«Через год дебошир — “чистый”»

Как идет борьба с побоями в семьях: откровенное интервью полицейского

Вера Петухова, Татьяна Струкова

Прошел год с момента подписания закона о декриминализации побоев в семье. «Дифференцировать семейные отношения и рецидивные случаи» все еще не получается. Семейные тираны все так же могут поколотить близких, а по УК за это преследоваться не будут. Максимум, что им грозит, — штраф или общественные работы. Корреспонденты «РР» обратились к рядовому сотруднику полиции, чтобы разобраться, как обстоит ситуация с домашним насилием в России с позиции самого низового (а потому наиболее приближенного к реальной жизни) полицейского уровня — дознания

Дознаватель Н. занимается тем же, чем и следователи, только подведомственные преступления «мельче».

— Мы занимаемся не слишком тяжкими делами. По общему правилу дознание должно раскрыть дело в течение 10 или 30 суток, но если по каким-то причинам сделать это в срок не удается, то сотрудники имеют право продлить срок у прокурора до шести месяцев. Через полгода дела переходят в ведомство СК.

Николай объясняет: принятые 7 февраля 2017 года поправки исключили из российского законодательства такую категорию преступлений, как «домашнее насилие». По статье 116 УК РФ («Побои») сейчас к уголовному наказанию могут быть привлечены только те лица, действия которых были совершены 1) из хулиганских побуждений, 2) по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Закон от 7 февраля исключил насильственные действия, совершенные в отношении родственников, и перевел их в разряд административных правонарушений (статья 6.1 КоАП).

— Есть административное производство, а есть уголовное. То есть сначала, если я кого-то стукнул, но не сильно — тяжкий либо средней тяжести вред здоровью не причинил — меня участковый ведет в административный суд, и мне назначают штраф. Это не уголовное производство. Виновным человек признается только тогда, когда вступает в силу решение суда (если в течение десяти суток апелляция не была подана), и только с этого момента я могу быть привлечен повторно уже к уголовной ответственности. Соответственно, исходя из фабулы закона, что еще нужно для заведения уголовного дела, кроме «административки»? Нетяжкие телесные повреждения, подтвержденные исследованием медэкспертизы. Вот как раз 116.1 применяется тогда, когда человек повторно совершает преступление. В принципе, она и направлена на домашнее насилие. Но санкции там такие... ни о чем!

Для правоохранительного люда закон все еще в новинку — прошел год, а как с ним взаимодействовать, не особенно понимают. Надеются, что «практика должна наработаться», и потом все пойдет по накатанной. По сути, не поменялось ничего, просто нагрузка по «уголовке» перешла в разряд «административки». Может быть, это и правильно: если человек один раз совершил преступление и его привлекли, во второй раз, если он нормальный, он уже задумается. Потому что всегда предупреждают, что в следующий раз откроют уже уголовное дело. Практика пока нарабатывается. Но тут еще надо сказать, что существует срок давности привлечения к административной ответственности. Через год он, по-моему, гасится. Пока это не актуально, потому что дела свежие, а когда будет тухляк, год с копейками, — тогда уже будем высчитывать. С того момента как административное наказание погашено, человек уже…

— «Чистый»?

— «Чистый». В КоАПе все эти сроки прописаны.

— Скажите, после того как было декриминализовано домашнее насилие, людей, обращающихся с жалобами, больше стало?

— Любое «насилие» сначала попадает к участковому уполномоченному, поэтому по статистике — больше ли, не больше — сложно сказать. По идее, участковому-то и самому легче прикрыться, чтобы ему потом не сказали: «Почему ты покрывал эту фигню?». Проще отвести человека в суд, составить материал, что в таких случаях обычно и делают. Теперь это чаще стали делать — я смотрю, звонят, спрашивают, что да как…

— Вот вы говорите, звонят участковые, спрашивают. Что спрашивают? Это значит, что у них квалификации не хватает?

— Спрашивают, куда ударил, как. Куда экспертизу отвезти. Вот такие моменты. Тут еще вот какая сложность: экспертиза проводится очень долго. Перед тем как ее назначить, участковый должен изъять медицинскую амбулаторную карту из «травмы», куда обратился потерпевший. Соответственно, надо съездить в травмпункт, оставить запрос на копию амбулаторной карты, там его рассматривают — то есть пару дней теряешь. А у нас есть десять суток, по правилам сокращенной формы ведения дела.

— А что если следы побоев, например, сойдут, пока будут готовиться все эти документы?

— Тут дело в другом: побои должны зафиксировать. Если не зафиксировали, состава преступления вообще нет! То есть он будет, но не подтвердится. Если не установили, что человек причастен к происшедшему — у нас презумпция невиновности действует. Когда женщина приходит в травмпункт, нам сразу поступает телефонограмма: «такая-то обратилась». Как только она сообщает, что ее ударили или избили — врач спрашивает, где это произошло, и отправляет телефонограмму.

— То есть для того, чтобы женщине, которая подверглась домашнему насилию, получить защиту от государства, нужно выполнить два пункта: прийти и зафиксировать побои и написать заявление?

— Да. Хотя по закону, может, и не обязательно их фиксировать, но если она их не зафиксирует, у нас нет основания для привлечения лица к ответственности. Дебошир должен быть привлечен, но дело мы не можем возбудить, пока нет экспертизы. Соответственно, когда мы получаем заключение эксперта — все! Материал собран, когда есть эти два фактора: насильственные действия, побои и экспертиза, подтверждающая эти обстоятельства. Тогда можно принять решение о возбуждении уголовного дела.

— Есть какие-нибудь причины, по которым полицейский может предложить женщине не писать заявление? Какие вообще есть основания не принимать заявление?

— Да никаких. Заявления принимают всегда — пиши сколько влезет, любое примут. По большому счету, это ведь ваше право. Для полицейского это даже лучше: если есть факт побоев, если есть живое лицо — это раскрытое преступление. То есть преступление уже раскрыто без всяких телодвижений! Любой участковый за это уцепится.

— Бывает такое, что на вызовы не выезжают или отказываются выезжать?

— Когда поступает карточка 02 и женщина говорит, что ее бьют дома, есть ряд обязанностей: наряд должен приехать и среагировать. Если этого не происходит, это серьезное правонарушение и повод для служебной проверки в отношении наряда, а может, даже и статья — «халатность» или что-то другое. Поэтому наряд приезжает. Проблема в том, что дверь могут не открыть. У нас право на жилище неприкосновенно, и если по каким-то причинам житель дверь не открывает, оснований для взлома нет. Даже если слышали крики «убью», грохот, то... основания для проникновения очень склизкие у нас. Войти в квартиру, даже если человек там умирает, — это фифти-фифти. Надо прикрыться документами, заявлениями соседей. Каждая ситуация индивидуальна.

— Иногда в отношении женщин звучит формулировка: «она сама спровоцировала конфликт».

— Нет, ну у нас она не катит.

— Есть наглядный пример — история Галины Каторовой, которая нанесла мужу смертельное ранение в процессе самообороны. Муж регулярно избивал Галину, но прокуратура ее обвиняет и просит лишить свободы на семь лет, прикрываясь этой расхожей фразой. Что дает повод утверждать, что женщина спровоцировала преступление?

— Ну, насчет «спровоцировала» — не знаю. Здесь может идти речь и об отказе от возбуждения уголовного дела. Приходят муж и жена — у обоих побои, а семейка такая агрессивная. Подрались. У обоих лица в кровище. Надо разбираться, кто побои инициировал, какие свидетели есть, какая у кого версия, чья версия подтверждается, чья нет… Здесь взвешивать надо, так просто не решается вопрос! Мы не можем встать на сторону одного и ущемить другого, если реально подтверждается экспертизой, что, скажем, его били кулаком, ее били кулаком, и оба они говорят: «Мы друг друга били кулаком». Кто первый начал — не помнят: тот и другая пьяные были. И кого привлекать?

— А кого в итоге привлекают?

— Ну, разбираются. Если никаких доказательств нет и ни одну версию нельзя опровергнуть, то участковый обычно принимает мудрое решение, и всех ведут в мировой суд.

— Вы сказали, что семьи, как правило, неблагополучные. Но бывают ведь и другие случаи?

— Да нет, обычно все происходит по пьянке… Пьют вместе, потом дерутся, потом трезвеют. Если в Новый год муж нажрался, стукнул жену один раз и затем его привлекли, даже по 6.1, нормальный человек не будет снова делать то же самое. А если систематическое избиение — это уже неблагополучная семья, правильно? Собственно, 6.1 и должна одернуть человека: мол, во второй раз будет уголовка. Очень редко насильственные действия совершают на трезвую голову.

— Кто чаще становится жертвой домашнего насилия?

— Ну, наверное, женщины, потому что мужик все-таки сильнее, и если драка началась, женщине чаще попадает.

— А при новом законодательстве часто доходят дела до конца?

— Смотрите, какая ситуация: если у нас заявление написали, обычно мы направляем в суд. А суд уже мирит.

— Мы сначала хотели зайти в районный участок, узнать из первоисточника, что и как происходит при подобных обращениях, но участковый ведет прием граждан только несколько часов в день.

— Участковые на самом деле работают очень много. Прием граждан действительно занимает два-четыре часа в день, но помимо этого ты должен все материалы обработать, плюс тебя как участкового все время на какие-то мероприятия направляют. Елки всякие, в районе постоянно что-то происходит, на Красную площадь в Новый год, на 9 мая в оцеплении стоять, как ППС… Участковый все время задействован. Плюс постоянно кого-то выгребают, каких-нибудь гастарбайтеров, участковый еще делает обход по адресам, по району бегает. Но если ситуация того требует, нужно обязательно звонить 102! Все равно придет какой-то участковый со свободного пункта, либо приедет наряд полиции.

— А если нет телефона под рукой?

— Ну не знаю… Тогда надо кричать.