За запой!
Александр Рогожкин и его поиск ответа на вопрос, как выживать, никого не убивая
Если и есть режиссер, сумевший воздать должное загадочной русской душе, это, безусловно, Александр Рогожкин. Он эту душу бурил вдоль и поперек, он отворял ей кровь и заливал ее спиртом, он аккуратненько выводил ее из запоев и поддерживал в завязке, он на нее охотился, с ней рыбачил, кричал с ней «ура!» и пил за нее из горла в электричке. Он научил ее емким и содержательным тостам, кратким как выстрел. Потому что запой не считается запоем, если пить с друзьями, на природе и особенно если начать с тоста. 3 октября Александру Рогожкину исполнилось бы 75 лет.
Ну, за встречу!
Первые фильмы Александра Рогожкина — «Ради нескольких строчек», «Мисс миллионерша», снятые в конце восьмидесятых, и более поздние «Караул», «Третья планета», «Чекист», «Жизнь с идиотом» — никак не могли подготовить публику к истории о мужиках, отправляющихся на охоту с морем водки. Его ранние работы заставляли критиков говорить о «чернухе», использовать слова «публицистика», «веяния времени», а позже «омерзение» и «социальный памфлет». Историк искусства (учился в ЛГУ на истфаке) и художник-график, он работал на «Ленфильме» и на Ленинградском телевидении художником-декоратором. Потом вернулся на студию режиссером, отучившись во ВГИКе у Герасимова. С первых же фильмов он наблюдал за тем, как общество, навалившись всем кагалом, подминает под себя героя. И как копошится герой, пытаясь выбраться из-под завалов. Иногда это было смешно. Иногда это было омерзительно. Иногда это был социальный памфлет.
Ну, за общество!
Кинематограф Рогожкина всегда следовал за обществом — за национальной традицией запоев и периодов трезвости, и новых запоев, и делирия, и потом уже стопроцентной трезвости — ведь ты мне веришь? Больше ни-ни!
Он, как и весь народ, воодушевлялся и убеждал самого себя, что вот теперь-то точно все будет хорошо и больше ни-ни, а потом этот самый народ сталкивался с себе подобными в темной подворотне или в расстрельном подвале и понимал, что хорошо не будет и надо срочно выпить. Все фильмы Рогожкина — о запое, то есть о монотонном потреблении того, что разрушает человеческий организм или организм страны. Монотонность, доведенная до абсурда, длящийся конец света, в котором как-то нужно существовать. Даже нежные или смешные его фильмы, даже дурацкие комедии — «Кукушка», «Игра», «Sapiens»,— рассказывают о саморазрушении. Об идее, которая может убить. Об одержимости, которая требует все новых «точных и емких тостов».
Рогожкин как будто каждый раз пытался найти — предсказать, вычислить или придумать — актуальные способы выживания российского общества. В его дебюте «Ради нескольких строчек» (1985), военной драме с явными отсылками к Герману, центральная метафора полностью соответствует эпохе: сотрудники дивизионной газеты в 1944 году подрываются на мине и вынуждены собирать по всему полю рассыпавшийся шрифт, чтобы выпустить очередной номер. В середине 1980-х гласность и перестройка именно так и ощущались — как необходимость промыть грязь, чтобы собрать буквы и слова.
Комедия «Мисс миллионерша» (1988) вдруг выпадала в почти документальную трагедийность, пытаясь показать, насколько реальность не совпадает с тем, что происходит на телеэкранах. Драма «Караул» (1989) в точности повторяла реальную трагедию 1987 года, рядовой Сакалаускас убил своих сослуживцев из-за того, что они над ним издевались. Но сценарий Ивана Лощилина был написан еще до этого убийства, и Рогожкин принципиально отказывался что-либо об истории Сакалаускаса узнавать в процессе съемок. Он спорил с историей, пытаясь показать, что люди не меняются, замкнутые системы не меняются, насилие и власть всегда остаются насилием и властью.