Пиратская песня
В августе в издательстве «Редакция Елены Шубиной» выходит сборник рассказов «Сестромам» Евгении Некрасовой, чья книга «Калечина-Малечина» попала в шорт-лист премий «Нацбест», «Большая книга» и «НОС». Esquire публикует один из рассказов
Рядом с телами мертвых пиратов живут рыбы.
Кэти Акер, «Киска, король пиратов»
Узоры на кошкином теле были похожи на татуировки. Они выглядели недавно выведенными черной тушью рисунками на серой коже. Вблизи та оказывалась короткой шерстью. Кошку называли Пиратка за агрессию и любопытство. Когда ее нашли на улице еще котенком, то решили, что она мальчик. Чуть пожили с новым животным, испытали на себе его вечное беспокойство, беспрерывное лазанье по всем углам и прыганье с дверей на плечи, корябанье людских рук, анархические туалетные привычки и воровство еды, и дали ему кличку Пират. Потом вгляделись, добавили женское «ка». К тому времени кошка перестала воровать и гадить в неположенных местах. Остальное продолжалось. Беззубый родственник хозяев, добравшийся к ним однажды с Севера, назвал ее Зэчкой. Кошка как воздух лезла во все пространства квартиры и всегда пыталась вырваться в свободу, в океан жутких порядков и страшных вещей. Там не кормили, там драли когтями глаза и живот, там насиловали, давили колесами, вешали на турникетах и ветках несильными детскими руками. Пиратка, конечно, всего этого боялась, но все равно рвалась. Люди валили это стремление на инстинкт, а кошка просто чувствовала себя бесполезной и мертвой, если долго оставалась дома – спать на диване и хрустеть кошачьей едой.
Она сбегала, но всегда возвращалась. Взрослые делали вид, что им плевать, а на самом деле они мучились хуже своих детей. Когда стихия выбрасывала Пиратку обратно на порог – худую, умную и спокойную, – дети радовались, а взрослые ритуально злились на кошку, но она ощущала, что они на самом деле гордятся ей и завидуют. С их правильной, человеческой жизнью они не могли позволить себе этот вольный прыжок с пирса подъезда. Дети, кредиты, дрейфующая рядом возможность собственного жилья. Свободы в их мире не существовало.
Пиратка редко шла на руки, особенно к детям, те реже кормили ее. Она не видела смысла тратить на них свое время и телесное тепло. Женщине и мужчине она разрешала гладить себя, иногда сидела с ними рядом на диване, бывало, спала под их кроватью. Своими домашними днями, чаще ночами она неслышно ходила по съемной квартире и изучала, обнюхивала, осматривала заставленные углы, ниши кладовых, полки шкафов и мебельные спины. «Чего она делает?» – спрашивал сын-хозяин. «Она делает что хочет», – отвечала дочь-хозяйка.
Пиратка дома не воровала еду и не атаковала людей. Но, оказавшись на улице, она превращалась в воровку и серийную убийцу. Она выдирала из ртов бездомных кошек еду, вынесенную сердечными немолодыми женщинами. Она прыгала на пластиковые столы хот-догной и крала сосиски. Однажды она выкусила курицу из несенного подростком пакета. Когтями разрывала мышей и лягушек и выедала их животы. Однажды один за одним принесла семь задушенных птенцов хозяевам через открытое летом окно. Выложила на диване. Дети испугались и немного восхитились, а взрослые долго не могли прийти в себя и общались с Пираткой очень формально еще две недели. Она ощутила, что причина кроется в ее недавнем походе в открытый океан, и сделалась ласковей и социальней обычного. Поиграла с детьми, поиграла со взрослыми, дала себя всем погладить. И хозяйская память затуманилась нежным, урчащим мороком.
Домой Пиратка возвращалась без пол-уха, с вытекающим глазом, с проткнутыми боками. Хозяева отвозили ее к ветеринару, выхаживали ее, она отсыпалась, а через две недели снова прыгала обратно в стихию. Вся эта свобода угрожала пиратскими детьми, такими же татуированными, как их мать, и с каким-нибудь браком в виде апельсинового или белого котенка. Хозяйка предлагала Пиратку стерилизовать, но хозяин вдруг уперся и сказал, что это против самой жизни. «А если бы тебя стерилизовали?» – твердил он. Жена вдруг подумала, что не против, третьего они бы не потянули.
Поначалу кошку пытались никуда не пускать, от этого она принялась кидаться на закрытые окна. Хозяева осознавали, что там, в океане, она хочет совсем не секса, а просто сам океан. Люди снова отправились к ветеринару. Пиратка привыкла к уколам во время прежних курсов лечения, поэтому и противозачаточные инъекции она терпела, почти не вырываясь.