10 военных фильмов
Они же антивоенные
«Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына». С этой строки начинается «Илиада» Гомера и вся европейская культура. Иначе говоря, война — первая тема культуры, в традиции которой мы все выросли. Что же говорить о самом юном из искусств — кинематографе, ровеснике эпохи империализма, непрерывно делившего и переделывавшего мир. Кино имитировало военные события и провоцировало их, воспевало войну и ужасалось ей. Зачастую грань между визуальной эффектностью и экзистенциальным ужасом творящегося на экране так тонка, что стирается разница между понятиями кино «военного» и «антивоенного». Особенно когда режиссеры привносили на экран собственный военный опыт, а таких в нашем списке лучших военных/антивоенных фильмов несколько: Алов, Бондарчук, Понтекорво, Янчо.
Апокалипсис сегодня
Фрэнсис Форд Коппола
США, 1979
6 лет после конца войны во Вьетнаме
Лучше, чем сказал о своем шедевре сам Коппола, не сказать. Не фильм о Вьетнаме, где сгинули в параноидальном бреду джунглей 60 тысяч американцев и несколько — кто их считал — миллионов автохтонов, а «фильм-Вьетнам». Потный, обдолбанный, опьяненный «запахом напалма поутру», на котором торчит подполковник Килгор, любитель «Полета валькирий» Вагнера и серфинга под огнем. Изнасилованные солдатней модельки «Плейбоя» бьются в истерике в затопленном муссонной жижей ангаре. Французы-колонисты, отказавшиеся покинуть Вьетнам после обретения им независимости, десятилетиями ведут войну против всех, но блюдут старомодные традиции. А свихнувшийся полковник «зеленых беретов» Курц (Марлон Брандо) перевоплощается в живого бога племени головорезов и наборматывает на магнитофон свои сны, в которых улитка ползет по лезвию бритвы. Вьетнамская авантюра была именно что кошмарным сном, наркотическим, напалмовым. Коппола и его безумный сценарист Милиус взяли за основу написанную аж в 1902 году повесть Джозефа Конрада «Сердце тьмы», навеянную зверствами бельгийских колонизаторов в Конго. Казалось бы, где то Конго, а где Вьетнам — поле сражений Холодной войны. Но Коппола и Милиус пророчески предсказали сползание человечества в зону тьмы, к первобытным временам.
Атака легкой кавалерии
Тони Ричардсон
Великобритания, 1968
112 лет после конца Крымской войны
Открыв в кино тему британских пролетариев и маргиналов, Ричардсон, кинолидер «рассерженных молодых людей», покусился на святое: воинскую славу империи. 25 октября 1854 года — позорнейший день в военной истории Великобритании. Граф Кардиган бросил элитную кавалерию — «малиновые штаны» — на пушки генерал-лейтенанта Липранди в «долине смерти» под Балаклавой. Из 600–700 кавалеристов уцелела половина: 100 с лишним погибли, 200 были искалечены или пленены. Патриотическая мифология бессмысленный подвиг воспела: от стихов Альфреда Теннисона до фильма Майкла Кёртица. Ричардсон снял жестокую сатиру под видом костюмированного блокбастера. Куда органично уместил анимированные британские карикатуры на кровожадного русского медведя, душащего бедную турецкую индюшку, и королеву Викторию, поедающую, как тортик, православный собор. Лорды Кардиган (Тревор Ховард) и Реглан (Джон Гилгуд) — самовлюбленные старики-дегенераты с садистскими замашками. Реглан принимает союзников-французов за врагов и сулит прибившейся к штабу аристократке зрелище «красивого наступления по красивой долине». Самое человечное лицо — мелькнувшее на мгновение лицо Липранди: генерал печально качает головой при виде мчащихся на верную смерть удальцов.
Звезды и солдаты
Миклош Янчо
Венгрия—СССР, 1967
45 лет после конца Гражданской войны в России
Для Исаака Бабеля жизнь была «лугом, по которому ходят женщины и кони». Для Миклоша Янчо — лугом, где женщины и кони умирают. Интересно, какому мудрецу из Госкино взбрело в голову пригласить венгерского гения, видящего мировую историю как вековечную пляску смерти, снять фильм о венгерских интернационалистах. Из 500 тысяч венгров, плененных русскими на Первой мировой, 70–80 тысяч сражались на Гражданской войне за красных. «Звезды и солдаты» — полуторачасовая оргия расстрелов пленных. Красные агонизируют под натиском колчаковцев: самый жуткий — изысканно вежливый ангел смерти Глеба Стриженова, «советского Клауса Кински». Каждая казнь аранжирована как светский танец-ритуал: селекция пленных, раздевание, прихотливое освобождение одних и изощренная пытка надеждой для других. Красные тоже по ходу дела звереют. Кульминации насилие достигает в госпитале, где прячутся избежавшие казни венгры. Увидев фильм, цензура схватилась за голову, умоляя Янчо хотя бы «устранить раздевание» обреченных на казнь женщин. Тот обещал «подумать», чтобы раздевание «замотивировать». При этом цензура упустила главную крамолу. На вопросы белых, что они забыли на чужой войне в чужой стране, венгры упорно молчат, сказать им нечего.