Украсть ребенка
Как помочь девушке с особенностями, которая настолько любит детей, что может привести к себе домой чужого ребенка, и это уже не раз служило поводом для обращений в полицию? Катерина Мурашова рассказывает об одном из самых необычных случаев в ее практике
В последний час вечернего приема ко мне пришла маленькая энергичная женщина, абсолютно седая, с лучистыми морщинками у глаз и глубокими складками у рта. Но это не портило ее внешность, а, пожалуй, наоборот: создавалось ощущение, что она всегда жила и продолжает жить активной, насыщенной жизнью.
— Я прочла вашу книжку и подумала, что, возможно, вы сумеете дать мне дельный совет, — сказала женщина. — Нашей дочери через неделю будет тридцать лет. У нее умственная отсталость, и она крадет детей.
— Она их крадет и… — я попыталась как-то осознать сказанное. — И что потом с ними делает?
— Да ничего особенного, — женщина пожала плечами. — Играет с ними, ведет куда-то гулять, иногда приводит к нам домой — я их, конечно, сразу возвращаю обратно. Но, понимаете, я же работаю…
— Расскажите подробнее и лучше с самого начала, — велела я. — Как зовут вашу дочь?
— Николь.
— Николь? — удивилась я. В то время моды давать детям иностранные имена еще не было.
— Да, именно так. Мой муж очень хотел дочь, и это такая наша шутка. Его зовут Коля. А она — Николь Николаевна.
Я мысленно посочувствовала мужу своей собеседницы и спросила:
— Когда стало понятно, что с Николь что-то не так?
— Да практически сразу. Беременность была очень проблемная, роды с осложнениями, она начала переворачиваться в девять месяцев, пошла только в полтора года, заговорила после трех…
— Какие ставили диагнозы?
— Предполагали ДЦП, но почти сразу исключили. Потом каждый раз писали «задержка физического и психического развития».
— Какие-то реабилитационные мероприятия проходили?
— Конечно! Мы делали все, что могли и что по тем временам было доступно. Однажды даже съездили с Николь в Москву, к одному крупному специалисту, и он высказал интересную и, может быть, в какой-то степени роковую для нас мысль: девочка обладает редкой для умственно отсталых детей фантазией и эту фантазию стоит развивать — собственные выдумки будут развлекать Николь, придавать краски ее неизбежно ограниченной жизни и тем самым отчасти компенсировать ее явную когнитивную недостаточность. Нам с мужем эта мысль показалась очень здравой, и мы с усердием взялись за дело.
— Вы научный работник? — спросила я.
— Да. И мой муж тоже ученый.
— У Николь действительно была способность к фантазии?
— Всегда была и еще какая! Ее выдумки, разумеется, довольно чудные, как и сама работа ее поврежденного мозга… А вы знаете такую книгу «Горменгаст»?
— Горменгаст? О да!
(В скобках замечу, что, с моей точки зрения, трилогия о Горменгасте — одно из самых причудливых произведений в мировой литературе.)
— Так вот там фантазии хотя, конечно, и более сложные, но совершенно из того же ряда, что и у Николь. Кстати, автор умер довольно молодым от прогрессирующего слабоумия… Когда Николь была ребенком, я иногда даже пыталась за ней записывать… Хотите прочитаю? Я подумала, что это может быть важным… — Она достала из сумки листок бумаги.
— Давайте, — кивнула я.
— «Зеленый месяц каждую ночь спускался на дерево и щекотал своими рожками большую гусеницу. Гусеница боялась щекотки, она хихикала и выделяла из брюшка крепкую нитку, чтобы обмотать рожки и чтобы месяц не мог ее больше щекотать. Но рожки были скользкие от небесного масла, которое выдавливается из красного солнца на закате и на рассвете, когда оно сплющивается небом, и поэтому нитки на них не держались. Тогда гусеница однажды позвала паука, он пришел на дерево и соткал для зеленого месяца из ее клейкой нити очень красивые тапочки на его рожки. Месяц тут же перестал щекотать гусеницу, ушел обратно на небо и стал красоваться обновкой перед звездами, и они водили вокруг него хоровод, и качались в нем как в колыбельке. А гусеница осталась на дереве и скучала по месяцу и по тем временам, когда он приходил ее щекотать».