Геркулесовы столбы
Совершая десятый подвиг, Геракл дошел до края земли и пробил себе путь через горы. По бокам образовавшегося прохода из Средиземного моря в Атлантический океан он водрузил по столбу, обозначив границу известного людям мира. «Вокруг света» отправился на эту «границу» и понял, что она до сих пор не символическая
Вход в Гибралтарский пролив со стороны Африки охраняет шумная, пестрая, почти неотличимая от соседних марокканских городов испанская Сеута. Ровно напротив, через 20 километров по морю, на европейском берегу укоренился на скале совсем не похожий на испанский — аккуратный и практичный — британский Гибралтар. Два полуанклава на месте мифических Геркулесовых столбов последние три века жили в похожих условиях, но с разным результатом. Сегодня в африканской Испании под сенью десятков мечетей процветает челночная торговля и незаконная иммиграция. Испанцы это называют добрососедством. В испанской Великобритании продают биткойны в банкоматах и ремонтируют атомные подлодки. Британцы называют это здравым смыслом. Прямой связи между данными концепциями нет, как и прямого сообщения между городами. Только через испанский город Альхесирас.
Челночная дипломатия
Первое, что видят прибывающие на пароме из Альхесираса в порт Сеуты, — указатель на испанском и арабском: «Граница». Это не расходится с представлением большинства испанцев о Сеуте как о сплошной погранзоне между Африкой и Европой.
Сошедший вместе со мной пассажир в костюме меняет ботинки на резиновые шлепанцы и бодро шагает под указатель, согнувшись под тяжестью объемного чемодана. Я следую за ним.
Пройдя мимо портовых ангаров, вдоль старинных оборонительных стен с виднеющимися над ними башнями собора, по узкому перешейку, слева от которого Атлантика, а справа Средиземное море, мы оказываемся в центре. На фасаде центрального рынка вьется нарядная надпись по-испански: «Счастливого Рамадана!» Рядом, на автобусной остановке, толпятся женщины в хиджабах и джеллабах с огромными тюками.
Пассажир в шлепанцах смешивается с толпой, которая вносит меня в автобус по маршруту «Рынок — Граница». Я тут одна с непокрытой головой и без арабского языка. Автобус нагоняет реку обвешанных сумками пешеходов, пожелавших сэкономить 85 евроцентов на проезд до испанско-марокканской границы. Перед пунктом таможенного досмотра на испанской стороне поток разбивается и откатывает на покрытую мусором площадь. Выйдя из автобуса, я в замешательстве останавливаюсь.
— Здесь нельзя стоять! Или проходим в Марокко, или обратно в Сеуту, — кричит руководящий потоком пограничник. Он пытается навести порядок среди галдящих марокканок, посвятивших себя челночной торговле — полулегальной, но наиболее процветающей отрасли местной экономики. Благодаря ей выживают близлежащие марокканские поселения и испанский порто-франко Сеута, в котором больше некому сбывать не облагаемые пошлиной товары.
— Девушка! Да-да, ты, в голубых шароварах, с постельным бельем! Я же только что тебя отправил, текстиль у нас проносят до 12 утра, — кричит пограничник сначала по-испански, затем по-арабски.
Древнеримский засол
С трудом пробившись через толпу валютчиков, навязчиво предлагающих дирхамы за евро, я иду обратно. Это явно не та граница, через которую, судя по новостям, в Европу прибывают толпы нелегальных мигрантов. По мере удаления от КПП чайные и кальянные сменяются кофейнями и пивными. В центре города, неожиданно ухоженном и просторном, видна, наконец-то, настоящая Испания. На торговой улице с колониальной застройкой и привычными «Зарой» и «Манго» прогуливаются типично испанские бабушки. В приморском парке, построенном на шести гектарах отвоеванной у моря земли, горожане плещутся в бассейнах с океанической водой и тянут коктейли на шезлонгах под пальмами. В храме Девы Марии Африканской, покровительницы Сеуты, генералы стоят на мессе в честь Дня испанской армии.
Из-за сокращения оборонного госбюджета военных здесь поубавилось, но экзальтированный патриотизм остался. Согласно соцопросам, жители двух испанских анклавов в Марокко — Сеуты и Мелильи (220 километров восточнее Сеуты) — гордятся своим испанским гражданством больше, чем кто бы то ни было в стране.
— «Кабальи» — самые испанские испанцы, — подтверждает 30-летняя Иса, откомандированная местным турофисом для моего сопровождения. «Кабальями» (caballa — «скумбрия») называют жителей Сеуты, потому что эта рыба изобилует в акватории города и рационе горожан. Рыболовство — единственный здесь вид деятельности, не относящийся к сфере услуг. И такой же древний, как миф о Геркулесовых столбах: археологи раскопали недавно «рыбозавод», где римляне солили скумбрию на продажу заходившим в порт мореплавателям. В Сеуте до сих пор консервируют рыбу по-древнеримски — вывешивают вялиться на берегу моря. Кроме рецепта засола город унаследовал от римлян имя: считается, что название Сеута происходит от латинского septem — «семь», по числу местных холмов.
Мы с Исой поднимаемся на крепостные стены, оставшиеся от португальцев, взявших город в 1415 году. Бесчисленные завоеватели, приходившие с моря, строили городские стены здесь, в самом узком месте перешейка, соединяющего Сеуту с Африканским материком. Мощные португальские бастионы, воздвигнутые на римских и арабских укреплениях, щетинятся ржавыми средневековыми пушками, обращенными вглубь континента.
— Сеута вошла в состав Испанской империи в 1580 году вместе с Португалией. Меньше чем через век португальцы отделились, а сеутцы не захотели, — Иса считает, что правильно сделали. Сама она родилась в Гранаде, но отец купил аптеку через пролив, и семья перебралась на Африканский континент. Здесь прекрасный климат и отличный налоговый режим. Резиденты анклава не платят НДС, а билет на паром в Испанию обходится им в восемь евро против 28,50 для нерезидентов. На вертолет — 15. Других шансов попасть на родину-мать нет. В шторм «скумбрии» ждут у моря погоды по нескольку дней.
— Был бы аэропорт… Но на него у нас нет места, вон там уже граница, — Иса машет рукой туда, куда смотрят пушки. По лесистому склону тонкой полоской петляет пресловутая «Сеутская стена» — пограничные укрепления длиной восемь километров с двумя проходами по краям: таможенным КПП Тарахаль на Средиземном море, где я к ней не пробилась, и в поселке Бенсу на берегу пролива.