Оркестр musicAeterna под управлением Теодора Курентзиса
История самого нестандартного, обсуждаемого и модного российского коллектива — экосистемы musicAeterna началась двадцать лет назад, когда Теодор Курентзис, только что возглавивший оркестр Новосибирского театра оперы и балета, собрал кружок молодых и увлеченных музыкантов с целью всего-то изменить восприятие музыки и покорить мир. И то и другое ему удалось. В головокружительной траектории взлета musicAeterna музыка XII века живет с музыкой XXI, Пермь встречается с Зальцбургом, а Петербург, как обычно, смотрит сам на себя из 1990-х в наши дни. Именно в Петербурге — сначала в историческом Доме Радио, а сейчас, на время масштабной реконструкции здания, в метафорическом — оркестр обрел постоянную базу и творческую резиденцию.
Музыкальный критик Екатерина Бирюкова рассказывает историю оркестра musicAeterna и объясняет его феномен.
Сегодня musicAeterna — это целая экосистема. Помимо главных оркестра и хора, она объединяет под своим брендом еще несколько коллективов (греческий ансамбль византийских песнопений, просветительские, образовательные и театральные практики творческой резиденции Дома Радио, танцевальную труппу musicAeterna Dance). А начиналось все с 27 струнников, 27 хоровиков и еще нескольких музыкантов, исповедовавших революционные взгляды на старинную музыку в частности и на искусство в целом. Некоторым еще не исполнилось восемнадцати. Денег было мало, энтузиазма много. Дело происходило в 2004 году в Новосибирске, точнее — в утопических советских пространствах «Сибирского Колизея», одного из огромнейших оперных театров мира, только что обзаведшегося тогда новым главным дирижером Теодором Курентзисом. Харизматичный и амбициозный 32-летний грек, который десятилетие назад приехал из родных Афин учиться к легендарному ленинградскому патриарху-педагогу и теоретику дирижирования 90-летнему Илье Мусину. Курентзис был влюблен в Петербург 1990-х — этим все сказано.
Кабинет маэстро в «Сибирском Колизее» никогда не закрывался. После многочасовых, не признающих никаких современных профсоюзных норм репетиций тут читали стихи, танцевали, смотрели артхаус, медитировали. Нонконформизм, предельный перфекционизм, аура высокого служения и, конечно, избранность — все это уже тогда было перемешано самым фантастическим образом и в остальном музыкантском цеху вызывало одновременно восторг, зависть, раздражение и нескончаемые споры. Из тех времен родом первый хит, который многие готовы были слушать нон-стоп, — выпущенная на лейбле Alpha Classics «Дидона и Эней» Генри Пёрселла, необыкновенно современно, а местами хулигански звучащая опера 1688 года.
Уже тогда сложился безошибочно узнаваемый стиль исполнения: максимальная проговоренность каждой детали, предельная интенсивность, бескомпромиссные контрасты. Нет музыки сложной или скучной; в исполнении musicAeterna любая держит ваше внимание. Нет анонимных музыкантов на сцене; даже в оркестре из ста с лишним человек каждый — солист, каждый выкладывается на максималках. Не случайно с самого начала там поощрялись самостоятельные выступления музыкантов в камерных ансамблях.
Первоначально коллектив проходил скорее по ведомству «исторически информированного исполнительства», призывающего играть старинную музыку сильно иначе, чем учат в консерваториях. Заодно вытаскивали из полутемного гетто сложную современность, которую в консерваториях не преподают вообще. Позднее, по мере увеличения состава оркестра, выяснилось, что золотой канон классической музыки тоже не чужд musicAeterna: с Чайковским, Верди и особенно с Малером им тоже есть о чем поговорить. Создать возможность для диалога не только между разными композиторами, но и музыкальными эпохами, видами искусств и знаний, между сценой и залом — одно из главных умений Курентзиса. Другое, еще более важное — все это перевести в статус ритуала.
В 2011 году начинается «высокий пермский период» команды musicAeterna, частично переехавшей за своим создателем на его новое место работы, в Пермский театр оперы и балета имени Чайковского, и там серьезно доукомплектованной и признанной в итоге самым значимым достижением «пермской культурной революции». Денег стало заметно больше, энтузиазма не убавилось, мода на Курентзиса росла, споры по его поводу не утихали, авиарейсы Москва — Пермь переполнялись богемой, местный, давно существующий при театре «Дягилевский фестиваль» превращался в статусное место для культурного проведения летнего отпуска, ресторанный бизнес хорошел, в честь Курентзиса назывались десерты. А по улицам еще не так давно закрытого для иностранцев города в то время ходили первые лица мировой оперной режиссуры, и Sony Classical со всей своей аппаратурой приезжала в уральские леса записывать оперы Моцарта.
Пермские чудеса казались, да и сегодня кажутся, неправдоподобными. Самые знаменитые из них, конечно, — «Королева индейцев» Пёрселла в постановке Питера Селларса, «Травиата» Верди в постановке Боба Уилсона, «Жанна на костре» Онеггера в постановке Ромео Кастеллуччи, диск The Sound of Light с музыкой Рамо. Но других тоже немало. В их число входят и сверхсложная опера Дмитрия Курляндского «Носферату», написанная по заказу театра и не менее сложно поставленная на его сцене, и симфония Леонида Десятникова «Зима священная 1949 года», исполнение которой Курентзисом можно назвать ее вторым рождением, и сама «Весна священная» Стравинского, запись которой получила премию ECHO Klassik. А запуск «Лаборатории современного зрителя», занимающейся выращиванием осознанной публики, или переход «Дягилевского фестиваля» на круглосуточный режим — с ночными концертами у статуй «пермских богов» в Спасо-Преображенском соборе, ставшем музеем, и встречей рассвета на берегу Камы. Загадочное слово Perm на музыкальной карте Европы быстро становилось чем-то совершенно естественным, сыпались престижные награды, западные гастроли к неудовольствию пермской публики (которая, кстати, становилась все осознаннее) занимали значительное место в рабочем графике коллектива. Наконец, в 2017 году оркестр и хор musicAeterna дебютировали с постановкой оперы Моцарта «Милосердие Тита» и большой концертной программой в священном Зальцбурге — и он рукоплескал стоя.
Сезон 2019/2020 года они открыли уже в качестве петербургского коллектива, пустившегося в рискованное негосударственное плавание — довольно уникальный случай для российской культурной традиции. В Перми за ними остался «Дягилевский фестиваль», в рамках креативной ревитализации осваивающий площади бывшего завода Шпагина, а из оперного театра Курентзис, хормейстер Виталий Полонский и многие их музыканты ушли. При спонсорской поддержке новым их местом обитания в 2019 году стал Дом Радио на Итальянской улице, где нет большого слушательского зала, но есть атмосфера. Пока до конца 2026 года здание закрыто на реставрацию, временным домом коллективу служит бывший дом Беггровых на Невском проспекте. С выбором концертных локаций — «пермские боги», Исаакиевский собор, ночной Эрмитаж, собор Святого Марка в Милане или могила Дягилева на кладбище Сан-Микеле в Венеции, — а также с умением в эти локации попадать у Курентзиса тоже все хорошо.