Финансисты-оппортунисты
Банки — излюбленные получатели антикризисной помощи, но скверные трансляторы ресурсов господдержки в хозяйствующие массы. Так было в кризис 2009 года, сегодня история повторяется.
На исходе третьего месяца развертывания в России вирусно-нефтяного кризиса банковский сектор остается сравнительно безопасной бухтой на нашем хозяйственном побережье. Экстренная докапитализация банкам пока не требуется, перебои ликвидности оперативно гасит Центробанк, кипит авральная работа по реструктуризации старых кредитов, что уже в апрельской статистике «выстрелило» неожиданно энергичным ростом корпоративного кредитного портфеля. Но выдача льготных займов на зарплату и под оборотные средства в рамках гарантированных государством программ явно пробуксовывает. Банки, как и в кризис 2009-го, не справляются с доверенной им властями задачей распределения антикризисной помощи.
Отложенный кризис внутренней природы
Профиль нынешнего кризиса с точки зрения воздействия на банковский сектор кардинально отличается от кризиса двенадцатилетней давности. Тогда банки находились в эпицентре шторма. Внешняя задолженность сектора составляла на 1 октября 2008 года 198 млрд долларов, или порядка одной пятой совокупных активов. Когда внешняя подпитка в виде коротких новых займов и рефинансирования старых длинных в одночасье обнулилась, банки утратили ликвидность, рынок МБК впал в ступор. Потребовались экстренные вливания со стороны ЦБ, чтобы удержать систему на плаву, избежав классического бегства от депозитов и паралича платежно-расчетной системы.
Сегодня внешние долги банков в два с половиной раза меньше по абсолютным размерам (73 млрд долларов на 1 апреля 2020 года) и почти вчетверо меньше по отношению к активам (5,5%, см. таблицу 1). С точки зрения внешних рисков угрозы стабильности банковской системы сегодня нет.
Ключевой внутренний риск для банков сегодня — неплатежеспособность заемщиков — имеет явно отложенный характер: вал плохих кредитов на балансе кредитных организаций по мере ухудшения финансового положения компаний и населения вероятен лишь осенью-зимой нынешнего года.
«Банки будут третьими в цепочке [пострадавших], — заявил предправления Сбербанка Герман Греф в интервью “Сбербанк.ТВ”. — Этот период времени не тот, когда нужно помогать банкам. Нужно помогать людям, и в первую очередь малым и средним компаниям. На горизонте конец года, при длительном продолжении того сценария, в котором мы сегодня находимся, вполне возможно, целому ряду банков потребуется такая помощь, но это не касается Сбербанка».
«Принятый правительством комплекс мер — это и нулевые кредиты, и отсрочки по выплатам кредитов — может стоить банковскому сектору порядка четырехсот миллиардов рублей. Это посильная ноша для банков с учетом того, что чистая прибыль банковского сектора в прошлом году была 1,7 триллиона рублей, — заявил глава ВТБ Андрей Костин в интервью РБК. — На отрасли, которые уже признаны пострадавшими, российский банковский сектор выдал три триллиона рублей и еще полтора триллиона на лизинговые компании в сфере повышенного риска. Поэтому, когда эти предприятия не смогут оплачивать в срок кредиты, удар будет серьезным… Самая пессимистичная оценка — банковский сектор может потерять два с половиной триллиона рублей. Мы подсчитали, что ВТБ может выдержать удар, равносильный удвоению объема невозвратных кредитов. Если удар будет в три раза, в четыре раза мощнее, нам будет труднее справиться». В целом по банковской системе доля проблемных кредитов в корпоративном кредитном портфеле на конец первого квартала составила 7,5% и это достаточно много, а вот в розничном — 4,6%, даже без учета ипотеки выходит 6,7%, почти вдвое меньше кризисного пика 2016 года (см. график 1).
Норматив достаточности капитала в целом по банковской системе на 1 марта текущего года составлял 12,4%, притом что целевое значение норматива — 11,5% для системно значимых и 10,5% для всех остальных банков. Определенная подушка безопасности у банков есть. Банковская система может списать из капитала в резервы, не нарушая норматива достаточности, до одного триллиона рублей, подсчитали Алексей Ведев и Сергей Дробышевский с коллегами из Института Гайдара и РАНХиГС. Если кредитные портфели деградируют сильнее и их резервирование не уложится в эту сумму, то понадобится поддержка со стороны ЦБ либо квазигосударственных структур вроде АСВ или ФКБС.
Стресс-тест российских банков, проведенный ЦМАКП в апреле, показал сравнительно невысокую потребность системы в докапитализации. При весьма суровых модельных вводных стресс-теста дополнительная потребность в капитале за счет государства не превысит 120 млрд рублей. Правда, эксперты ЦМАКП делают важную оговорку: господдержка ограничится этой суммой, если шок не выявит крупных дыр в капиталах действующих банков. Если выявит, то поддержка вырастает многократно. ЦМАКП оценил ее в 1,6 трлн рублей, но на самом деле она может быть любой — скелеты в шкафу не подлежат сколько-нибудь надежной авансовой оценке.
Поддержка ликвидности: на упреждение
Наиболее горячая зона в банковской системе прямо сейчас — ситуация с ликвидностью. Первый квартал текущего года выдался крайне неудачным для нее с точки зрения динамики привлеченных средств. Традиционный январский отток рублевых депозитов населения (на этот раз он составил 460 млрд рублей) к началу апреля не был компенсирован приростами последующих двух месяцев (в марте он составил символические 20 млрд рублей).
Ну а с валютными вкладами физлиц вообще творилось нечто невообразимое: их отток за первый квартал достиг 7,2 млрд долларов, в том числе в одном только марте — без малого пять миллиардов долларов (5,3%). Это максимальный месячный отток средств с валютных депозитов физлиц в период после кризиса 1998 года. Квартальный же отток можно сопоставить только с бегством от валютных вкладов в кризис 2014 года — тогда в целом за период с марта 2014-го по январь 2015-го депозитная база в инвалюте сократилась, с «откатами» в некоторые месяцы, на 10 млрд долларов.
Хуже того, юрлица в марте также сократили свои валютные депозиты в банках на 1,66 млрд долларов (1,6%), частично перебросив их на валютные текущие счета, частично конвертировав в рубли для трансакционных надобностей и заодно заработав на девальвации (доллар подорожал к рублю за март сразу на 16%). В целом по итогам марта валютное рыночное привлечение средств от клиентов сжалось на 6,2 млрд долларов, по итогам квартала — на 2,1 млрд долларов.
Существенный отток депозитов в валюте в марте и их слабый приток в январе—феврале 2020 года связаны со снижением интереса физических лиц к сбережениям в валюте в условиях крайне низких (околонулевых) процентных ставок по доллару США и евро вследствие денежно-кредитной политики, проводимой ФРС и ЕЦБ. Снижается также интерес банков к привлечению валютных вкладов из-за падения спроса на валютное финансирование.
Правда, динамика рублевых пассивов юрлиц была более уверенной. Прирост средств на счетах юрлиц в национальной валюте за первый квартал превысил 900 млрд рублей, в том числе в марте — 549 млрд рублей, что с лихвой превысило отток рублевых депозитов физических лиц и компаний. Кроме того, еще более чем на полтриллиона рублей увеличились депозиты бюджетов всех уровней, размещенные в банковской системе (см. таблицу 2). Таким образом, в целом можно говорить о резкой девалютизации и увеличении ликвидности привлеченных средств как первой реакции клиентов банков на кризис.
ЦБ отреагировал на эту волатильность и реструктуризацию пассивной базы немедленно и обильно. За один только март (апрельские итоги пока не подведены) он впрыснул в систему короткой ликвидности 2,39 трлн рублей, в том числе по каналу ломбардного кредитования — 633 млрд рублей. Львиная доля этих средств (1,39 трлн рублей) предсказуемо отошла одиннадцати системно значимым банкам.
По итогам марта валовая задолженность коммерческих банков перед ЦБ выросла до 3,11 трлн рублей, что составило 3,54% привлеченных средств. Пока что это далеко от пиковых значений рефинансовой поддержки сектора регулятором в разгар предыдущих финансовых кризисов (13,3% в декабре 2014 года и 14,1% в январе 2009-го, см. график 2). Более того, неттопривлечение средств от ЦБ — за вычетом депозитов и средств на счетах банков в ЦБ — все еще остается отрицательным.
Кроме того, с 1 апреля 2020 года Банк России более чем утроил максимальный совокупный лимит безотзывных кредитных линий (БКЛ) для одиннадцати системно значимых банков, доведя его до пяти триллионов рублей. Одновременно ЦБ принял решение снизить плату за доступ к этому инструменту рефинансовой поддержки крупнейших банков с 0,5 до 0,15% годовых.
Из этой суммы 500 млрд рублей пришлось на линию Сбербанка, который пролонгировал ее в апреле, более чем удвоив свой лимит. Пока Сбер линию не активировал — она зарезервирована на случай возникновения проблем с ликвидностью в ближайшие месяцы. А вероятность перебоев с ликвидностью в банковской системе сохраняется. Профицит ликвидности в банковской системе с начала марта сжался более чем вдвое — с четырех триллионов менее чем до двух триллионов рублей (см. график 3).
Помимо вливаний и резервирования короткой ликвидности ЦБ прибег и к ряду регулятивных послаблений для банков, неплохо зарекомендовавших себя в кризис 2008–2009 годов. В частности, Банк России предоставил кредитным организациям возможность до 30 сентября 2020 года не увеличивать резервы на возможные потери по ссудам компаниям МСП, если финансовое положение заемщика ухудшилось в связи с распространением коронавирусной инфекции. Банки также получили возможность до конца текущего года не учитывать на балансе отрицательную переоценку принадлежащих им долевых и долговых ценных бумаг.
Эти поблажки существенно снизят потребность в дорезервировании, а следовательно, нагрузку на капитал и прибыль. Кризис плохих долгов получает отсрочку и растягивается во времени — аналогично тому, как самоизоляция позволяет сдержать нарастание числа инфицированных и сгладить пиковую нагрузку на больничные койки и врачей.
Банки в 2009 году: пылесос поддержки
Во время кризиса 2008–2009 годов с первых дней его развертывания меры поддержки банковского сектора также были сфокусированы прежде всего на поддержании ликвидности. Фактически осенью 2008 года ЦБ впервые выступил в качестве полноценного кредитора последней инстанции.
Надо отметить, что кризис ликвидности в тот период носил специфический, структурный характер. В его эпицентре находились несколько крупных игроков — нетто-заемщиков на рынке МБК, одновременно активно игравших на бирже. Шоковое падение фондового рынка обрушило их платежеспособность, и вскоре весь рынок МБК уже не работал: контрагенты не доверяли друг другу. Регулятору удалось быстро реанимировать парализованный рынок межбанковского кредитования (в том числе за счет такой нетривиальной меры, как временные компенсации крупнейшим банкам — нетто-кредиторам убытков, полученных на рынке МБК) и не допустить массового набега на банки, памятного по драматическим событиям осени 1998 года, когда в считаные недели оказались неплатежеспособными восемь из первой десятки крупнейших банков.
Среди инструментов рефинансирования в тот кризис следует отметить не выдававшиеся ЦБ никогда ранее беззалоговые кредиты (всего за 2009 год их было предоставлено банкам на 3,4 трлн рублей). Среди залоговых рефинансовых инструментов впервые были опробованы кредиты, обеспеченные нерыночными активами, включая векселя и права требования по кредитным договорам банков с конечными заемщиками. Всего кредитов с нерыночным обеспечением было выдано в 2009 году на 2,4 трлн рублей.
В первые недели кризиса в качестве поддержки банковской ликвидности проводились также аукционы Минфина по размещению в банках свободных казначейских средств. Всего за первые полтора месяца кризиса, с середины сентября по конец октября 2008-го, Минфин разместил в банках новых депозитов на 691 млрд рублей. Впрочем, по мере сваливания бюджета в глубокий дефицит вскоре этих свободных средств не стало. Однако абсолютно доминирующим по масштабу оставались традиционные инструменты краткосрочного рефинансирования — операции прямого репо (за 2009 год их было предоставлено на общую сумму 30,1 трлн рублей).
Помимо общей поддержки ликвидности без малого триллион рублей (950 млрд) был предоставлен в виде субординированных кредитов крупнейшим банкам (в том числе Сбербанку — 500 млрд рублей и 200 млрд — ВТБ). Позднее крупнейшие госбанки (Россельхозбанк в феврале 2009 года, ВТБ — в сентябре 2009-го, ВЭБ — в ноябре 2008-го, июне и в декабре 2009 года) получили и прямые вливания в капитал за счет приобретения государством их акций на общую сумму 421 млрд рублей.
Масштаб поддержки ликвидности банковского сектора в прошлый кризис (11,4% ВВП) был выше, чем средний по миру (9,7% ВВП, оценка МВФ), но ниже, чем в среднем по странам с формирующимися рынками (13,4% ВВП). А вот стоимость рекапитализации российских банков для ЦБ и бюджета (3,2% ВВП) оказалась выше, чем в любой из стран «большой двадцатки».
В 2008–2009 годах одной из важнейших антикризисных задач ЦБ (правда, так и оставшейся нерешенной) была разблокировка корпоративного кредитования, фондировавшегося за счет зарубежных ресурсов (к тому же сами крупные компании много занимали за рубежом напрямую), которое оказалось парализовано в середине сентября 2008 года — в том числе ввиду резкого и глубокого обесценения залоговой базы, что повлекло за собой реализацию кредитных ковенантов и маржин-коллов. В реальности более или менее значимый рост кредитного портфеля российской банковской системы возобновился лишь во втором квартале 2010 года.
Кому война, кому заработок
Каково же было удивление регулятора, когда выяснилось, что госбанки, уполномоченные государством оказывать финансовую поддержку другим банкам, кредитуют участников рынка по заоблачным ставкам — 22% годовых, притом что на тот момент (октябрь 2008 года) ставка рефинансирования составляла 7% годовых. После окрика из ЦБ Сбер отрапортовал о снижении ставки по междилерскому репо до 18%.
«Отличились» госбанки и в процессе реализации такой антикризисной меры 2009–2010 годов, как предоставление гарантий по кредитам системообразующих предприятий. Львиная доля всех гарантийных поручительств Минфина была включена в кредитные договоры компаний-принципалов с госбанками, прежде всего все теми же Сбербанком и ВТБ. Однако механизм предоставления госгарантий на многие месяцы оказался фактически парализован. Госбанки наотрез отказались принимать субсидиарные гарантии Минфина (такие гарантии подлежат реализации только после истребования всех прочих видов обеспечения по дефолтному кредиту), настаивая на солидарных с заемщиками гарантиях бюджета. Кроме того, банки не устраивала норма, в соответствии с которой гарантия покрывала не более 90% обязательств, оставшихся у заемщика после реализации дополнительного обеспечения. И банки добились своего: гарантии стали солидарными и начали покрывать 100% конечного кредита. Более того, в состав допустимых целей привлечения кредита, обеспеченного гарантиями, было включено погашение задолженности по кредитам и займам, ранее привлеченным компаниями. Таким образом, заемщики не получили свежих денег, просто их плохие долги частным банкам оказались замещены гарантированными бюджетом долгами банкам государственным.
По итогам кризиса 2008–2009 годов за банками числится еще один «грешок», впрочем, спровоцированный не сильно продуманными действиями ЦБ. В середине ноября 2008 года регулятор принял решение отказаться от удержания курса рубля на прежнем уровне, при этом объем предложения коротких рублей взаймы банкам по разным каналам был практически неограниченным. В результате банки развернули азартную игру, зарабатывая на ослаблении рубля: они направляли практически все получаемые от ЦБ и рыночных источников рублевые ресурсы на приобретение иностранной валюты — частично чтобы гасить свои внешние долги, но главным образом для минимизации своих валютных рисков. Валютные резервы страны начали быстро таять. В январе 2009 года девальвация ускорилась и остановилась только в начале февраля, как только ЦБ прекратил предоставлять свежую рублевую ликвидность банковской системе. По оценке Сергея Алексашенко, Валерия Миронова и Дмитрия Мирошниченко, выигрыш российской банковской системы от привлечения рублевых средств у ЦБ и Минфина и одновременного приобретения валюты за четыре месяца с начала октября 2008 года составил 750–800 млрд рублей, или более четверти докризисного размера капитала сектора.
Что касается антикризисной работы банков по крупнейшим госпрограммам поддержки реального сектора сегодня, то хвастаться финансистам особо нечем. По состоянию на 18 мая в программе поддержки занятости «Кредиты на выплату заработной платы», по данным Минэкономразвития, 49 банков выдали 15 тыс. кредитов на 36 млрд рублей. Учитывая, что в секторе МСП работает порядка 2,7 млн компаний, в которых трудится примерно 13 млн работников, это крохи.
И это при том, что программа зарплатных кредитов обеспечена линией льготного (под четыре процента, на два пункта ниже ключевой ставки) рефинансирования от ЦБ в размере 130 млрд рублей, а для самих кредитов предусмотрена 85-процентная гарантия Внешэкономбанка. Ведь не далее как в четвертом квартале 2019 года последний получил от государства крупную субсидию — на 242 млрд рублей. Однако с предоставлением гарантий ВЭБ не слишком торопился.
В процитированном выше интервью глава ВТБ Андрей Костин заявил, что сегодня нельзя пытаться решить проблемы других областей экономики за счет банков, «потому что тогда придется на какомто этапе лечить сами банки, а это может стоить дороже, чем те вливания, которые будут в другие отрасли экономики». Костин также высказал мнение, что ЦБ мог бы предоставлять по спецпрограммам более дешевые деньги.
Заставим или обойдемся?
Банкиры в неофициальных беседах сетуют на то, что их участие в антикризисной программе беспроцентного кредитования «под зарплату», даже со значительными гарантиями ВЭБа, влечет за собой запрограммированный убыток. По их мнению, программа, которая совсем игнорирует интересы проводящей ее сети, не может быть эффективной: «Если государство выбрало банки как проводящий механизм, то, чтобы этот механизм работал быстро и эффективно, его надо либо заинтересовать, либо заставить. Если же не умеем или не хотим ни заставить, ни заинтересовать, то лучше обойтись без банков».
В случае госбанков данная логика не кажется убедительной. Государство продолжает контролировать крупнейшие банки в стране в том числе для того, чтобы в критические моменты обременять их общественно значимыми функциями. Размер прибыли и резервов госбанков точно достаточны для безболезненного покрытия возможных будущих убытков от исполнения этих функций.
Но заставлять госбанки работать на государство у нас как-то не принято. Маленькое житейское наблюдение. Когда главы крупнейших инфраструктурных госкомпаний — РЖД, «Россетей», «Транснефти» и др. — ходят к президенту, о чем они отчитываются? О расшивке узких мест на сети железных дорог, о новых магистральных линиях электропередачи и о трубопроводах. Но обратите внимание, о чем отчитываются перед высоким начальником главы крупнейших госбанков? О том, сколько выдали корпоративных и ипотечных кредитов? На сколько снизили комиссии или ускорили прохождение платежей? Ничего подобного. Они отчитываются о заработанной прибыли. И президент их хвалит. Все довольны. Чему же тогда удивляться, если госбанки пытаются увеличить свой главный KPI и на антикризисной помощи?
Конечно, есть вариант по примеру США вообще выключить банки из цепочки доведения средств господдержки. Там программа поддержки занятости в МСП реализуется через Управление по делам малого бизнеса (Small Business Administration). Целевые кредиты (на зарплату, оплату аренды, коммунальных услуг) в размере до 10 млн долларов получают компании со штатом сотрудников до 500 человек. В случае, если компания-заемщик сохранит уровень занятости с начала марта до конца июня, то тело и проценты по кредиту списываются — кредит превращается в безвозмездную субсидию. Объем бюджетных средств по этой программе — 350 млрд долларов. За две недели весь выделенный пакет был распределен (подсуетились, в частности, крупные компании, подавшие много дробных заявок от лица отдельных своих подразделений). В связи с исчерпанием средств Сенат 21 апреля одобрил дополнительный пакет мер на сумму 484 млрд долларов. Новый пакет мер предусматривает финансирование зарплатных кредитов малому бизнесу в размере 321 млрд долларов.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl