Отельер Анастасия Ефимова – о гостеприимстве и духе времени

СНОБСтиль жизни

Анастасия Ефимова: «Если тратить свою энергию на обиды, тогда ее не останется больше ни на что»

Текст: Анастасия Каменская

Свой первый отельный проект Анастасия Ефимова, политолог по образованию, запустила в 2016 году. Это был Brick Design Hotel на Мясницкой, сильно изменивший представления о московских отелях. Затем в тихом Замоскворечье появился ее же «Рихтер», ставший одним из мест силы в столице. Теперь Ефимова взялась исследовать Суздаль и Солигалич. О том, что будет дальше с культурой гостеприимства, почему ценности и вдумчивая эволюция важнее всего на свете, она рассказала «Снобу», а мы проиллюстрировали этот разговор фотопроектом то ли о духе времени, то ли о призрачных «тех», кого мы недосчитались.

Начать разговор предлагаю с обсуждения разницы между «здесь и сейчас» и «там и тогда». Когда вы запускали свой первый проект, Brick Design Hotel, был ли город вокруг другим? Были ли другими люди?

Я точно помню, что когда мы начинали, улицы были узкими, не было еще Садового кольца в нынешнем его виде. Перемены начались примерно через год после открытия Brick Design Hotel, все тогда жутко от них страдали. Мы тоже пострадали, у нас снесли во дворе конструкцию, которая закрывала вентиляцию, потому что она была самостроем. Все было иначе. Мы сами не стремились ни с кем дружить, нам казалось, что все плохо, и никто с нами тоже не дружил. Но это всегда движение друг к другу навстречу, без него ничего не получится. Сейчас – скажем грубо, десять лет спустя – я очень часто говорю, что город сильно поменялся. Есть чиновники, очень правильно относящиеся к своей работе. Не все, конечно, но их много. Я их представляю как менеджеров, нанятых людьми, которые платят налоги. «Рихтеру» много таких людей помогало и до сих пор помогают, несмотря на все обстоятельства. Для меня как для политолога это был очень важный знак про то, что есть неизбежные изменения. Потому что, понятно, была смута 90-х, был рост начала 2000-х. Институты всегда требуют времени. Появляются люди, которые правильно себя оценивают. И я всегда выступала за диалог, особенно в том, что касается стройки, реставрации, согласований.

А как и почему политолог вдруг решил заняться отельным бизнесом?

То, что я оказалась на этом факультете, было счастливым стечением обстоятельств. И я очень благодарна этому случаю, потому что училась в золотой, как мне кажется, век факультета политологии в Высшей школе экономики, когда его деканом был Марк Урнов. У нас были лучшие преподаватели, мы учились у многих иностранных специалистов. И факультет дал нам очень много возможностей узнать про социологию, экономику, философию и политическую философию, антропологию, культурологию, психологию. У нас была серьезная математическая подготовка, что в плане бизнеса очень важно. Но надо понимать, что политолог – это ученый, то есть политтехнолог, политолог и политик – это разные профессии, и политолог отвечает именно за исследования, так что у меня сугубо научное образование. Я еще в университете понимала, что буду заниматься тем, чем занимаюсь сейчас. Это воплощение того, что называют мягкой силой. И понимание, как устроены социальные институты, процессы дало мне возможность делать то, что я делаю, то есть ловить тренды и делать что-то важное для общества. Поэтому я считаю, что работаю по профессии.

Любые разговоры про малый бизнес часто касаются пережитка 90-х – слов про «крышу» и необходимость связей. Вы согласны с тем, что сейчас это необходимо? Или это стереотипы из прошлого?

Что касается «крыши» и связей, я всегда шла вопреки. У меня тоже, конечно, были такие страхи, но когда мы открывали Brick, меня очень поддержал мой бывший супруг, он был моей «крышей» в том плане, что всегда говорил, что не надо ничего бояться, что все получится. И у нас действительно все получилось, просто потому что мы сделали хороший продукт, который был востребован тогда в первую очередь у иностранцев. У нас было 85 процентов иностранных гостей на протяжении трех лет. Забавно, что сейчас в «Рихтере» мы специально вводим курс английского языка для сотрудников, потому что они его забывают. Я и сама его забываю, а тогда мы больше 50 процентов времени говорили на английском. И именно то, что мы сделали хороший продукт, дало уверенность и силы. Дальше уже появились люди – такие столпы. Многие известные люди нас поддержали, появилось ощущение бесстрашия от того, что тебя поддерживают те, кто имеет значение в обществе. И с этим чувством ты можешь сделать многое. Сейчас, конечно, когда я думаю о том, как мы строили «Рихтер» с точки зрения финансов и в принципе спланированности проекта, то понимаю, что уже никогда в жизни этого не повторю, но тогда это было стечение обстоятельств, жизненная необходимость и невероятная поддержка. «Рихтер» мы строили всем миром. И я понимала, что если, не дай бог, случится какая-то ситуация, когда нам скажут: «Ребята, ну нет», – за нас выступит очень много людей, потому что они этот проект считают своим.

Как вам кажется, такой подход для бизнеса – это скорее исключение, чем правило?

Не возьмусь говорить, как в целом живут другие предприниматели, которые делают очень прибыльный бизнес, потому что это не наша история, но я всегда считала, что надо не бояться, а делать, и тогда что-то изменится. Нельзя жить в страхе, страх – предпосылка худшего. Я всегда рассчитывала и рассчитываю до сих пор, что «Рихтер» будет выступать примером того, что группа людей собралась и сделала независимый и важный для общества проект. Просто ты делаешь хорошие вещи, у тебя есть ценности, и ты встречаешь людей из управы, из СМИ, из департамента предпринимательства, еще откуда-то, которые говорят: «Мне нравится этот проект, я хочу ему помочь». У нас довольно сложное законодательство с точки зрения охраны труда, Роспотребнадзора, всех этих норм, но это же вопрос того, как ты их применяешь, трактуешь. К нам было много вопросов, и если бы мы не разговаривали, если бы не было диалога, а все бы препирались друг с другом, то ничего бы не случилось. То есть очень важно быть открытым с обеих сторон. Я часто сталкиваюсь с тем, что люди сетуют, что их не понимают какие-то зашоренные чиновники, которые «никуда не ездили, не видели проектов Дэвида Чипперфильда». Но, по-моему, это вопрос не зашоренности, а восприятия.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Новые региональные проекты, которые делают горожан счастливее Новые региональные проекты, которые делают горожан счастливее

«Сноб» поговорил с основателями частных проектов в регионах

СНОБ
«Дурак с актёрской жилкой может свидетельствовать лучше Эйнштейна»: как врачи и психологи зарабатывают в судах «Дурак с актёрской жилкой может свидетельствовать лучше Эйнштейна»: как врачи и психологи зарабатывают в судах

Что важнее в суде — экспертиза или умение убеждать?

VC.RU
20 ответов на простые вопросы о сексе 20 ответов на простые вопросы о сексе

Честные ответы на самые простые вопросы про это

Playboy
Человек, соразмерный Вселенной Человек, соразмерный Вселенной

Этой весной исполнилось бы 90 лет академику Николаю Кардашеву

Наука
Это мы еще досмотрим Это мы еще досмотрим

Кто будет делать игровое кино, сериалы и док в новом мире

СНОБ
Что такое иммобилайзер и есть ли он в моей машине Что такое иммобилайзер и есть ли он в моей машине

Разбираемся, что такое иммобилайзер, каким бывает и стоит ли его отключать

РБК
К вам санитары, мистер Андерсон К вам санитары, мистер Андерсон

Писатель Александр Цыпкин о наших цифровых аватарах

СНОБ
В Польше обнаружили возможное место захоронения датского конунга Харальда Синезубого В Польше обнаружили возможное место захоронения датского конунга Харальда Синезубого

Обнаружено место вероятного захоронения датского конунга Харальда I Синезубого

N+1
Алмазы под давлением Алмазы под давлением

Экономист Александр Аузан о будущем креативных индустрий

СНОБ
От ужаса колотится сердце: 5 самых страшных в мире фильмов От ужаса колотится сердце: 5 самых страшных в мире фильмов

Фильмы, заставляющие сердце выскакивать из груди

Вокруг света
Норманны vs славяне. 300-летняя война Норманны vs славяне. 300-летняя война

Кого призвали старейшины: братьев-славян или братьев-варягов?

Дилетант
Учительница лучшая моя: фрагмент книги «Элизабет Финч» Джулиана Барнса Учительница лучшая моя: фрагмент книги «Элизабет Финч» Джулиана Барнса

Отрывок из нового романа-загадки Джулиана Барнса

Правила жизни
Разумовские Разумовские

История восхождения рода Разумовских похожа на сказку

Дилетант
«Заходишь в вагон, а там 200 омоновцев стоит» «Заходишь в вагон, а там 200 омоновцев стоит»

Руслан Федотов о жизни московской подземки в своем фильме «Куда мы едем?»

Weekend
Сохрани в тайне свою женитьбу… Сохрани в тайне свою женитьбу…

Александра Иосифовна умоляла императора подождать с публичностью в новом браке

Дилетант
Как формируются привычки и почему с возрастом сложно переучиваться? Как формируются привычки и почему с возрастом сложно переучиваться?

Как формируются привычки, можно ли ими управлять

СНОБ
Каким получился «Род мужской» Алекса Гарленда — жуткий хоррор о дурных мужчинах Каким получился «Род мужской» Алекса Гарленда — жуткий хоррор о дурных мужчинах

Кинокритик Илья Верхоглядов размышляет о фильме «Род мужской» Алекса Гарленда

Правила жизни
Мужской разврат как ошибка эксперимента Мужской разврат как ошибка эксперимента

«Принцип Бейтмана» и другие ошибки великих генетиков

СНОБ
Женщина на грани политической катастрофы: Джулия Робертс в сериале про «Уотергейт» Женщина на грани политической катастрофы: Джулия Робертс в сериале про «Уотергейт»

«Газлит» — политический триллер о Уотергейтском скандале

Forbes
Археологи обнаружили на турецком побережье четыре местонахождения с орудиями нижнего палеолита Археологи обнаружили на турецком побережье четыре местонахождения с орудиями нижнего палеолита

Артефакты могут указать на маршрут расселения древних людей

N+1
Чем роботы мешают развитию человечества. И как помогут Чем роботы мешают развитию человечества. И как помогут

Помогают ли роботы устойчивому развитию?

ТехИнсайдер
Говорить о раке вслух: как Фонд борьбы с лейкемией ищет доноров в условиях кризиса Говорить о раке вслух: как Фонд борьбы с лейкемией ищет доноров в условиях кризиса

Почему в России не хватает доноров костного мозга

Forbes
Был ли Наполеон низкого роста? Откуда взялся миф о «коротышке-завоевателе» Был ли Наполеон низкого роста? Откуда взялся миф о «коротышке-завоевателе»

Почему все думают, что Наполеон был низкого роста?

ТехИнсайдер
Как преуспеть в учебе: 3 совета нобелевского лауреата Как преуспеть в учебе: 3 совета нобелевского лауреата

Рассказываем о методике нобелевского лауреата, которая облегчает обучение

Psychologies
Одной левой: Пол Маккартни и еще 9 знаменитых левшей Одной левой: Пол Маккартни и еще 9 знаменитых левшей

Занимательные факты о левшах

Вокруг света
История Нэнси Брофи: за что автору эссе «Как убить своего мужа» дали пожизненный срок История Нэнси Брофи: за что автору эссе «Как убить своего мужа» дали пожизненный срок

Судьба писательницы Нэнси Брофи вполне может стать основой для сериала

Forbes
Горцы — и как с ними быть в новой реальности Горцы — и как с ними быть в новой реальности

Горцы — не только люди, живущие в горах, но и название большого числа растений

Наука
Собеседование в Долину: как россиянки строят карьеры в международных IT-компаниях Собеседование в Долину: как россиянки строят карьеры в международных IT-компаниях

Forbes Woman поговорил с женщинами, работающими в IT-компаниях за рубежом

Forbes
Режиссер Савва Савельев — о поисках лица времени и работе с друзьями Режиссер Савва Савельев — о поисках лица времени и работе с друзьями

Режиссер Савва Савельев — о петербургском хорошем тоне в отношении войны

РБК
Флора Флора

Директор Эрмитажа Михаил Пиотровский — о проекте «Флора» в стенах музея

Собака.ru
Открыть в приложении