Замедление Европы
Как страны Старого Света растеряли свои экономические преимущества
Подводя итоги 2023 года, многие аналитики обратили внимание, что экономики ведущих европейских стран после пандемии COVID-19 восстанавливаются значительно медленнее, чем их основные конкуренты. Отставание Европы от Китая, Индии или, например, Южной Кореи в темпах восстановительного экономического роста выглядит предсказуемо, так как структурные и институциональные характеристики азиатских экономик позволяют им сейчас наращивать производство товаров и услуг гораздо быстрее. Однако серьезное отставание Европы в темпах роста от США и России смотрится парадоксально.
Институциональная среда европейских экономик, степень доступности финансовых ресурсов и многие структурные характеристики, в сущности, мало отличаются от американских. Но в Америке рыночные механизмы сегодня работают более или менее успешно, а в Европе — гораздо хуже.
Россия, экономика которой по большинству своих характеристик также ближе к европейским, чем к азиатским экономикам, и к тому же обложена мегасанкциями, развивается заметно динамичнее, чем подавляющее большинство ее западных соседей.
Такое положение дел выглядит еще более парадоксально, если вспомнить, каким могучим ресурсным потенциалом обладает современная Европа и в особенности ее экономическое ядро — Германия, Великобритания, Франция, Италия и Испания.
Во-первых, Европа — это макрорегион мира с наибольшими накоплениями физического капитала. Огромный жилой фонд, колоссальный фонд производственных зданий и сооружений, гигантский парк производственных машин и оборудования, неисчерпаемый металлофонд, грандиозный парк автомобилей и других транспортных средств, густая и чрезвычайно вариативная сеть транспортных коммуникаций, высокоразвитая коммунальная инфраструктура, неимоверное число культурно-исторических памятников и т. д. Ни один другой макрорегион мира и близко не обладает сопоставимым физическим наследием.
Во-вторых, Европа перераспределяет в свою пользу существенную часть глобальной ренты. Финансовый сектор Европы по уровню влияния на финансовые потоки сейчас занимает твердое второе место в мире вслед за США. Этому способствует наличие евро, британского фунта стерлингов и швейцарского франка, выполняющих роль пусть не основных, но все равно важных для всего мира резервных валют.
Европейский высокотехнологичный сектор также обеспечивает приток рентных доходов, основанных на монопольном положении европейцев в производстве многих видов особо сложной продукции. Достаточно вспомнить, например, о фотолитографическом оборудовании для производства микрочипов последних поколений, которое производится только в Голландии и больше нигде в мире. По масштабу получаемой ими высокотехнологичной ренты европейцы также лишь на втором месте после США, но все равно эти доходы очень значительны.
В-третьих, надо вспомнить и о таком факторе экономического роста, как уровень производственной культуры. Да, пожалуй, в последние десятилетия европейские страны частично утратили это преимущество. Тем не менее и сегодня в Европе нетрудно найти потрясающих конструкторов и технологов, живущих в Германии, Австрии и Швейцарии; превосходных французских инженеров и проектировщиков; предприимчивых и эффективных менеджеров из Великобритании и Голландии; креативных и динамичных итальянских дизайнеров; высококвалифицированных и чрезвычайно добросовестных работников из североевропейских стран. Однако все это выдающееся богатство уже достаточно давно не может трансформироваться в высокие темпы и качество роста европейских стран.
ВВП крупнейшей экономики Евросоюза — германской — по итогам 2023 года лишь примерно на 1% превзошел уровень допандемийного 2019 года. Во второй экономике Евросоюза — французской — дела шли чуть получше: накопленный прирост ВВП по отношению к 2019 году составил примерно 2,5%. И совсем уж печально обстоят дела в третьей и четвертой экономиках Евросоюза — итальянской и испанской. Регулярно повторяющиеся спады в этих странах привели к тому, что они до сих пор толком не могут превзойти свой уровень производства ВВП в далеком 2007 году. Экономика не входящей в Евросоюз Великобритании, которая по масштабам чуть больше французской, также не слишком успешно решает задачи экономического восстановления после пандемии COVID-19, показывая эффективность примерно на том же уровне, что и Германия.