Papa Roach – о борще с водкой, всепоглощающем страхе и жизни рок-звезды
А также о новом альбоме, изменениях в музыкальной индустрии и многом другом.
Фанаты альтернативного рока прекрасно знают Джекоби Шэддикса – фронтмена группы Papa Roach и ключевого персонажа на музыкальной арене 2000-х годов. Тогда альтернативный рок был довольно мейнстримным жанром, и его слушали многие молодые люди. Часть этой аудитории до сих пор хочет вернуть 2007-й, чтобы ощутить ту самую атмосферу неформальных движений, беззаботных тусовок и отрицания правил.
Пожалуй, мы бы посоветовали им не пускаться в столь глубокие ностальгические сожаления, потому что у Papa Roach приготовлено много крутого материала на 2022 год. Да, времена изменились, но музыка группы прогрессирует, трансформируется и обретает новые формы.
В преддверии грядущих больших релизов Papa Roach мы созвонились с Джекоби и очень тепло поговорили о России, изменениях в музыкальной индустрии, безудержных пьянках и многом другом.
GQ: Ты не был в Москве уже несколько лет, скучаешь по городу? Как тебе вообще Россия?
Джекоби Шэддикс: Ох, чувак, прошло уже два года. Пришло время вернуться обратно. Это всегда мощное шоу, хорошие люди, потрясающая энергия. Это по-любому одно из моих любимых мест. В Москве и Санкт-Петербурге всегда топовая аудитория. У вас, кстати, еще очень красивая архитектура, круто отправиться к вам даже в качестве туриста. Потом ты идешь в ночные клубы, а на утро съедаешь тарелку борща. Понимаешь, о чем я? Потом еще догоняешься двумя шотами водки…
Водка – каждый день.
Да, я делал так.
Я тоже так делал, но уже на протяжении двух лет – ни капли.
Я почти десять лет.
Оу, ты выглядишь довольно хорошо и молодо.
Я бросил выпивку и прочие дела, потому что это просто уничтожает тебя. Ты начинаешь выглядеть старым и никчемным.
В какой стране ты встречал самых безумных фанатов?
Окей, дай-ка подумать… Рио-де-Жанейро, Бразилия, – просто сумасшедшие фанаты. София, Болгария, – просто сумасшедшие. Москва, Россия, – абсолютно сумасшедшие. И Мехико – сумасшедшие. Вообще вы в Москве одни из самых сумасшедших мазафакеров, которых мы встречали, и мы любим это. Я очень люблю российскую молодежь. Привет российской молодежи!
Как выглядит твой слушатель сегодня? Это старые добрые фанаты Papa Roach, которые знают вас уже давно, или молодые зумеры?
Наша фанатская база – это не только олдскульные слушатели Papa Roach, которым где-то 50–55 лет, и они начали слушать нас с 2000-х или с 1995 года. Сейчас у нас появляются более молодые фанаты благодаря социальным сетям – они открывают нас новому сообществу людей. Во время туров по Европе, России и Южной Америке мы встречали множество молодых фанатов. Так круто наблюдать, как новое поколение людей включается в нашу музыку. Многие знают нас по таким трекам, как Last Resort (культовый сингл Papa Roach, выпущенный в 2000 году. – Прим. GQ). Но сейчас огромное количество людей любит нас за новую музыку. Мы смотрим на показатели Spotify – и они говорят сами за себя.
Насколько тебе нравится то, что сейчас происходит с музыкальной индустрией? Как ты относишься к мейнстримным артистам? Как думаешь, что привлекает современного слушателя?
Все, что сейчас происходит, – довольно захватывающее зрелище. Мы открыли свою звукозаписывающую компанию, начали сотрудничать с Warner Music, и при этом мы многое решаем – это очень классно. Стриминги дали огромный буст нашему творчеству, особенно во время пандемии, когда люди закрылись по своим домам, стали беспрестанно слушать музыку и до сих пор не остановились. Многие люди открыли для себя наше творчество с помощью платформ, музыкальный бизнес меняется достаточно быстро. Знаешь, тикток сильно влияет на это, потому что там люди узнают о талантливых артистах. Эти дети сидят в своих комнатах, они дико талантливые, и весь мир имеет возможность посмотреть на них, влюбиться в их творчество. Это отличный опыт для начинающих деятелей. Я, как ветеран индустрии, смотрю на все это с двух сторон. Я прошел через взлеты и падения в бизнесе, я понимаю, что сейчас открыто очень много возможностей. Но надо быть умным и креативным – это то, чего хотят люди. Они