Северное сияние
Хатуля Авсаджанашвили создает в Санкт-Петербурге «золотой квадрат моды». Успевая ходить на кузнечный рынок и готовить ачму.
«А вы знаете, что у нашего города есть палитра пантонов, утвержденная еще при Александре I?» — питерская девушка Хатуля Авсаджанашвили стоит на крыше крошечного отеля «1880» с видом на все красивое, в том числе на ее магазин Nevsky 152. Она одета строго по этому пантону — в бежевый комбинезон old Céline. И говорит тихо и спокойно, как все в этом меланхоличном городе. Так тихо, что я беспокоюсь за свой диктофон, настроенный на энергичную московскую палитру.
Тем же негромким голосом, за которым человек проницательный моментально угадывает энергию и бизнес-драйв, Хатуля семь лет назад убедила Chanel въехать в принадлежащее их семейной компании Babochka здание на Невском. «Когда такие марки принимают решения, это может длиться десять лет и даже больше. Для них это как брак. То есть дело, которое не должно быстро закончиться», — улыбается она. Семья Авсаджанашвили долго ухаживала за Chanel. И не только из любви к искусству Лагерфельда — каким бы пакетом брендов ретейлер ни владел, есть волшебные маячки, по которым все сразу становится ясно.
Трогательно, что в начале нулевых — Хатуля еще училась на юрфаке Санкт-Петербургского университета и ездила с родителями на важные фэшн-переговоры — ей предложили место в Chanel: «Мы как раз нацелены на развивающиеся рынки, и нам нужны такие инициативные молодые люди, как вы». Мама Хатули потом долго гордилась перед подругами: «Хатуле предложили работать в Chanel». А девушка недолго подумала и отказалась: «Я человек, очень привязанный к городу. Это мое место силы. Здесь ценности, которые для меня важны».
В конце 1980‑х в Ленинграде действовал странный закон, по которому кооператив мог открыть только пенсионер. Борису Григорьевичу было всего сорок три. Он окончил хореографическое училище Большого театра, танцевал в ансамбле Игоря Моисеева. Работал хореографом — когда в 1972‑м Борис Эйфман ставил свою дипломную работу, балет «Гаянэ» в Михайловском, он пригласил Авсаджанашвили отвечать за народные танцы, и с тех пор они дружат. Получив заслуженного, Борис Григорьевич в сорок вышел на пенсию, работал импресарио. Но раз пенсионерам разрешили делать бизнес, то он, человек, органически неравнодушный к моде, в 1988 году открыл кооператив «Бабочка» — с надеждой, что жизнь этого бизнеса будет если не долгой, то хотя бы яркой. Но полет до сих пор идет в штатном режиме. В ноябре 2018‑го Babochka пышным вегетарианским ужином в исполнении шефа Владимира Мухина праздновала свое тридцатилетие в Главном штабе Эрмитажа, и поздравлять слетелись не только друг-дизайнер Стелла Маккартни, но и такие важные для татлеровской вселенной люди, как Александр Дюков, Борис Пиотровский, Николай Цискаридзе и нынешний президент «Зенита» Александр Медведев.
Позже Babochka стала не просто ретейлером, но и девелопером Староневского (участок Невского проспекта от Площади Восстания до Александро-Невской лавры) — Бориса Григорьевича интересовало глобальное развитие, ему никогда не было интересно заниматься фасонами и размерами.
Зато Хатуле не скучно четыре месяца в году проводить в шоурумах на закупках. Но за деревьями она тоже умеет видеть лес. Этой осенью Babochka стала идеологом проекта «Староневский. Территория моды» — ассоциации, которая объединяет более двадцати ретейлеров «на районе». Вообще-то это мировая практика — когда модные Дома-соседи начинают дружить. Не с целью друг друга съесть, а чтобы сообща разруливать проблемы. Семья Хатули дружит с Гульельмо Миани, владельцем бренда Larusmiani, так вот отец Гульельмо много лет назад основал такую ассоциацию в Милане. Сначала для бутиков Монтенаполеоне. Потом присоединились Спига и весь «золотой квадрат моды». А в Питере в ассоциацию вошли Louis Vuitton, Сhanel, Christian Dior, Bvlgari, Fendi, основные бутики группы Babochka… И еще много замечательных вывесок. Они рады будут и новым игрокам — ресторанам или отелям, главное, чтобы те были про люкс. «У нас один принцип. Мы обслуживаем одного клиента».
Сложно представить, как бренды-конкуренты могут сотрудничать, разве что вместе повесят рекламные постеры в аэропорту. Хотя можно еще устраивать общие мероприятия — нужно ведь стремиться, чтобы жизнь кипела не только внутри магазинов, но и немножечко снаружи, это тоже общемировая практика. Да, снаружи Петербург — не Капри (я была однажды на Капри на уличном коктейле Bvlgari с музыкантами и тележками с джелато, это было весело), но с мая по сентябрь в наших краях тоже есть возможность пить шампанское на свежем воздухе.