«Девочке скучно»: новый рассказ Евгении Некрасовой
«Верю / не верю» — сборник рассказов, который выходит в издательстве «Папье-маше» совместно со школой «Мне есть что сказать» и «Школой литературных практик». Публикуем рассказ Евгении Некрасовой из сборника, который выйдет 23 декабря
Девочке скучно
Девочку воткнули во вселенную, которая выглядит как широкий бок старого верблюда, желто-серый, выгоревший, выцветший, полинявший, напичканный худыми мухами, птицами, клюющими глаза-колодцы. Девочка ходит туда-сюда, следит за овцами, они ее работа. Овцы глупые. Небо как вырезанный белый лист бумаги, на котором не написано ничего. Девочке скучно. Это вот пространство — ее игровая площадка без других детей.
Девочка топает по полыни. Овцы повторяют друг за другом и немного за ней. Покачивают головами на ходу. Ничего не происходит. Все известно наперед. Скучно. Она завидует овцам — им бы только пожевать и больше ничего не надо. Замечает что-то пестрое впереди. Встречает молодую женщину. Та отдыхает у большого мяча перекати-поля. Девочка предлагает ей поиграть. Девушка плохо ловит перекати-поле, не слушаются пальцы. Девочка ругает ее за это и за то, что та не очень опрятная. Хотя девочка подзавидывает, молодая женщина одета богаче и гораздо опрятнее девочки и кожа ее чище. Девочка вытаскивает из ее одежды и кос колючки. По небу растекается розовый вечерний цвет. Девочка и овцы как одно многоногое существо в облаке пыли движутся домой.
Мама спрашивает, почему девочка так пахнет, будто какая-то из овец заболела или даже умерла, девочка говорит, что наступила случайно в тушу сайгачихи. Мама спрашивает, антилопа сама умерла или ее съели волки, девочка говорит, что сама.
Рано утром советские приезжают забирать детей. Мать замечает их издалека, хорошо, что открытое пространство. Она прячет девочку под навес внутри юрты и велит ей сидеть тихо. Два месяца назад советские уже забрали ее старшую дочь. Нельзя потерять второго ребенка. Третий у мамы пока в животе. Если всех детей заберут, она совсем задохнется, а род забудет родной язык и порядки, будет знать всё только советское, размытое, усредненное. Девочка же на самом деле очень хочет в школу, там есть другие дети, деревья, дома и машины. И не скучно, не пусто-понятно. Советские говорят с матерью через переводчика, заглядывают в юрту и уходят.
На следующий день девочка опять встречает молодую женщину. Расчесывает ей волосы, специально принесла с собой гребень. Рассказывает про советских и про то, что ей бы попасть в школу, но мать не пускает. У девушки вытекает правый глаз. Девочка вытирает его с лица молодой женщины рукавом молодой женщины. Делится с ней лепешкой и мясом, которые мать дала ей на обед. Девочка приводит овцу и барашка и играет, что они с молодой женщиной — ве-те-ри-на-ры. Девочка слышала, что у женщин бывает такая вот работа после долгой учебы. Девочка говорит, что ей лечить животных пару пустяков, потому что она очень хорошо понимает, как и из чего они состоят. Про людей она тоже знает.
На соленом озере девочка видит вереницу сайгаков, бежит на них, они уносятся, подпрыгивая почти при каждом шаге. Вислоносые дураки, считает девочка, зачем тратить на прыжки время, без них выйдет убегать гораздо быстрее. Хотя даже советским на самоходных железках не удается догнать сайгу, только если они не стреляют. Пуля догоняет. На мягком соляном ковре раскиданы сайгачьи следы-сердечки. У левой окаемки озера их почти нет, там полусидит старик. Девочка решает познакомить его с молодой женщиной, тащит его к ней. Хорошо, что тот совсем легкий, высох. По дороге у старика отваливается правая рука, девочка подбирает ее, потом все-таки теряет уже на подходе. К молодой женщине подбирается волк, девочка рычит и кидает в него палку. Тот уходит. Девочке не нравится, что он двинулся в сторону ее овец. Она оставляет старика с молодой женщиной. Просит ее присмотреть за ним, хоть он и противный. У того уже нет щек, глаз и носа. И вот руку потеряли.
Овцы уводят девочку от ее друзей, она возвращается уже на следующий день. Молодая женщина поет старику его любимую песню. О том, как невеста сшила себе белое платье и его красота не соответствует внешности человека, за которого ее выдают замуж. Песня корябает воздух. Девочка знает песню, подпевает. И придумывает игру-свадьбу, будто старик богатый, а молодую женщину за него выдают. Девушка отказывается играть в такую ерунду, да и старик смущается, говорит, он уже совсем стар для такого. Девочка обещает найти жениха посвежее. Уходит искать. Находит еще одну женщину, постарше молодой, но не старуху. Та кругловатая, тяжелая, девочка пытается затащить ее на одну из овец, потом делает настил из сухой травы, дотаскивает ее, ругает немного, что та так наелась. Девочке нравится, что она может ругать взрослых. Взрослая женщина плачет, рассказывает, что болела и от болезни покрупнела, девочке становится стыдно. Но она быстро забывает. Рассаживает друзей кругом. Играет с ними в школу. Она учительница — палкой по земле чертит придуманные ей самой знаки. Просит повторить, те повторяют, корябают. Женщины тоже палочками, которые им вручила девочка. Старик рисует прямо пальцем костяной руки. Девочка просит его, чтобы сильно не нажимал на степь, не то палец отвалится, а то и вторая рука.
Девочка заигралась с друзьями в школу, возвращается позже. По дороге натирается полынью, чтоб не пахнуть друзьями. Мама волновалась, девочка врет, что одна овца убрела за соленое озеро. На ночь мама ласково расчесывает дочке косы. Девочка засыпает, придумывая, во что она будет играть с друзьями завтра.
Советская машина проезжает мимо лежащего подростка. Тормозят, заботящиеся мужчины и женщина высовываются, обсуждают, какие дикие эти люди, не закапывают своих мертвых, а просто оставляют их на съедение зверям, превратили степь в кладбище.
Чуть позже парня находит девочка, на настиле из травы дотаскивает его до остальных друзей. Говорит, наконец-то сыграем свадьбу. Молодая женщина не рада, подростку лет пятнадцать. Ну и что, говорит девочка, это же понарошку. Девушка успокаивается, к тому же она уже подвытекла, щеки ввалились, кожа принялась желтеть, коричневеть и чернеть. Сыграем в свадьбу.