Повелитель пространства
Накануне 130-летия великого Мельникова, которое весь художественный мир отмечает на этой неделе, «Огонек» прогулялся по его знаменитому дому и прислушался к его легендам
Москва, Кривоарбатский переулок, 10, — этот адрес знают историки архитектуры во всем мире. Неожиданный среди каменных громад уютный сад, палисадник, калитка с навесом от дождя — чтобы посетителю было комфортно ждать, когда ему откроют. На фасаде Дома над огромным окном-витражом надпись: «Константин Мельников». В Советском Союзе ни один зодчий не осмелился бы отметить постройку своим именем, это выглядело вызывающе, так писали только имена вождей. Для Константина Степановича Мельникова это было отнюдь не тщеславие, а манифест, утверждение своего видения архитектуры. Запретить делать такую надпись никто не мог: Мельников был одновременно заказчиком и исполнителем. Он построил дом для себя и своей семьи, и это при том что в СССР не было частной собственности. Перед нами Дом — выдающийся во всех отношениях, полный парадоксов и до сих пор не разгаданных загадок.
Игры с домом
Когда вы подходите к фасаду, вам кажется, что это привычная постройка, прямоугольный параллелепипед. Вы делаете шаг в сторону — и видите круглые стены. Если пройдете вглубь сада — то увидите, что Дом — это два цилиндра разной высоты, которые врезаны один в другой. Белые цилиндры с окнами-сотами. Внутри дома вас так же не будет покидать ощущение, что вы не понимаете планировки дома, расположения комнат. Даже если вы хорошо подготовились и прочитали известные труды о Доме, прежде всего монографию знатока авангарда Селима Хан-Магомедова, с первого раза вы все равно не поймете, как устроен Дом.
Директор Музея архитектуры Елизавета Лихачева, филиалом которого является Дом, любит такую игру: она задает посетителям вопросы и посетители всегда ошибаются. Два круглых отверстия в стене первого этажа все принимают за вентиляцию. А это переговорное устройство, трубы ведут на второй этаж и к калитке. Аналог домофона. Посетители уверенно отвечают, что лестница в центре дома. А она у стены. Вы входите и попадаете в холодноватую прихожую, продолжением которой и является лестница на второй этаж. Налево — столовая. Прихожую отделяет от теплой части дома «дверь Дюшана», изобретение знаменитого художника-сюрреалиста, которое вполне могло бы называться «дверь Мельникова», потому что Константин Мельников придумал такую конструкцию в том же 1927‑м независимо от Дюшана. Дверь может закрываться на две стороны. Если вам надо провести посетителей прямо на второй и третий этаж, а там сердце дома с гостиной и мастерской, то закрывается вход в столовую. Если надо пройти на первый этаж, низковатый и темноватый, где жилые комнаты, ванная и кухня,— пожалуйста, дверь отсечет лестницу. В столовой стоит обычная мебель, громоздкие, в мещанском вкусе, буфеты, стол и стулья. На стульях салфеточки с вышитыми буквами К и А — это инициалы хозяев. Киот с иконами. На стенах живопись, интересная фарфоровая тарелка, подарок дулевских мастеров, для которых Мельников построил клуб. На тарелке выразительная надпись: «Рабочий класс ценит преданных ему специалистов». Все это сбивает с толку: неужели же это привычная мемориальная квартира с запахом пыли, пожелтевшими фотографиями на стенах, какими-то вещами «той эпохи»?! Нет и нет. Все вещи подлинные, и главное — пространство, с которым Мельников работал, играл, делал с ним, что хотел. Если сесть на стул в гостиной и посмотреть вглубь квартиры — интерьер перед вами откроется в обратной перспективе. Той, которую исповедовали древнерусские живописцы. Чем дальше — тем пространство шире. Это невероятные ощущения. Мельников и был повелителем пространства, он это хорошо понимал. А если повелевать пространством, можно повелевать и устройством человеческой жизни. Поэтому и надпись на фасаде крупными буквами — «Константин Мельников».
Охранная грамота
Благодаря помощи Владимира Чаплина, специалиста по вентиляции и отоплению, крестьянский сын Костя Мельников получил образование —вначале художника, затем архитектора. При этом прекрасно знал технические дисциплины, фактически был инженером изобретателем. Но художника в нем было больше, он всегда настаивал, что архитектура — это искусство. Константин Степанович рано женился на красавице Анне Яблоковой, ее отец торговал на Охотном Ряду. Мельников был прекрасным семьянином, обожал супругу, детей — старшую Людмилу и младшего Виктора. Женившись, Мельников стал мечтать о своем доме, рисовал, вынашивал планы. Когда специалисты изучают проектные эскизы, то всегда могут проследить, каким путем зодчий пришел к своему решению. С Мельниковым этого не получается. Единственное — цилиндры до того уже появлялись в нереализованном проекте клуба. Характерная особенность — у Мельникова никогда не было своих приемов, находок и решений, которые он повторял бы в разных проектах. Он считал, что это смерть архитектора — повторять самого себя. Может быть, поэтому он и не оставил школы, учеников-последователей?