Королева Диана
В издательстве «Манн, Иванов и Фербер» впервые на русском выходят мемуары легендарного редактора американского Vogue Дианы Вриланд D.V. Публикуем отрывок — про моделей 1960‑х, роль глянцевого журнала и талант всегда быть на шаг впереди.
Я стала самым экономически выгодным событием в жизни Hearst Corporation. Возможно, они любили меня, потому что я понятия не имела, как выудить из них деньги. Они никогда не отличались щедростью. После двадцати восьми лет сотрудничества, в 1959‑м, Хёрсты повысили мне зарплату: на тысячу долларов. Представляете? Вы дали бы такое повышение своему повару после того, как он готовил для вас целых двадцать восемь лет?
Поэтому пришедших ко мне парней из Vogue — Пэта Пацевича и Алекса Либермана — я решила выслушать. Они хотели забрать меня к себе.
Я сказала: — Послушайте, мне все здесь нравится. Мне нравится место, которое я занимаю. Вам придется предложить мне очень много.
— Мы предлагаем тебе луну и грош, — ответили они и в итоге это сделали. Мне дали огромную зарплату и возможность безлимитных расходов на служебные нужды, а еще поездки в Европу, когда бы мне туда ни захотелось.
Вот на что они меня подцепили. Для Harper’s Bazaar на показы в Париж ездила Кармел Сноу. Я же повидала достаточно Америки, и меня снова тянуло в Европу. Поэтому я перешла в Condé Nast.
Я любила Конде, вы знаете. Ужасное событие уничтожило его — биржевой крах 1929 года. Восемнадцать миллионов, которые, конечно, были его личными сбережениями, накопленными за всю жизнь. Он умер в 1942‑м. Сэм Ньюхаус, которого я обожала, рассказал мне, что купил Vogue за миллион долларов у Condé Nast, чтобы подарить своей жене Митци на Рождество и посмотреть, что у нее получится. Конде был мертв, и там не осталось никого с издательской жилкой. Никого.
Когда я пришла, мне дали кабинет Конде. Это ужасно польстило мне. Кабинет был огромнейшим. Я сделала непростительную вещь. Сказала Пацевичу: «Слушай, Пэт, я не могу сидеть за столом и бесконечно долго наблюдать, как человек идет через комнату. Просто не могу. Так и хочется сказать: «Поторопитесь. Чуть быстрее, пожалуйста».
Так что я отрезала один конец комнаты, представляете? С помощью перегородки. Это же подобно отрезанию части собора Святого Петра в Риме.
Я организовала большой административный офис и посадила в него трех секретарей. У меня были замечательные секретари-англичане. Они все содержали в идеальном порядке, поэтому утром, когда я приходила в свой кабинет, он выглядел так, будто я чрезвычайно аккуратна. У некоторых людей в кабинетах стоят огромные круглые столы, подобные обеденным, за которыми они могут устраивать собрания. Поскольку я никогда не провожу собрания, никогда не хожу на собрания и не знаю, что делают на собраниях, я обходилась просто большим черным рабочим столом. Кроме него, в кабинете находился большой длинный стол с таким же черным лакированным покрытием, где громоздились фотографии. У меня была доска для заметок. У меня были леопардовый ковер и леопардовая мягкая мебель. И алые стены. Кабинет вовсе не выглядел экзотично. Ненавижу экзотику, это так глупо. Еще там стояли два шведских плетеных кресла, очень красивых. Они предназначались для гостей, всего два. И диванчик. А остальное пространство занимали книжные стеллажи. Такой весьма рядовой кабинет, ничего претенциозного, однако просторный и наполненный воздухом. Каждый день я находилась там до половины восьмого вечера. В офисе было чрезвычайно многолюдно. Все лондонские парни являлись один за другим. Шикарные девушки из Чехословакии и Польши… Бог мой, эти девушки выглядели невероятно! Фотографы сходили с ума — некоторые больше других.
Знаком ли вам итальянский фотограф Пенати? Он, можно сказать, вплыл в нашу жизнь подобно причудливому облаку. Я видела в итальянских журналах его снимки королевских детей — конечно, самых красивых детей в мире. Итальянская королевская семья, возможно, не одарена неземной красотой, но важно помнить, что бабушка — мы с ней примерно из одного поколения — была дочерью пастуха. Они всегда волшебно выглядят, правда? Кажется, что они всюду ходят в матросках. Я принесла фотографии Алексу Либерману и сказала: — Этот парень — просто мечта.