Томас Манн глазами Дмитрия Быкова

Дилетант18+

Томас Манн

Портретная галерея Дмитрия Быкова

1.

Томас Манн стал главным европейским писателем ХХ века — в силу двух своих особенностей, каждая из которых по отдельности ведёт к большим неприятностям, но в совокупности они вознесли его на пьедестал. Первая — способность определять главную тенденцию века; вторая — умение бурно увлекаться и так же бурно раскаиваться. Манн не обладал проницательностью своего старшего брата Генриха, который обошёлся без шовинизма в 1914 году и без иллюзий насчёт Америки после Второй мировой войны. Ну и без Нобелевской премии он тоже обошёлся. Энергия заблуждения, в терминологии Толстого, великая вещь.

Генрих и Томас Манн (справа). Фото ок. 1905 года

Некоторые оптимисты сегодня считают, что России нужен свой Томас Манн (оптимисты — потому что пессимисты вообще не думают, что России кто-либо нужен и что сама она кому-то ещё понадобится). Это было бы в самом деле отлично, если бы она сумела написать своего «Доктора Фаустуса», и, в принципе, есть о ком его написать — хоть об Иване Ильине, хоть о любом из талантливых имперцев; и со способностями видеть главную тенденцию всё очень неплохо, а вот с умением искренне заблуждаться и так же искренне каяться — никак. Можно написать отдельную большую работу о том, почему в России так мало людей, в чём-либо убеждённых; почему она вообще не идеологическая страна, а потому искренних патриотов в ней раз и обчёлся. В России фашизм имеет другую природу — это не вера в свою национальную исключительность, не фанатичная любовь к Отечеству, а наслаждение аморальностью в чистом виде, радостная готовность сбросить оковы цивилизации. В Германии был изрядный процент людей, искренне убеждённых в том, что Германия не Европа, что ей нужно здоровое варварство и так далее. Не только Томас Манн, художник par excellence, а и философы вроде Хайдеггера впадали в это прельщение. Русская проблема именно в том, что патриоты тут ни разу не философы, у них нет убеждений, а есть желание поучаствовать в оргии. Русский фашизм имеет эмоциональную, сексуальную, оргиастическую природу — вот почему из германского получился «Доктор Фаустус», а из российского ничего не получится. И, думаю, при желании его смогут повторить.

2.

Томас Манн прославился первым же романом «Будденброки» — отчасти символистским и тоже пророческим, ибо в нём предсказан и, если угодно, основан один из главных жанров ХХ века: это роман семейного упадка. Однотипны не только фабульные схемы этих сочинений (прочные основательные предприятия дедов, сомнения детей, вырождение внуков), но и структура их названий: жанр плюс фамилия или только фамилия. В эту схему вписываются не только «Господа Головлёвы», «Семья Тибо», «Сага о Форсайтах», «Братья Лаутензак», «Дело Артамоновых» — но и «Семья Ульяновых». Расстановка персонажей та же самая: среди детей обязательно есть красавица, чей бунт выражается в бурной и трагической любовной жизни, и интеллектуал (или чудак), не желающий продолжать дело отца. В семье Ульяновых таким бунтарём был Володя, разваливший в итоге всю страну — а всё-таки больше всего похожий на отца, унаследовавший и его титаническую трудоспособность, и слабые мозговые сосуды.

Но нас интересуют сейчас не «Будденброки» и даже не сложная семейная история самих Маннов, в которой есть место всяким подавленным страстям, и гомосексуализму, и инцесту, и всё это отразилось в творчестве Томаса («Смерть в Венеции» со страстью фон Эшенбаха к итальянскому подростку Тадзио, страсть брата и сестры в «Избраннике»). Мы не уделим никакого внимания самому объёмному труду Манна — тетралогии «Иосиф и его братья». Нас будут интересовать лишь его отношения с главной загадкой ХХ века, а именно с фашизмом. В 1914 году Томас Манн приветствовал войну, осуждал пацифизм и радовался тому, что Германия наконец возвращается к себе истинной. В этом осуждении растлевающего влияния цивилизации он был не одинок — пафос «Заката Европы» Шпенглера при всех оговорках сводится к тому же, а Хайдеггер вообще был правее нацистов, просто хорошо умел шифровать свои работы (желающих прочесть наиболее рациональное изложение его взглядов отсылаем к работе француза Иммануила Фэя 2005 года — по крайней мере, становится понятно, за что его так пропагандирует Дугин; у нас эта книга Фэя не переведена, а жаль). Манн примечателен тем, что очень откровенен. «Рассуждения аполитичного» у нас тоже долго не переводили, чтобы не портить реноме писателю-антифашисту, — но Никита Елисеев, критик, библиограф и знаток немецкого, в начале нулевых их перевёл для личного удовольствия и дружеского пользования; часть этого перевода попала в сборник Манна в серии «Мой ХХ век», а потом книга и полностью вышла в переводе Екатерины Шукшиной. Никита Елисеев откровенно объясняет, что заставило его без договора и гарантий публикации взяться в конце ХХ века за труд по переводу «Рассуждений»: «Мне было важно вытянуть всю цепь, чтобы русскому читателю стало понятно: вот поэтому “грабительский мир” был воспринят Томасом Манном как братский союз двух антизападных, антибуржуазных наций. Мне было важно сломать стереотип. Для нас Германия — типичный Запад, типичная Европа, бездушная, механистическая цивилизация, Ordnung, Kant и Krupp, а Томас Манн описывает Германию антизападной, восточной страной, страной добуржуазной, бюргерской Gemuetlichkeit и феодального, рыцарского Drang’а.

К тому же меня увлекла и вовсе безумная, бредовая идея. Этот телячий восторг от предстоящей “нам” (вместе с Россией) войны против цивилизованного, буржуазного Запада показался удивительно сходственным со “скифским” восторгом Блока. Мне показалось, что передо мной один и тот же социально-психологический тип: интеллигент на переломе времён, своего личного и исторического. Или, скажем так, интеллигент в пору глобализации; нет, всё это слишком сложно. Может быть, мне было просто приятно почувствовать себя умнее, чем Томас Манн?»

Ну, не умнее, а резистентнее, скажем так. Устойчивей к хтоническим соблазнам, к радостям ресентимента, к той гиперкомпенсации, которой вечно утешаются отверженные. В силу разных причин Россия и Германия как раз чувствовали себя отверженными, неправильными, презираемыми — и Манн предавался расчёсыванию этой язвы с горячечной страстью. Я буду тут много цитировать, потому что он всё очень хорошо сформулировал, это прямо как сегодня написано и здорово помогает понять, каким образом целые страны вдруг на ровном (казалось бы) месте сходят с ума. Правда, мы всё это уже читали в изложении Константина Федина, чей Курт Ван в «Городах и годах» в бреду августа четырнадцатого прямо так и шпарил по Томасу Манну: «Нация, герр Майер, нация, народ! — крикнул в окно Курт. — Бывают случаи, в которых думать нельзя. Вы меня простите, герр Майер, но вам дали пощёчину, а вы философствуете».

«...Противостояние, вокруг которого я пытался построить свою книгу, — из трусости оболганное, многажды оспариваемое и всё же бессмертное противостояние музыки и политики, германства и цивилизации. Политический дух в качестве демократического Просвещения и “человеческой” цивилизации не только психологически настроен против немцев, но и с необходимостью политически враждебен Германии всюду, где он правит бал. Историки ещё продемонстрируют нам, какую роль в духовной подготовке и действительном развязывании мировой войны, войны “цивилизации” против Германии сыграли интернациональноемасонство и всемирные ложи вольных каменщиков. Враг Германии в наидуховнейшем, наиболее соответствующем инстинкте, ядовитейшем, смертельнейшем смысле — “пацифистский”, “добродетельный”, “республиканский” ритор-буржуа и fils de la Revolution (сын Революции), этотприрождённыйчеловектрёхпунктов (Свободы. Равенства. Братства)… (Дальше там две страницы многословной и чисто поэтической критики демократии и парламентаризма. — Д. Б.). Мы, немцы, вовсе не общественный народ; мы не находка для вульгарных психологов. Я и Мир — вот объекты нашего мышления и творчества, а вовсе не та роль, которую Я видит приготовленной для себя в обществе, вкупе с математически-рационализированным Миром, каковые образуют материал для французских романа и театра — или ещё позавчера образовывали. Мы даже не подозревали, что под прикрытием миролюбивых интернациональных связей в открытом Богу мире ненависть, неутолимая смертная ненависть политической демократии, масонско-республиканского ритора-буржуа образца 1789 года, направленная против нас, против нашего государственного устройства, нашего духовного милитаризма, духа порядка, авторитета и долга, занималась своим проклятым делом… Итак, я полагаю, что сейчас наступила всеобъемлющая ясность относительно того, что духовные корни этой войны, которую с полным на то правом называют “немецкой войной”, обнаруживаются во врождённом, историческом “протестантстве” Германии; и что сама эта война означает новый взрыв великолепной, как полагают многие, последней, древней немецкой борьбы против духа Запада, или борьбы римскогомира противсвоевольной Германии».

Ну и вот так 600 страниц. Все эти тяжеловесные штампы — ненависть к рассудку, любовь к музыке (без чёткого объяснения, что вкладывается в этот расплывчатый термин; если вы наш, вы понимаете, а если не наш, то вам не объяснишь). Демократия — торжество буржуазности и цивилизации, немецкий дух — торжество культуры, которая цивилизации противостоит. Нас всегда все ненавидели и никто никогда не понимал; все желают нашего унижения. Настоящий нигилизм не в террористах Востока (они как раз духовные консерваторы и нам близки), а в буржуазном духе свободы и равенства.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

С распахнутыми глазами С распахнутыми глазами

Говоря о Вальтере Скотте, мы часто употребляем слово «первый»

Дилетант
«И вся эта смерть продолженье» «И вся эта смерть продолженье»

О чем и как писал поэт Алексей Цветков

Полка
Безрукая красота Безрукая красота

Что могла держать в руках Венера Милосская?

Дилетант
12 золотых правил роскошной женщины — их должна знать каждая! 12 золотых правил роскошной женщины — их должна знать каждая!

Как всегда оставаться ухоженной и привлекательной?

VOICE
Тайный план Гельмута Коля Тайный план Гельмута Коля

26 ноября 1989 года в маленьком местечке в Пфальце вершилась история

Дилетант
Лидары помогли обнаружить в Амазонии сеть древних поселений и остатки крупных пирамид Лидары помогли обнаружить в Амазонии сеть древних поселений и остатки крупных пирамид

Археологи исследовали памятники культуры Касарабе 500–1400 годов

N+1
Робингудская «почемучка» Робингудская «почемучка»

Отвечаем на наиболее распространённые вопросы о Робин Гуде и Средних веках

Дилетант
Как правильно мыть голову: инструкция и советы экспертов Как правильно мыть голову: инструкция и советы экспертов

Обязательно ли мыть голову или можно сбрызнуть ее сухим шампунем?

РБК
«Я конквистадор в панцире железном…» «Я конквистадор в панцире железном…»

В России ещё на рубеже XIX–XX веков утвердился образ испанских конкистадоров

Дилетант
Почему царя Бориса Годунова похоронили сидящим: а ты знала? Почему царя Бориса Годунова похоронили сидящим: а ты знала?

Даже после смерти Борису Годунову не удалось обрести покой

VOICE
Бедный Рюрик… Бедный Рюрик…

Кто такой Рюрик?

Дилетант
Твоя мать! 5 ужасных поступков Иоланды Хадид, в которые сложно поверить Твоя мать! 5 ужасных поступков Иоланды Хадид, в которые сложно поверить

Почему Иоланда Хадид — настоящий антигерой?

VOICE
Комендант земного ада Комендант земного ада

История коменданта Андерсонвилля, капитана армии Конфедерации Генри Вирца

Дилетант
10 самых удивительных фотографий границ между странами 10 самых удивительных фотографий границ между странами

Давай представим, что мы смотрим на человечество, его границы немного свысока

Maxim
Московский Нострадамус Московский Нострадамус

Это имя уже почти три столетия служит синонимом тайных знаний

Дилетант
Другая Белоруссия: как Станислав Шушкевич проиграл популистам и «хозяйственникам» Другая Белоруссия: как Станислав Шушкевич проиграл популистам и «хозяйственникам»

Каким политиком был Станислав Шушкевич

Forbes
Подпоручик, маршал, палач, жертва Подпоручик, маршал, палач, жертва

Как самонадеянность привела Тухачевского к гибели

Дилетант
Легенды кухонь народов мира: 5 классических греческих блюд Легенды кухонь народов мира: 5 классических греческих блюд

Пусть Греция материализуется на вашей кухне!

Вокруг света
«Вар! Верни легионы!» «Вар! Верни легионы!»

Одно из самых унизительных поражений римской армии

Дилетант
10 фраз-киллеров для брака 10 фраз-киллеров для брака

Словом можно ранить — эту истину хорошо знают семейные терапевты

Psychologies
Клио на баррикадах Клио на баррикадах

Дискуссию о преподавании истории продолжает Леонид Кацва

Дилетант
TESS отыскал новую экзопланету-компаньона внутри орбиты горячего юпитера TESS отыскал новую экзопланету-компаньона внутри орбиты горячего юпитера

Эта экзопланета не вписывается в имеющиеся теории формирования горячих юпитеров

N+1
И на земле И на земле

Готовиться к бомбардировкам британцы начали задолго до войны

Дилетант
Топ-10 видеорегистраторов 2022 года: рейтинг лучших моделей Топ-10 видеорегистраторов 2022 года: рейтинг лучших моделей

Если вы еще не купили видеорегистратор для автомобиля, самое время это сделать

CHIP
Вооружение Вооружение

Вторая часть ответов на вопросы о вооружении стран времен Второй мировой войны

Дилетант
Химики получили графин с помощью обратимой реакции метатезиса Химики получили графин с помощью обратимой реакции метатезиса

Химики получили кристаллический графин по реакции метатезиса алкинов

N+1
«Новый Шалом» в Москве и внутренний исход. Интервью с режиссерами Олегом Липовецким и Петром Шерешевским «Новый Шалом» в Москве и внутренний исход. Интервью с режиссерами Олегом Липовецким и Петром Шерешевским

Режиссер Олег Липовецкий и Петр Шерешевский — о театрах и спектаклях

СНОБ
7 лучших научно-фантастических романов с историей, охватывающей целые эпохи 7 лучших научно-фантастических романов с историей, охватывающей целые эпохи

Несколько фантастических историй продолжительностью в многие века и тысячелетия

ТехИнсайдер
Если воспоминания приносят боль: как пережить потерю близкого Если воспоминания приносят боль: как пережить потерю близкого

Как справиться с чудовищной болью от утраты?

Psychologies
«Со всем, что мы вытеснили, нам придется встретиться лицом к лицу» «Со всем, что мы вытеснили, нам придется встретиться лицом к лицу»

Василиса Кузьмина о байопике Ники Турбиной и конце девяностых

Weekend
Открыть в приложении