский буйабес.
Дальнейшая история побережья была историей всей западной цивилизации, то есть чередой войн, нашествий, эпидемий и переходов через империи, герцогства, королевства и государства. Окончательные границы сформировались здесь в начале 60‑х годов XIX века, когда Франция получила Ниццу, принадлежавшую до этого Сардинскому королевству, и купила у Княжества Монако города Рокбрюн и Ментона.
Название же свое Лазурный Берег получил благодаря малоизвестному французскому писателю Стефану Лежару, который выпустил в 1881 году одноименный роман. Он представлял собой путевые заметки и, как все не очень хорошие романы, состоял из множества эпитетов — просто один из них оказался удачным.
Наши
Русские появились на Лазурном Берегу в XIX веке. То была своего рода климатическая миграция, поскольку здешний воздух много способствовал излечению разного рода заболеваний вроде астмы или туберкулеза.
Были, впрочем, и другие обстоятельства. В 1850 году политически неблагонадежного Герцена выслали из Франции, и он был вынужден уехать в Ниццу, которая в то время не входила в состав страны. Здесь он поселился на Promenade des Anglais, в двухэтажном доме с садом, и почти сразу же отправил приятелю письмо такого содержания: «Ни разу в жизни я еще не испытывал такого климатического блаженства, как здесь, даже жара… не помеха».
В Ницце на Герцена одно за одним обрушились несчастья. Сначала вскрылась связь его жены с приятелем (тем самым, которому он писал про климатическое блаженство). Затем пришло известие о крушении парохода, на котором плыли в Ниццу мать публициста и его сын. И наконец, умерла сама жена.
Она была похоронена в Ницце, на Cimetière du Château. Сюда же спустя 16 лет перевезли из Парижа тело самого Герцена, и поставили внушительный памятник, который стоит до сих пор.
Ниццу посещал и Гоголь. Он провел здесь зиму 1843–1844 годов, пытаясь работать над вторым томом «Мертвых душ», однако не слишком в этом преуспел. Да и как тут преуспеешь, когда «Ницца — рай; солнце, как масло, ложится на всем; мотыльки, мухи в огромном количестве, и воздух летний. Спокойствие совершенное».