Напрямую не рассказывая историю, этот текст создает новую феминистскую утопию

СНОБ18+

Сложный остаток утопии

Каждую неделю Илья Данишевский отбирает для «Сноба» произведения современной литературы. Сегодня мы публикуем новый текст Лолиты Агамаловой. Напрямую не рассказывая историю, этот текст пытается создать новую феминистскую утопию.

f57deee6c6418bafd3c12d49d8ff048ea1c53907083744378c0c8c725f430c9e.jpg
Иллюстрация: Leemage/UIG via Getty Images

первичный глоттогенез на руинах секса возлюбленной

шкурка (ригидной) коммуникации, потерявшейся в пространстве языковой игры, (сексуальные политики предикатов, на руинах секса возлюбленной), (перечитываясь, за каждой запятой следует поиск возможного, бытного, поступь — это событие, текстуальный пробел безымянной речи, проблеск несуществующей субъективности, заключенной в ночной пробел, крепкие кости букв, обрекшие в перспективу беззвучный кальций), обреченной пизды дискретной, разобранной, как скелет: губы, большие и малые , нефти усталый зверёк, потерявшийся в эквиваленте, уставшей крови костёр, — нефть ли, кровь, — Фаллопиевы трубы, текущие в матку серой, немой промзоной, где тракторы, разбухшие от грязи, формулируют тело, ставшее дискурсивным: (и скрыт оборот) оскоплен вороватый взгляд и избит зрачок, истертый за близостью чужих присвоенных передышек, нежной недискурсивности, объективированной в дискурс, и копья сосков в близости и в близи; и здесь разрыв оболочки, необходимые маркеры узнавания, нитки швов обескровленных волн, избитых солнцами, перечитываемых веками; и я не скажу тебе, что люблю тебя, сейчас это невозможно, и не стану за запятой, провоцируя возможное, теоретизированный фрагмент, подпоясанный костылями слепой и влажной материи, я так хочу собрать звук, но не чувствую ничего, кроме пробела, и не скажу тебе снова, как я иду к тебе, прямо сейчас я ищу новые пути, чтобы обойти себя и утвердить себя, оставив потенцию промежутков, пересобирая недавний опыт, как эспрессо-машину, которую я ежевечерне избавляла от кофейной пыли, забравшись в нее по локоть; и здесь разрыв оболочки, перепечатывая, нащупывая, что, в сущности, ровно одно, только не тело твое, любимая; но антисимбиотическая, квазимифологическая непрерывность текстуального Сопротивления, мы подобрали слово близость, на руинах секса возлюбленной, в сексуальных политиках предикатов, не выжив в лесу и обретя язык, «и нет ни единой капли, чтоб обмочить / наши сухие гортани / наши языки / наши семиотические системы» — и это все, что остается от поэзии, размазанной о

бедро отсутствия, зубастые стенки искривленных, забитых материй, функций ослабленных коммуникативных необнаруженных, выбитых из матрицы кодов, и здесь разрыв оболочки; тело женской теории, фрагментированное насильно, тело женщины, объективированной в дискурс, женское тело, и здесь разрыв оболочки, подрыв аутичной прозрачной земли (набрать горстку ее облученной радиоактивной в рот, знаки и буквы схлопываются, как двери, искривляя пространство неопознанного пробела, и все и ничто за которым(и), только не тело , — в сброшенный опыт, циркуляция не своевременна, не современна, и здесь разрыв оболочки: крошечная аэс в беспрерывной дроби монструозного бреда зараженных тревогой в виске, до которого ты дотрагиваешься как бы в суррогате любовного поцелуя; выводить, спаивая языковую раздробленность, оскопляя взгляды, преддискурсивную соль забитых рецепторов, таков первичный, но только первичный глоттогенез, оставив утопию болоту и перегною, любовь и убийство, пробел, пробел, помочь тебе этой ночью пересобраться, собрать все кости, пробел, здесь, на песке, пиздой, объевшейся жестью, перебыть себя, вместо пробела: глоттогенез стальной обрастающий слизью, механический лабрис, печальные зубья пальцев на перебитый бинт, кисты фантомной груди , отрезанной, крепко сшитой, и любовь, любовь без имени рода, и слово без рода, поскольку они безродны,— и ты говоришь: я люблю ее, кисту фантомной груди, и языкаются / промзомные разрубленные языки, расцветая тракторными огнями, гинекологическими зеркалами, и рубят ее, эту не/дискурсивную нежность, объективированную в дискурс, покуда избитый зрачок перекатывается как солнце в густой, землистый зенит; ; Глоттогония, так бы звали нашу любовь, Глоттогония, обмочи наши сухие ладони, пизды дискретные сшей, в языке залечив, спаяв, слюдообразный клитор, брошенный в наши сухие коммуникативные системы; разве похоже, что я сдаюсь, разве похоже, что я замолкаю, забыв про пуд соли во рту, боль забитых рецепторов языков, костяную фонетику пола, артикулируемое я, невозможное я, пробел, необходимое я, борьбу языковых фигур, изнасилованную logosом речь ? и тонкую, тонкую почву

новые онкологии текстуальной фертильности

это новые онкологии событийности дискретных разрозненных онтологий, позабытых процессуальной утопией; развитие новых онкологий на базе текстуальной фертильности, избытой men’perience, благой старой животностью, внедренной в солнцестояние технологии. Утопии требуют невозможного, и я вижу пересборку: в ночи твой нерв защемляется, будто стебель, и я пересобираю тебя собственными руками, в титрах диффузной мастопатии, в черной моторике, вне фигурных слепков трансгрессии политической близости; я способна обозначить место, место отсутствия этой утопии, разбившейся о твою сборку, а значит не всеохватной; не развившиеся онтологии без присутствия становятся потенциально владеющими рассеянными онкологиями бегущего нарратива, перечитываемого затмения, расслаивающейся кости̒, это рак матрицы, бесконечные письма к утопии, титры мастопатии, разворачиваемые мифами/манифестами, в лоне пустой лингвистики, очерченной эволюцией рудиментарный синтаксис постепенно нанизанный на окно, не развившиеся онкологии без присутствия становятся потенциально владеющими рассеянными онтологиями бегущего нарратива, это рак матрицы, отбор текстуально фертильных, внутри отбора не предполагается жажда между, водой, близостью, внутри отбора не предполагается миф, природный суррогат всех грамматик, находящийся на стыке возвращенных обнародованных преемственностей свернувшихся в онтогенезе повторяемого забвения; племя корабельных языков, вылизывающих трансгрессию, метаязык утопии, чистоту разбавленной крови, свернувшееся отчаяние ясности на борту безымянных вод, сложный остаток утопии, слизанный с побережья, предельные местности соли на поверхностях языков, в промежутке восьми наших губ и двух суверенных языков; забвение ориентационных парусов подвижной коммуникации (,) быстрой плоти, тесно отбитой в отборе пробившейся онкологии, будто стебель из тонкой, матричной почвы, как язык разрубленной морфологии переменно означивает язык; мы лежим распластавшись на языке иногда на берегу языка в звучании пыли, я вылизываю тебя укачиваю себя волнами, я раскачиваюсь на языке в языке волнами, — то, что остается сегодня в разбитой поэтике пола, поваленной на алтаре текстуальной фертильности, найденной в междуречье прозрачных актов, нахлебавшихся крови, т.к. (я), заключенная в скобки и признанная текстуально фертильной, отказываюсь быть ничем иным, кроме как новой онкологией, быть штрих к утопии, так и к антиутопии, расползающейся мажущимися шкурными выделениями в перерыве, прерывной смазки, потоков сродненных онтогенезов чревовещаний. Сросшиеся онкологиями, захватили затупившийся

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

От Стоунхенджа до Пизы: 8 самых переоцененных туристических достопримечательностей мира От Стоунхенджа до Пизы: 8 самых переоцененных туристических достопримечательностей мира

Ты ничего не потерял, если не видел эти достопримечательности

Playboy
Всеволод Иванов Всеволод Иванов

Из всех советских писателей Всеволод Иванов был наиболее плодовит

Дилетант
Никита Кукушкин Никита Кукушкин

Актер, который достоверно играет негодяев

Esquire
Toyota Land Cruiser Prado. Крепкий орешек Toyota Land Cruiser Prado. Крепкий орешек

За что переплачиваем? И переплачиваем ли?

АвтоМир
Алексей Алексенко: Попытка объяснить все непонятное разом Алексей Алексенко: Попытка объяснить все непонятное разом

Биологи связали воедино странные истории, которые не стали от этого понятнее

СНОБ
Без шума и пыли Без шума и пыли

Тестируем робот-пылесос

Домашний Очаг
Жизнь после Олимпа: исповедь с элементами проповеди Жизнь после Олимпа: исповедь с элементами проповеди

«Сноб» публикует рассказ Андрея Вульфа о поиске смысла своей работы

СНОБ
Mitsubishi Pajero Mitsubishi Pajero

Технически сложный автомобиль отнюдь недешев в содержании

АвтоМир
«Запуганный доктор — плохой доктор». Активист медпрофсоюза об уголовном преследовании врачей «Запуганный доктор — плохой доктор». Активист медпрофсоюза об уголовном преследовании врачей

Пациенты боятся докторов, а доктора — пациентов. Можно ли исправить ситуацию?

СНОБ
Олег, Анна, Барселона Олег, Анна, Барселона

Интерьер в Барселоне, деликатно сохранивший все старинные детали

AD
Кросс на цыпочках Кросс на цыпочках

Kia Rio X-Line – Renault Sandero Stepway

АвтоМир
Заварить кашу Заварить кашу

Диетологи называют ее «царицей круп», и мы можем с ними только согласиться

Добрые советы
Время сиесты: почему хочется спать днем и что с этим делать? Время сиесты: почему хочется спать днем и что с этим делать?

Вздремнуть полчасика после обеда — неосуществимая мечта для большинства взрослых людей. Хотя специалисты хором утверждают: спать днем полезно. Это улучшает память и творческие способности.

Psychologies
Анна Алексеева: Забытый зажим, неправильный диагноз. 5 историй о врачебных ошибках Анна Алексеева: Забытый зажим, неправильный диагноз. 5 историй о врачебных ошибках

Истории об ошибочных действиях медиков, которые стоили пациентам здоровья

СНОБ
Триумф воли Триумф воли

Полина Киценко о том, как сделать ребенка героем спорта

Tatler
Анна Козлова Анна Козлова

Читать книги Анны Козловой – все равно что искать границы собственной морали

Esquire
Ренато, который дает людям второй шанс Ренато, который дает людям второй шанс

Ренато Грбич, 55-летний сербский ресторатор — и спасатель самоубийц

СНОБ
«Ненавижу, когда говорят, что нужно беречь себя» «Ненавижу, когда говорят, что нужно беречь себя»

Максим Аверин — пример артиста, который не боится ломать стереотипы

Добрые советы
Начнем с малого Начнем с малого

Домашние тренировки для мамы с ребенком

Glamour
Трижды семь Трижды семь

Сравнительный тест-драйв трех больших семиместных автомобилей

АвтоМир
Алексей Герман Мл. Алексей Герман Мл.

Как и для чего Алексей Герман-младший снял кино про Сергея Довлатова

Maxim
Я завидую Я завидую

Тех, кому это чувство знакомо, куда больше, чем тех, кто в этом признается

Psychologies
Можно хотя бы помечтать?! Можно хотя бы помечтать?!

Наше прошлое и унаследованные убеждения слишком часто мешают двигаться вперед

Psychologies
Наивно думать, что вегетарианцы помогают планете Наивно думать, что вегетарианцы помогают планете

Что означает фраза «ответственное потребление» применительно к еде

СНОБ
Окно в Азию Окно в Азию

67‑метровая московская квартира с азиатскими мотивами

AD
Союз нерушимый Союз нерушимый

Программист из Белоруссии создал совместное предприятие с «1С»

Forbes
Городские истории Городские истории

Московская квартира в духе современной городской классики

AD
Порядок дома — порядок в голове: 7 правил Порядок дома — порядок в голове: 7 правил

Все вещи на своих местах, на полках нет пыли, одежда не валяется повсюду — идиллическая картина, увы, недостижимая для многих. На самом деле поддерживать порядок дома не так сложно. Прежде всего нужно прекратить бездумно покупать и складировать ненужные вещи, уверен Джошуа Беккер, автор популярного блога Becoming Minimalist.

Psychologies
О да, еда! О да, еда!

Фоторедактор Ольга Исакова делится впечатлениями от гастропутешествия по Италии

Cosmopolitan
С пряным акцентом С пряным акцентом

Азиатские соусы на твоем столе

Лиза
Открыть в приложении