Поиск баланса
Как государству и бизнесу в текущих условиях решать задачи обеспечения технологического суверенитета
Стимулирующие меры для реализации проектов технологического суверенитета должны были помочь сформировать кредитный портфель в размере 5–10 трлн руб., из которых 1–2 трлн руб.— в первый год после запуска механизма, оценивал ранее ВЭБ.РФ. Однако текущие результаты пока скромнее первоначальных планов. Основной сдерживающий фактор — высокая ключевая ставка. О том, как в таких условиях предоставлять относительно доступное финансирование и какие механизмы могут помочь, в интервью рассказал исполнительный вице-президент Газпромбанка Дмитрий Исаев.
— Дмитрий, давайте начнем с основных понятий. Единого термина «технологический суверенитет» в мировой практике не существует, каждая страна трактует его по-своему. Какое значение этот термин имеет в России?
— Действительно, каждая страна вкладывает свой смысл в это понятие — от практически неограниченного технологического взаимодействия с другими странами до попыток создать изоляционную суверенную модель. В нашей стране закреплен следующий термин — «Наличие в стране (под национальным контролем) критических и сквозных технологий собственных линий разработки и условий производства продукции на их основе, обеспечивающих устойчивую возможность государства и общества достигать собственные национальные цели развития и реализовывать национальные интересы». Это очень широкая сфера совместной деятельности государства, бизнеса и научно-технического сообщества — от обязательств приоритетных закупок российской продукции до создания собственных технологических решений, альтернативных существующим и доминирующим в мире, с равными или опережающими свойствами и характеристиками.
Вообще, «технологический суверенитет» не новое слово в нашем лексиконе. Формально с начала 2000-х годов наша страна последовательно воплощает основные инвестиционные идеи, которые, по сути, и являются частями технологического суверенитета. Сначала мы прошли этап технического и технологического партнерства с иностранными компаниями и глобальной технологической базой, то есть этап привлечения к партнерству для насыщения национального рынка продукцией. Потом на фоне кризиса 2008 года начался процесс локализации производства и создание институтов развития. Наверное, именно тогда прозвучали первые пожелания и даже требования государства к обособленности и контролю промышленной кооперации. Именно тогда пошли первые разговоры о том, что «ряд зарубежных партнеров в состоянии одним нажатием кнопки остановить технологический процесс на производстве». Тогда же появился термин «импортозамещение».
В 2014 году на фоне первой волны глобальных ограничений мы вышли на новый этап — появились требования по импортозамещению, ускоренному развитию отечественных технологий, началась разработка контрсанкций. С 2022 года все процессы значительно ускорились — нужно было заместить ушедших с рынка иностранцев, обеспечивая при этом бесшовность и непрерывность процессов, выстроить новые логистические цепочки.
— Получается, технологический суверенитет как понятие существует более 20 лет, а не два года?
— Вы не поверите, но о технологическом суверенитете задумались еще в середине XIX века. В 1876 году в Санкт-Петербурге была основана художественно-промышленная академия имени А. Л. Штиглица. Академия готовила художников декоративно-прикладного искусства для промышленности, то есть, говоря современным языком, вуз выпускал специалистов и технологов в области промышленного дизайна. В XIX веке в Санкт-Петербурге очень модной и востребованной была облицовка метлахской плиткой, которую производила и поставляла в Россию компания «Виллеруа и Бох». Немецкая компания владела монопольной технологией высокотемпературного обжига керамики и всеми художественными приемами ее росписи. И одним из самых продаваемых дизайнов плитки была плитка с рисунком белой или водяной лилии. Существует легенда, что Александр II был крайне недоволен тем, что в столице в огромных количествах используется не русская, а немецкая плитка, еще и с символикой французских королей. И одним из первых поручений для Академии Штиглица была как раз разработка технологии производства аналогичной плитки, но с использованием российских декоров. Не что иное, как импортозамещение!
Технологический суверенитет — это эволюционное продолжение «импортозамещения». До 2022 года под «импортозамещением» понималось создание современных производств, которые могут конкурировать с иностранными компаниями и выпускать товары, которые вытеснят зарубежные аналоги. С 2022 года задача импортозамещения трансформировалась из «вытеснения зарубежных аналогов» в «обеспечение доступности на национальном рынке товаров, аналогичных по качеству импортным». И дальнейший этап развития был предсказуем: чтобы иметь доступные критические товары, мы должны уметь производить их сами. Технологический суверенитет всегда должен состоять из двух составляющих: исследование, разработка, внедрение технологий (Research & Development) и производство и сбыт новой технологической продукции.
— Сегодня в этом процессе задействованы все институты — и сами предприятия-исполнители, и государство как заказчик, и, конечно, банки в качестве источников финансирования. Все ли играют по единым правилам?
— Разработка и внедрение технологий поддерживается государством. Именно оно устанавливает правила, составляя перечни критических технологий и требуемой продукции, а также формируя государственный спрос на продукцию, влияет на частный спрос. Основным заказчиком этих процессов является Минпромторг России, который ведет и актуализирует большое количество самых различных реестров: перечень современных технологий, наилучших доступных технологий, критически важной для импорта продукции; отраслевые планы импортозамещения; перечни критической промышленной продукции и критических материалов, комплектующих и сырья и т. д.
— Но при этом на поддержку НИОКР на все отрасли бюджетом предусмотрено 216 млрд руб. в 2024 году и по 109 млрд руб. в 2025 и 2026 годах. Много это или мало?
— Судите сами: „Ъ“ не так давно писал, что России необходимо потратить порядка 400–500 млрд руб. на локализацию производства микрочипов для обеспечения технологического суверенитета в этой области. А для дальнейшего развития отрасли потребуются дополнительные инвестиции в размере до 300 млрд руб.
Мне возразят: эти деньги должны инвестировать в НИОКР сами компании и, возможно, заказчики! Да, это так. Но как формировать и поддерживать спрос на новую продукцию?
— Очень важная тема, ведь спрос зависит не только от качества продукции, но и от цены, а любая новая технология и созданная на ее базе продукция обходится дороже.