Как Саша Соколов соединил многие противоположности — и отменил их

WeekendКультура

Между бегством и свободой

Как Саша Соколов соединил многие противоположности — и отменил их за ненадобностью

Арон Зинштейн. Иллюстрация к роману «Школа для дураков», 2018. Фото: Арон Зинштейн

6 ноября исполнилось 80 лет Саше Соколову — одному из немногих ныне живущих русских прозаиков, применительно к которому слово «великий» не выглядит ни комплиментом, ни преувеличением. Три романа Соколова, изданные в 1970–‍1980-‍е в американском издательстве Ardis, открыли для русской прозы новые возможности, упущенные советской литературой в XX веке. Его положение в русской словесности уникально: автор, не выпускавший новых книг почти 40 лет, остающийся современным, писатель, не принадлежащий полностью ни к российскому, ни к эмигрантскому миру, модернист, пользующийся завидным читательским успехом. О жизни и текстах Саши Соколова рассказывает Юрий Сапрыкин.

«Я вдруг осознал, что пора бы преобразиться»

Работает, но и несоответствий этому образу много: Соколов никогда ни от кого особенно не скрывался. В Америке часто общался с Аксеновым, встречался с Трифоновым и Окуджавой, в 1990-‍е несколько раз приезжал в Москву, бывал в гостях в Коктебеле у друга-смогиста Владимира Алейникова. Его новые на тот момент эссе публиковались в перестроечных «Юности» и «Октябре», три его поэмы в прозе без особого шума вышли в начале 2010-‍х в издательстве «ОГИ», внушительный список его интервью последних лет совершенно не вяжется с образом столпника-анахорета, соблюдающего обет молчания. Что не отменяет его абсолютной от всех отдельности.

Фигура ухода, отказа — многократно повторяющийся мотив его биографии: сбежать из престижной школы, откосить от армии в психушке, вопреки всем соображениям самосохранения, рвануть нелегалом через границу. Он не то что бежал от славы или публичности — он просто бежал: даже с московского журфака умудрился удрать в сельскую малотиражку в 100 километрах от Йошкар-‍Олы.

Один из таких побегов еще советского времени — от размеренно-налаженной работы в редакции «Литературной России» — навсегда изменил его судьбу: куколка превратилась в бабочку, неуживчивый вечный студент обернулся одиноким гением.

«Столичный газетчик, сочинитель чего изволите, я вдруг осознал, что пора бы преобразиться. Я ушел из редакции, уехал на Север, в глушь и поселился в егерском доме». Как указано в каждом биографическом очерке, работая в егерском хозяйстве на Верхней Волге, под Тверью, Саша Соколов пишет свой первый и лучший роман «Школа для дураков».

Желание выскочить из советской реальности — с ее электричками, очередями, лозунгами, выкрашенными в темно-синий присутственными коридорами, «шпалами, дрезинами, спичками, молибденовой рудой, стрелочниками, гаечными ключами, шлангами, шлагбаумами, цветами для украшения откосов» — таких перечней, будто бы перечисляющих все, что не есть правда и свобода, все, через что нужно продраться к высшей и подлинной реальности, будет много в его первом романе; так вот, желание перескочить через этот серый частокол однородных членов для его поколения — общий знаменатель. Кто-то переживал момент освобождения, впервые услышав записи The Beatles или столкнувшись с нефигуративным искусством, иные — при встрече с человеком, живущим в принципиально иной системе координат, для многих порталом в другую реальность стала выездная виза.

В биографии Соколова было и то и другое: можно предположить, что моментом эпифании для него стала встреча с молодыми поэтами из будущего объединения «СМОГ», читавшими стихи у памятника Маяковскому,— столкновение с другими стихами и людьми не такой породы; но были потом и виза, и аэропорт в Вене, и американский Анн-Арбор с издательством Ardis.

Саша Соколов, 2011. Фото: Leonardo Cendamo / Getty Images

Постоянный уход был в его случае не капризом самородка-одиночки, а общим для его круга рисунком судьбы. «Ты был не столько непризнанным гением,— говорил он однажды о себе,— сколько типичным представителем своего непризнанного поколения. Поколения преображенных, что по егерским избам, что по будкам обходчиков, сторожей и лифтерским альковам составляло российскую литературу семидесятых, восьмидесятых годов».

На одной из американско-университетских конференций по правам человека Соколов сказал: «На вопрос о самом отрадном обстоятельстве я отвечаю: оно приходится на шесть часов вечера восьмого октября семьдесят пятого года, когда самолет, на котором я вылетел из Москвы, приземлился в Вене. Я шел подземным тоннелем к паспортному контролю и лихорадочно, но совершенно четко осознавал: невермор. И чувство свободы, которое я испытывал тогда и потом, гуляя по райскому вертограду Европы, было полным и высшим».

Все так — но и добравшись до этого «райского вертограда», Соколов не устроился с комфортом в его кущах, но каким-то образом сохранил модель поведения, свойственную советскому подполью. Московский истопник и заволжский егерь, в Вене он работал лесорубом. Допустим, эскапистские низкооплачиваемые работы — такого и в эмиграции было много; см. хотя бы первые романы Лимонова, кстати, в молодости тоже близкого к кругу смогистов. Но и публикуясь, и номинируясь, и читая лекции в больших университетах, Соколов каким-то образом дает понять, что он не из этой обоймы,— и в любой момент готов улизнуть в свою лесную лыжную нору. В Заитильщину, на тот берег реки, про которую можно сказать только, что река называлась Итиль.

«Гуманная революция размывания критериев»

Галина Попова. Иллюстрация к роману «Палисандрия», 2018. Фото: Галина Попова

Можно предположить, что «подпольность» Соколова связана не только с этическими принципами, приобретенными в СССР,— но и с тем, что автор, переехав в Северную Америку, не стал там полностью своим. Про это переживание у него есть лекция, «Портрет художника в Америке», прочитанная в Калифорнийском университете в Санта-Барбаре: суть ее в том, что советский андерграунд, убегая на Запад от несвободы, «от воинствующей посредственности», сталкивается по новому месту проживания с несвободой другого типа. «Американская культурная революция… это гуманная революция. Тенденции, вызванные ею в искусстве, суть изоляционизм, отказ от традиционных ценностей, размывание критериев, снижение уровня художественности… В противовес социалистическому реализму я бы назвал ее капиталистическим примитивизмом». «Традиционные ценности» в этой цитате — не то, что понимают под этими словами сегодняшние российские спикеры; скорее универсальные эстетические категории, пресловутый «гамбургский счет» искусства. Как многие модернисты, Соколов с грустью наблюдает, как лавина массового вкуса сносит веками строившееся здание.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Ветер с Юга дул Ветер с Юга дул

Краткая история «Унесенных ветром» в 50 пунктах

Weekend
Железная Голда Железная Голда

Экранизация биографии неповторимой Голды Меир

Дилетант
Вечное скольжение Вечное скольжение

Окончание фантастического рассказа Игоря Вереснева

Наука и жизнь
Красная курица, или Парижские жители Красная курица, или Парижские жители

«Цыпленок для Линды»: нарисованная история про память

Weekend
Камчатка: свидание с первозданным Камчатка: свидание с первозданным

Маршрут по прекрасному, непредсказуемому и недоступному Камчатскому полуострову

Вокруг света
Константин Станиславский: Правда и мифы Константин Станиславский: Правда и мифы

Что в биографии Константина Станиславского правда, а что — устоявшийся вымысел?

Караван историй
Конечно они Конечно они

«Иванушки» по-прежнему на волне и в чартах!

OK!
Авто особого назначения Авто особого назначения

На чем будут ездить российские чиновники

Деньги
Почему термос перестал держать тепло: 3 житейских способа восстановить изоляцию Почему термос перестал держать тепло: 3 житейских способа восстановить изоляцию

Как починить термос, чтобы он снова радовал горячими напитками

ТехИнсайдер
«Кешбэки работают лучше всего — людям нравится получать „живые“ деньги» «Кешбэки работают лучше всего — людям нравится получать „живые“ деньги»

Существует ли альтернатива кешбэку?

Деньги
Сказка об умозрительном времени Сказка об умозрительном времени

«Год рождения»: 1990-е как пустая метафора

Weekend
Африканские пингвины отличают друг друга по черным точкам на белой груди Африканские пингвины отличают друг друга по черным точкам на белой груди

Уникальный набор черных точек на тельце помогает пингвинам различать друг друга

ТехИнсайдер
«Группы смерти», жизнь в интернете и общественный диалог: каким получился фильм «Белый список» «Группы смерти», жизнь в интернете и общественный диалог: каким получился фильм «Белый список»

Режиссер Алиса Хазанова: об умении переключаться после съемок

Psychologies
Всем по собаке Всем по собаке

Как помогать бездомным животным и на какие фонды стоит обратить внимание

Grazia
Александр Олешко: «Гурченко этой фразой давала мне шанс исправить ситуацию...» Александр Олешко: «Гурченко этой фразой давала мне шанс исправить ситуацию...»

Александр Олешко — о Валентине Леонтьевой, любви к дикторам и телевидении

Коллекция. Караван историй
«Главное — это вера и огромное терпение» «Главное — это вера и огромное терпение»

Диана Мирошникова рассказала о воспитании музыкой и знаковых встречах

OK!
Летчик, моряк, любовник и филантроп: история принца Чарльза, который теперь — король Великобритании Карл III Летчик, моряк, любовник и филантроп: история принца Чарльза, который теперь — король Великобритании Карл III

Какой была жизнь нового короля Великобритании до престола? Ключевые вехи

Правила жизни
Время перемен Время перемен

Признаки и профилактика ранней менопаузы

Лиза
Идти навстречу светилу! Идти навстречу светилу!

История института солнечно-земной физики уходит корнями в докосмическую эру

Наука и жизнь
Все фильмы вселенной Гарри Поттера от худшего к лучшему Все фильмы вселенной Гарри Поттера от худшего к лучшему

А вам слабо пересмотреть «Гарри Поттеров» в порядке возрастания качества?

Maxim
6 простых способов взбодриться без кофе и таблеток 6 простых способов взбодриться без кофе и таблеток

Как справиться с сонливостью и отсутствием сил?

Psychologies
Размер имеет значение Размер имеет значение

Алексей Екимов, Луис Брюс и Мунги Бавенди обеспечили людей смартфонами

Наука
«Я подружилась с болезнью» «Я подружилась с болезнью»

Можно ли нормально жить с обсессивно-компульсивным расстройством

Psychologies
Как убрать женские усики: 5 самых популярных способов — их плюсы и минусы Как убрать женские усики: 5 самых популярных способов — их плюсы и минусы

Гайд по существующим техникам удаления женских усиков

VOICE
Дмитрий Леонтьев: Холодный ветер из Поднебесной Дмитрий Леонтьев: Холодный ветер из Поднебесной

Китайское вторжение в Россию — это усилия исключительно отечественного бизнеса

4x4 Club
Как правильно ухаживать за кожей в отопительный сезон: 8 золотых заветов Как правильно ухаживать за кожей в отопительный сезон: 8 золотых заветов

Особенности ухода за кожей в холодное время года

VOICE
Я в отношениях, но не чувствую любви: как ее вернуть? Я в отношениях, но не чувствую любви: как ее вернуть?

Почему возникает чувство нелюбви в отношениях и как это корректировать

Psychologies
Ученые опубликовали меню королевских трапез британских монархов Георга III и Георга IV Ученые опубликовали меню королевских трапез британских монархов Георга III и Георга IV

Какие блюда подавались к столу двух британских королей?

ТехИнсайдер
«Я занималась сексом с мужчинами у него на глазах»: бывшая возлюбленная P Diddy обвинила его в многолетнем насилии «Я занималась сексом с мужчинами у него на глазах»: бывшая возлюбленная P Diddy обвинила его в многолетнем насилии

Бывшая Пи Дидди заявила, что он 13 лет подвергал ее насилию и издевательствам

VOICE
Эти правила спасут каждую из нас: 5 способов улучшить кожу лица без процедур и дорогой косметики Эти правила спасут каждую из нас: 5 способов улучшить кожу лица без процедур и дорогой косметики

Как быстро улучшить кожу лица — главные правила

VOICE
Открыть в приложении