Кредо
Похвала верности
Философ Микела Марцано убеждена, что у нас есть возможность любить друг друга многие годы, храня верность — по крайней мере, самим себе.
Можно ли обещать кому-нибудь вечную любовь и безоговорочную верность? Это один из тех вопросов, которые особенно волнуют философов. Но это еще и тот вопрос, который задает себе каждый из нас. Что сказать тому, кого я люблю? Что верность – не от мира сего? Что на самом-то деле я не могу ничего ему обещать? Таково было убеждение Фридриха Ницше. Он считал, что мы всегда можем пообещать сделать нечто, но никогда не можем обещать чувствовать нечто, поскольку чувства «не подчиняются нашей воле». Вот почему «тот, кто обещает любить другого вечно или вечно быть ему верным, обещает нечто, что не в его власти».
И что тогда? Мне следует отказаться от мысли обещать какую бы то ни было форму верности тому, кого я люблю? На самом деле, хоть я и не могу обещать кому-либо, что я всегда буду любить его, я могу пообещать ему всегда оставаться по отношению к нему «подлинным». Это обещание подлинности скрепило договор о верности, который Юлия заключила со своим кавалером в «Новой Элоизе» Жан-Жака Руссо. Этот договор не связывает сердце данным словом, ведь тогда был бы риск, что сердце окажется не в ладу с самим собой. Но этот договор связывает любовь обещанием «откровенности». «Там-то, мой верноподданный, преклонив колена пред дамой своего сердца и госпожой своей, взявшись с нею за руки в присутствии ее канцлера, вы дадите ей присягу на верность и безупречную преданность. То не клятва в вечной любви, – ведь никто не властен ни сдержать, ни преступить такое обязательство, – а в нерушимой правдивости, искренности, откровенности. Вы не будете присягать ей на вечное подданство, а лишь обязуетесь не свершать вероломных деяний и, по крайней мере, объявить войну, прежде чем свергнете иго»(1). Этот договор кажется мне в высшей степени справедливым. Он предполагает, что истинная любовь обязывает рассказывать об изменениях чувства, которые происходят в течение моей жизни.