Нефтегаз поможет климату
Соотношение между возобновляемыми и невозобновляемыми источниками энергии в энергобалансе должно определяться рынком в конкуренции между обезуглероженными ископаемыми видами топлива и ВИЭ
Всентябре 2023 года Международное энергетическое агентство (МЭА) обнародовало обновленный сценарий Net Zero Pathway (NZP, «Путь к нулевым неттовыбросам») — единственный из трех его сценариев, реализация которого позволит, по версии агентства, рассчитывать на то, что в 2100 году температура на планете не поднимется выше чем на 1,5 градуса от доиндустриального уровня.
До последнего момента оставалась надежда, хоть и слабая, что события, произошедшие после появления первой версии сценария NZP в мае 2021 года, заставят МЭА внести в него серьезные коррективы. Поводом для таких надежд послужило признание агентством своей ошибки. Вопреки его прогнозу за последние два года эмиссия парниковых газов, связанная с энергетикой, не снизилась, а напротив, упрямо продолжает расти. Она достигла нового пика в 37 млрд тонн, что на 1% выше уровня 2019 года. Глава МЭА Фатих Бироль в конце 2022 года констатировал: «Без рывка во вложениях в чистые энергии объемы инвестиций в традиционные энергетические проекты также рискуют оказаться недостаточными для удовлетворения потенциального роста спроса».
Однако никаких принципиальных корректировок сценария NZP не произошло. Новый сценарий МЭА повторяет нарратив прежнего, суть которого заключается в установке на последовательное уничтожение мировой нефтегазовой промышленности. Единственным отличием обновленного сценария от первой его версии стал отказ от требования прекратить инвестиции в любые новые проекты, связанные с ископаемыми видами топлива, кроме тех, которые были начаты в 2021 году. В новом сценарии содержится более мягкая формулировка. Такие инвестиции допускаются, но избегать предлагается проектов с длинным циклом окупаемости. А много ли найдется проектов с коротким циклом в нефтегазе?
Досрочный отказ от углеводородов контрпродуктивен
Попытка ускорить процесс замещения невозобновляемых видов топлива возобновляемыми путем искусственного ограничения притока инвестиций в них уже привела к результатам, прямо противоположным ожидаемым.
Итогом почти семи лет системного недофинансирования нефтегазового сектора стал мировой энергетический кризис. Чтобы смягчить последствия скачка цен на энергоносители с середины 2021 года, потребовались колоссальные по объему компенсации из государственных бюджетов. Так, согласно заключению аналитического центра Международного института устойчивого развития (IISD), в 2022 году страны G20 вложили рекордный объем бюджетных средств в ископаемое топливо — 1,4 млрд долларов. В эту сумму вошли как субсидии потребителям, так и государственные инвестиции, а также кредиты нефтегазовым компаниям. Не вызывает сомнения, что эти средства, которые, по оценке МЭА, почти сравнялись с инвестициями в энергопереход в том же году, могли бы найти более достойное применение с точки зрения климатической повестки, например в виде удвоения инвестиций в ВИЭ или помощи развивающимся странам в деле декарбонизации их экономик.
Иными словами, попытка решения климатической проблемы неверными средствами — путем создания барьеров для инвестиций в нефтегазовый сектор — отбросила человечество назад в его движении к углеродной нейтральности. Прямое изъятие денег из нефтегазовых проектов фактически привело к изъятию денег из проектов ВИЭ, а глобальные выбросы тем временем продолжали расти.
Вывод, который в сложившейся ситуации напрашивается сам собой: следуя только логике борьбы с ископаемыми видами топлива, невозможно гармонично, то есть без кризисов и возвратных движений, обеспечить желаемое замещение этих видов топлива возобновляемыми. Бесперебойное снабжение мирового рынка нефтью и газом требует непрерывного потока инвестиций в новые нефтегазовые проекты с длительным сроком окупаемости и государственным участием в них: субсидирование геологоразведки, решение инфраструктурных и регуляторных вопросов.
Однако эти инвестиции оказались несовместимы с идеологией обновленного сценария NZP. Их априорная несовместимость с обязательствами по Парижскому соглашению ставит и крест на нефтегазовых проектах в развивающихся странах, дающих им нередко единственный шанс вырваться из энергетической бедности.
Возвратное движение маятника
На различных уровнях — международные организации, правительства, исследовательские институты, корпорации — можно заметить попытки переосмысления роли нефтегазовой отрасли в процессе декарбонизации с целью предотвращения ее неконтролируемой деградации как минимум на переходный период до достижения углеродной нейтральности в 2050 году.
Президент США Джо Байден пришел к власти на обещаниях полностью прекратить бурение новых скважин нефти и газа на государственных землях и продолжает настаивать на том, что миру необходимо срочно отказаться от ископаемого топлива. Однако в конце сентября 2023 года он, ко всеобщему удивлению, одобрил три аукциона на нефтеносные участки в Мексиканском заливе.
Премьер-министр Великобритании Риши Сунак обещал ускорить переход к зеленой энергетике, но это не помешало ему в сентябре этого года распечатать запасы Rosebank — одного из крупнейших нетронутых месторождений нефти и газа в стране.
О пересмотре своих инвестиционных планов в 2023 году заявили в компаниях Big Oil. Не отзывая обязательств по достижению энергетической нейтральности к 2050 году, крупные нефтегазовые компании начинают активно приобретать добывающие активы.
Примечателен в этом смысле пример нидерландско-британской Shell. Новое руководство компании в лице Ваэля Савана объявило в августе 2023 года, что отказывается от планов сокращения добычи нефти на 1–2% в год к 2030 году, одобренных прежним руководством. Shell, таким образом, несмотря на сопротивление радикально настроенных акционеров, планирует наращивать долю нефти в своем портфеле вместо доли в зеленой генерации.
Возвращение к традиционным для нефтегазовой отрасли видам деятельности происходит и в другом мейджоре — BP. Здесь перемены связывают с уходом со своего поста главы компании Бернарда Луни, который руководил перестройкой BP в направлении возобновляемых энергий последние четыре года. Под его началом был запущен процесс сокращения инвестиций в геологоразведку и постановку новых запасов нефти и газа на баланс компании.
По оценке МЭА, в 2023 году глобальные инвестиции только в добычу ископаемых топлив вырастут на 7% и превысят 500 млрд долларов. Инвестиции компаний Big Oil в ВИЭ при этом составляют только 5% от инвестиций в невозобновляемые источники энергии.
Нефтегазовые мейджоры — союзники энергоперехода
Повторения в будущем кризисов, подобных тому, который уже имел место, можно избежать если системно переосмыслить роль нефтегазовых компаний в энергопереходе. Это переосмысление должно заключаться в позиционировании их в качестве не противников, а союзников энергоперехода. Естественно, союзниками в борьбе с изменениями климата могут стать только те нефтегазовые компании, которые целенаправленно и последовательно нейтрализуют углеродный след поставляемых ими энергоресурсов.
Способы достижения углеродной нейтральности ископаемых топлив многообразны, начиная со снижения эмиссии по всей цепочке от их производства до конечного потребителя и заканчивая компенсацией остаточных выбросов парниковых газов с помощью углеродных офсетов. Офсеты представляют собой объемы выбросов СО2, которые улавливаются на объектах промышленности, транспорта и быта и (или) напрямую из атмосферы с последующим их захоронением. Офсеты включают в себя также объемы эмиссии СО2, которые поглощаются посредством разведения лесов.
Деятельностью по улавливанию и захоронению выбросов СО2, известной по аббревиатуре CCS (carbon capture and storage), занимаются как независимые предприятия, так и нефтегазовые компании. Последние могут сочетать эту деятельность с утилизацией двуокиси углерода путем обратной закачки ее в пласт для увеличения отдачи. Исключительно важную роль в реализации климатической повестки может сыграть газовая промышленность как поставщик голубого водорода, который производится методом парового риформинга метана с использованием CCS. Страны, обладающие стратегическими запасами природного газа, способны производить водород с существенно более низкими издержками, чем электролизный водород из зеленого электричества, на который делает ставку МЭА. По мнению аналитиков McKinsey, все виды низкоэмиссионного водорода способны к 2050 году ежегодно замещать 7 млрд тонн выбросов СО2, или около 20% всех его глобальных антропогенных выбросов.
Коль скоро ископаемые топлива посредством офсетов и CCS могут быть декарбонизированы, в том числе до состояния отрицательного углеродного следа, они в результате таких преобразований из предполагаемой причины возникновения климатических проблем превращаются в средство их решения.
В таком преобразованном виде углеводороды могут занять достойное место в мировом энергобалансе и после 2050 года. Ставка на обезуглероженные ископаемые источники энергии не приведет к деградации связанных с ними отраслей. А ведь такая деградация неизбежна в обновленном сценарии NZP МЭА, который предполагает, что в сравнении с 2022 годом потребление нефти в мире в 2050 году должно упасть в четыре раза, газа — в пять раз, угля — в 11 раз.
Человечество нуждается в ином, альтернативном NZP сценарии, в котором не было бы прописано преднамеренное «убийство» нефтегазовой отрасли. Соотношение между возобновляемыми и невозобновляемыми источниками энергии в энергобалансе должно определяться рынком в конкуренции между обезуглероженными ископаемыми топливами и ВИЭ.
Замещение первых вторыми будет происходить по мере создания объективных экономических условий для этого процесса, что исключит возможность возникновения неконтролируемого дефицита энергоресурсов. Вместе с тем трансформация нефтегазовой отрасли в углеродно нейтральную потребует инвестиций в ускоренное развитие отрасли по улавливанию, захоронению и утилизации парниковых газов с одновременным строительством заводов по паровому риформингу метана.
Такой приближенный к реальности альтернативный сценарий NZP предпочтительней пустой риторики, которую транслирует, например, генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш. Недавно он заявил, что человечество «открыло врата ада» из-за «неприкрытой жадности» групп, чьи интересы связаны с ископаемыми видами топлива.
Высказывания Гутерриша и ему подобных наносят значительный имиджевый вред нефтегазовым компаниям, служат моральным оправданием для действий экоактивистов с целью «засудить» эти компании. В сентябре американский штат Калифорния подал в суд на ряд крупнейших нефтекомпаний мира, обвинив их в провоцировании климатического кризиса. Ответчиками выступают пять компаний: BP, Chevron, Exxon Mobil, Shell, ConocoPhillips, а также Американский институт нефти. Штат обвиняет их в многолетней практике обмана общественности относительно климатических рисков углеводородного топлива.
Более изощренные попытки борьбы с нефтегазом предлагают борцы с так называемым гринвошингом, которые занимаются дискредитацией реноме зеленых офсетов нефтегазовых компаний путем разжигания скандалов вокруг «низкого качества» таких инструментов. Цель таких явно заказных разоблачений — заблокировать все возможные пути продвижения нефтегазовых компаний в направлении углеродной нейтральности. Экоактивисты ставят под сомнение и развитие отрасли CCS, рассматривая ее исключительно как лазейку для продления жизни «убийцам планеты».
Зеленые инвестиции ТЭК
Каким образом нефтегазовые компании оказываются в состоянии совместить несовместимое: углеводороды с обязательствами стать углеродно нейтральными в ближайшие 30–40 лет?
Глобальные нефтегазовые компании на практике демонстрируют возможности выживания в условиях жестких требований климатической повестки без увода инвестиций из самой отрасли в ветряные парки и солнечные модули.
Что касается индустрии по улавливанию и захоронению парниковых газов, то, как правило, в CCS географическом кластере присутствует якорный инвестор, который берет на себя издержки по строительству газосборной и транспортной инфраструктуры для СО2. Он также отвечает за подготовку и эксплуатацию геологического резервуара. Другие участники проекта берут на себя строительство установок по улавливанию углерода на своих производственных площадках, обеспечивают подключение к CCS-инфраструктуре. Нефтегазовые компании благодаря синергии с голубым водородом в большей степени, чем ктолибо, подходят на роль таких якорных инвесторов.
Например, американский энергетический гигант ExxonMobil в апреле 2023 года обнародовал стратегию декарбонизации, которая не предполагает смену базового профиля деятельности компании. Одновременно в трех локациях на побережье Мексиканского залива ExxonMobil инициирует проекты по созданию кластеров для утилизации и захоронения углекислого газа с расчетом на то, что эти хранилища позволят не только нарастить собственное производство голубого водорода, но и предоставить на платной основе услуги по декарбонизации третьим сторонам. С этой целью ExxonMobil ищет компаньонов для создания хаба в районе Хьюстонского судового канала, где планирует создать CCS общего пользования мощностью 50 млн тонн в год в 2030 году и 100 млн тонн в год в 2040-м.
По данным BloombergNEF, правительства и глобальные нефтегазовые компании уже вложили в проекты CCS более 83 млрд долларов и не собираются на этом останавливаться.
Не только США, но и Саудовская Аравия, ОАЭ, Великобритания и Австралия планируют в ближайшие несколько лет запустить производство голубого водорода. По оценке Deloitte, мировое производство голубого водорода составит в 2030 году 57 млн тонн, 99 млн тонн в 2035 году и достигнет своего пика в 125 млн тонн в 2040 году. По нашей оценке, при достижении этого пика в низкоэмиссионный продукт может быть переработано около 700 млрд кубометров природного газа.
Откуда ждать альтернативу?
Ожидать появления такого спасительного для человечества сценария в мейнстриме экологической мысли коллективного Запада не приходится. Настораживает прежде всего то, что при анализе трудностей замещения невозобновляемых источников энергии возобновляемыми западные исследователи подменяют исследование объективных причин этих трудностей безосновательными ссылками на «агрессию России против Украины».
Если проблемы климатической повестки подменяются одной надуманной причиной, то не приходится ожидать от такой аналитики и серьезного переосмысления роли ископаемых топлив в достижении целей Парижского соглашения. К данному случаю применимо утверждение: если представления о реальности не соответствуют ей, тем хуже для этой реальности, в нашем случае — делу борьбы с изменениями климата.
В обновленной версии сценария NZP2023 года МЭА не пошло по пути придания дополнительного веса углеродно нейтральным ископаемым топливам в мировом энергобалансе. В недавнем интервью Фатих Бироль в очередной раз заявил, что золотой век ископаемых видов топлива закончился и они безвозвратно уходят в историю.
Прогноз МЭА по спросу на ископаемое топливо, согласно которому его пик будет пройден до 2030 года, был подвергнут резкой критике со стороны ОПЕК. Организация заявила, что подобные прогнозы безответственны и очень опасны, так как сопровождаются призывами отказаться от жизненно важных нефтегазовых проектов.
ОПЕК рассматривает технологические инновации в качестве ключевого направления деятельности нефтегазовых компаний, которые вкладывают значительные средства в водородные проекты, объекты по захвату и хранению углерода, циркулярную углеродную экономику.
Тем не менее, несмотря на очевидно непредвзятое отношение к ископаемым топливам, ОПЕК проявляет пассивность в вопросе подготовки собственного сценария NPZ, который мог бы предложить иной, чем у МЭА, конкурентный концепт перехода к углеродно нейтральной экономике с более значительным весом обезуглероженных нефти и газа, CCS и голубого водорода.
Форум стран — экспортеров газа (GECF) мог бы стать еще одной площадкой для подготовки собственного NPZ с включением природного газа в решение вопросов климатической повестки, что позволило бы избежать недоинвестирования этого сектора.
Важную роль в подготовке альтернативного сценария могли бы сыграть и исследовательские структуры стран БРИКС, специализирующиеся на вопросах борьбы с изменениями климата, которые к тому же отказываются и от дискриминации в отношении к нефти и газа российского происхождения. Для стран БРИКС судьбы нефтегазовой промышленности имеют огромное значение. Расширение объединения с включением в него таких крупнейших производителей нефти, как Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты и Иран, привело к тому, что совокупная добыча сырой нефти странами БРИКС составила около 40% от общемирового уровня.
Формирующиеся центры многополярного мира в сложившейся ситуации призваны взять на себя миссию создания реализуемой на практике модели перехода к углеродной нейтральности с учетом уже сделанных ошибок и переосмысления места ископаемых топлив в этом переходе.
*Независимый эксперт, кандидат экономических наук.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl