Белинский — первый русский критик, которого интересно читать

Дилетант18+

Виссарион Белинский

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ БЫКОВЫМ ДМИТРИЕМ ЛЬВОВИЧЕМ.

1.

Белинский — первый русский критик, которого интересно читать, первый автор, возведший литературную критику, публицистику и полемику в ранг искусства. В прочих странах мы ничего подобного не наблюдаем — там вместо литературной критики эссеистика, мемуаристика, автофикшн, прочие свободные жанры, но такая исключительная роль именно журнального обзора — это наше ноу-хау, поскольку литература у нас до известной степени вместо жизни. Всё, что в обычных (или «нормальных») странах пишут о жизни — разумею философию, социологию, экономические обзоры, — пишется у нас о прозе и поэзии, потому что ни нормальной социологии, ни философии в русской традиции попросту нет. Не знаю, почему так получилось: может, потому, что в тоталитарном социуме социологии не может быть в принципе, а может, потому, что народ у нас такой эстетический, всё воспринимает исключительно через призму искусства, — но культура у нас заменяет жизнь, служит не столько её зеркалом, сколько её идеальной моделью. Более того, у нас написанное сбывается, люди делают собственную биографию по литературным лекалам. Литературная критика в России — область наиболее глубокой и вдумчивой рефлексии по поводу реальности. Все наши главные мыслители, включая Ленина, были прежде всего литературными критиками. Может, они потому и были так беспощадны в практике управления государством, что для них это все были не живые люди, а персонажи.

Биографию Белинского нет нужды пересказывать, потому что её почти не было: большую часть жизни он писал, свою литературную репутацию создал с нуля, умер знаменитым, безоговорочно авторитетным, достиг этого статуса уже в «Отечественных записках», окончательно укрепил в «Современнике», к которому примкнул по приглашению Некрасова в 1847 году, за год до смерти от чахотки. Разночинец по происхождению, он горячо приветствовал «натуральную школу», альманах «Петербургские углы», одним из первых оценил поэзию Некрасова (хотя, справедливости ради, первый комплимент сделал не его поэтическому дару, а искусству играть в преферанс: «Вы нас всех без штанов оставите»). В недавней статье Светланы Волошиной Белинского называют мастером, по сегодняшнему говоря, hate speech — и точно, по воспоминаниям современников, он делался неотразимым оратором, только впадая в неистовое раздражение. Правду сказать, он и хвалил убедительно, и любил хвалить не меньше, чем разносить: желчность его равна восторженности, в обоих случаях он легко впадает в неистовство. При этом читать Белинского весело, разносы его остроумны, а зоркость литературных диагнозов и предсказаний исключительна. Не зря сам Пушкин успел его похвалить и собирался привлечь к «Современнику» ещё в 1836 году: «Он обличает талант, подающий большую надежду. Если бы с независимостью мнений и с остроумием своим соединял бы он более учёности, более начитанности, более уважения к преданию, более осмотрительности, — словом, более зрелости, то мы имели бы в нём критика весьма замечательного».

Если уж говорить об упрёках в его адрес — многие сегодня припоминают ему негативный отзыв о Шевченко и об украинском национализме в целом. Но знаете, тут уж приходится выбирать: если человек выступает защитником прогресса, он не может обожествлять всякие имманентности, врождённые данности: ни пол, ни возраст, ни национальную принадлежность. Национализм по Белинскому — отвлечение от главного, ставка на архаику. И сколь бы привлекательной ни выглядела эта ставка сегодня — надо всегда помнить, что завтра национализм будет тормозом на пути развития любой страны. И тогда пророческая правота Белинского будет ясней, чем сейчас.

2.

Белинский превратил русскую литературную критику в способ разговора о русской жизни, поскольку подцензурная печать исключает серьёзную политическую аналитику, а социологии тогда в принципе не было. Литература отчасти заменяет собой реальность, а реальность либо скучна (в дозволенной своей части), либо подпольна. Обсуждать её либо скучно, либо опасно. Критика в России обычно не приветствуется, как в известном анекдоте: «Смотри ты, говна какая!» Считается, что это такой способ говорить гадости тому, кто занят настоящим делом. Есть даже расхожее определение: «Критика — это способ объяснить писателю, как написал бы за него критик, если бы умел». Но в идеале критик — не бранчливый надсмотрщик, он должен объяснить писателю его самого, раскрыть его предназначение, показать со стороны, что у него получается лучше, а что не получается вовсе. Белинский был именно таким писательским психоаналитиком, и если автор готов был к нему прислушаться — как Тургенев или Некрасов, — эта терапия оказывала волшебное действие. Если же он, как Достоевский или Гоголь, обижался или приписывал сказанное личным обидам, — подмеченные Белинским пороки в конце концов начинали губить крупный талант или по крайней мере осложнять ему работу. На Белинского можно было обижаться, он мог заблуждаться — в частности, его собственным пороком была изначальная недооценка фантастики, и многого в литературе он вообще не понимал; но прислушиваться к нему в любом случае следовало — хотя бы потому, что литературу он любил, а любящий читатель плохого не посоветует.

С литературой ему не очень повезло, поскольку расцвет его таланта пришёлся на сороковые, а угас он в первый год «мрачного семилетия», когда литературная жизнь в России прекратилась вовсе. Пожалуй, его критические статьи последних лет интересней текстов, которым они посвящены, — да мы уже и не помним этих текстов. Вдобавок литературная атмосфера, в которой Белинскому пришлось работать в самый плодотворный свой период, никак не способствовала ни развитию словесности, ни откровенному разговору о ней. К чести Белинского, самые болезнетворные и опасные тенденции эпохи он отследил безупречно, и к таким тенденциям относилось русское славянофильство, которое скоро выродилось в самый беззастенчивый шовинизм.

Особенность российской патриотической идеологии состояла в том, что это, собственно, и не идеология вовсе, а скорее реакция на западную философию, на саму идею общественного прогресса. Русская жизнь при Николае I проникнута даже не консерватизмом (не совсем понятно, что именно надо консервировать), а паническим страхом перед любым развитием, потому что это развитие грозит разрушить русскую матрицу; если её разрушить, придётся что-то делать, за что-то отвечать, как-то участвовать в государственном управлении, а зачем же нам это? Нас больше устроит летаргия, даже если это сон на краю пропасти. Если вся русская государственная жизнь направлена на то, чтобы не допустить прогресса, — идеология славянофильства как раз служит оправданием, теоретическим обоснованием такого положения вещей: у нас отдельная история и отдельный прогресс. Это не отсутствие институтов, а такие институты; не запрет народовластия, а такая форма народовластия, при которой народ сознательно и радостно передоверяет обожаемому монарху решение русской судьбы. Славянофильство — превентивный ответ на незаданный вопрос: если у нас чего-то нет, то, значит, нам так лучше, а если вам что-то не нравится — вы русофобы, и скатертью дорога. Если Россия кому-то не нравится — этот кто-то её просто не понимает. Мистические темноты и непрерывные горькие сетования на непонятость, историческое одиночество и пресловутую европейскую недоброжелательность уже тогда были приметами патриотического дискурса, и Белинский в «Ответе “Москвитянину”» (1846) их перечисляет совершенно точно. Славянофилы сами не в состоянии сформулировать, чего они хотят и на чём настаивают:

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Дни и ночи стрелецких казней Дни и ночи стрелецких казней

Следствие по делу стрельцов сопровождалось невиданными пытками и расправами

Дилетант
Образ дьявола как политический инструмент Образ дьявола как политический инструмент

Как Израиль остановил революцию в Иране

Монокль
«Когорта добромыслящих» «Когорта добромыслящих»

Специализированная политическая полиция появилась по «обдуманному плану»

Дилетант
«Эффект кислого винограда»: как неудачи и страх провала мешают нам исполнять мечты «Эффект кислого винограда»: как неудачи и страх провала мешают нам исполнять мечты

Почему мы бессознательно обесцениваем то, что раньше вдохновляло?

Forbes
Нечаянный император Нечаянный император

Николай I — царящий надо всеми жандарм, исполняющий свой государственный долг

Дилетант
Лето твоей любви Лето твоей любви

Простые приемы, которые помогут тебе стать счастливой женщиной

Лиза
Ромул и Рем: чей Рим? Ромул и Рем: чей Рим?

Как на самом деле был основан Рим?

Дилетант
Знания не купишь Знания не купишь

Эффективно ли обучение онлайн и на что можно рассчитывать после его прохождения

Ведомости
Беспорядочный порядок Беспорядочный порядок

Россией правил не император, а столоначальники

Дилетант
Почему автомобиль-утопленник не всегда страшен. Эксперты все объяснили Почему автомобиль-утопленник не всегда страшен. Эксперты все объяснили

Стоит ли отказываться от покупки автомобиля, побывавшего в воде?

РБК
Консерватор и консервант Консерватор и консервант

От «рыцаря без страха и упрёка» до «цепного пса режима» и обратно

Дилетант
Безопасность использования ИИ в банках: что важно знать Безопасность использования ИИ в банках: что важно знать

Как именно работает искусственный интеллект в финансовом секторе

Inc.
Стрельцы: преступление и наказание Стрельцы: преступление и наказание

Стрелецкий бунт 1698 года: «усердие в усмирении» достигало высот заоблачных

Дилетант
Типы матриц телевизоров: выбираем лучшую Типы матриц телевизоров: выбираем лучшую

Матрицы телевизоров: как в них не запутаться и какой тип выбрать?

CHIP
Василий Ян Василий Ян

Василий Ян глазами Дмитрия Быкова

Дилетант
Заполняя белые места на карте Заполняя белые места на карте

Некоторые ключевые вехи экспедиционной истории РГО

Вокруг света
Русский комиссар при Наполеоне Русский комиссар при Наполеоне

Как опрометчиво отдавать себя в руки врага, рассчитывая на его благородство!

Дилетант
В Питере пили В Питере пили

Где кутили Петр I, Пушкин, Довлатов и Смоктуновский

Weekend
Герой прорыва Герой прорыва

Одним из главных героев Войны Судного дня стал израильский генерал Ариэль Шарон

Дилетант
«Ким Ир Сен: Вождь по воле случая» «Ким Ир Сен: Вождь по воле случая»

Как будущий правитель КНДР стал партизаном

N+1
Предатели Предатели

В истории каждого народа есть не только свои герои, но и антигерои

Дилетант
Тревожное исследование: ChatGPT убивает наше критическое мышление Тревожное исследование: ChatGPT убивает наше критическое мышление

Чем чрезмерное использование нейросетей крайне вредно для нашего мозга

ТехИнсайдер
ВТБ поймал волну ВТБ поймал волну

Как проходит пилотный этап

Ведомости
Слишком заняты, чтобы спать: как сон влияет на эффективность CEO Слишком заняты, чтобы спать: как сон влияет на эффективность CEO

Об особенностях и важности такого простого состояния управленца, как сон

Forbes
В инвестициях наметился приток В инвестициях наметился приток

Благодаря чему происходит рост инвестиций и активности на фондовом рынке

Ведомости
Гастрономическая пара Гастрономическая пара

Сытно или изысканно? «Вдова Клико» или «Западный склон»?

СНОБ
Сплю и вижу Сплю и вижу

Зачем человеку сны и почему они иногда кажутся вещими?

Вокруг света
Художники Художники

Рассказ Александра Маркова «Художники»

Знание – сила
Борьба с прогулами Борьба с прогулами

Антикоррупционные инициативы Андропова советские граждане встретили на «ура»

Дилетант
«Человек-дракон» оказался денисовцем «Человек-дракон» оказался денисовцем

Денисовцы — один из самых из загадочных видов или подвидов древних людей...

N+1
Открыть в приложении