Человек в поисках дома
Как бездомность стала главной характеристикой современного горожанина
Можно ли преодолеть бездомность, всегда сопутствующую современному городскому человеку, даже если ему кажется, что дом у него есть? Иван Давыдов размышляет над тем, почему современные дома не такие, как были раньше, и что на самом деле делает их домами.
Как рассказывал нам еще Борхес, историй всего четыре. И одна — как раз про возвращение домой. Преодолевая сопротивление киклопов и нимф, стремящихся странника завлечь на свои острова. Теряя попутно друзей, которые стали свиньями. Все, кстати, и теперь реалистично: не надо быть Одиссеем, чтобы такое пережить. Не нужно ни корабля с легкими веслами, ни особых взаимоотношений с богами. Достаточно просто ночью выйти на воздух из бара, где остались киклопы, нимфы, ну и свиньи эти.
Все понятно, кроме слова «дом». Хотя в программе для вызова такси так ведь и записано — «дом». В первом приближении может сойти за приемлемое определение: дом — это место, куда отвезет колесничий, даже если сам ты дорогу не покажешь. Но, кажется, этого все-таки мало.
Сам дом — типовая бетонная коробка, разросшийся муравейник, ничем не отличимый от прочих. Про это — наша местная «Одиссея», «Ирония судьбы», беда, которая совсем скоро на отечество обрушится (Новый год ведь, и некуда сыну человеческому спрятаться от Ипполита, Нади и Жени). Древним пластическим грекам, кстати, повезло больше: их Ипполита, сына Тесея, погубил бог Посейдон. Наш бессмертен.
Можно ли полюбить типовую бетонную коробку? Но даже если дом — коттедж в элитном поселке, он все равно похож на все прочие дома во всех остальных элитных поселках. Отдельная, наверное, история — с небожителями, для которых дома строят модные архитекторы. Но, руку на сердце положа, их ведь просто жалко: в таких домах (болтают злопыхатели) и шубохранилища есть, и даже комнаты для грязи. Иногда — и вовсе аквадискотеки. Но так все эти дома выглядят обычно, что жить в них и тем более любить их могут только люди с ампутированным чувством вкуса. А мы-то с вами не такие, мы — возвышенные. И в этом смысле бетонная коробка предпочтительнее — она как раз в силу тотальной безликости никаких чувств оскорбить не может.
Любовь, однако, требует искать особости, и тут с домами можно как с людьми — переключиться с внешности на внутреннее содержание. Когда я был мал, я не понимал, наверное, но чувствовал, почему мой дом — именно мой. Потому что там, внутри, мои вещи. Особенные как раз, такие, каких больше нет ни у кого. Среди обычных — исключительные. Набор пластмассовых стаканчиков с картинками из «Ну, погоди!», например, который любимая тетя привезла из Москвы. «Незнайка на Луне» с аляповатыми иллюстрациями — такой книжки тоже ни у кого из друзей не было. Солдатик из какой-то особенно твердой пластмассы, приехавший чуть ли не из ГДР, то есть вообще из мира иного. Ну и так далее, хотя какое там «далее» — исчерпывающий список сокровищ вышел бы коротким.