Овраг у порога
Как жители Перми увлеклись обустройством речных долин — так романтически они назвали многочисленные овраги, пересекающие город
Перми больше 300 небольших рек и ручьев. Конечно, все знают красавицу Каму. А до Егошихи, Данилихи, Мулянки, Ивы и других, которые протекают прямо через городские кварталы, многим и дела нет. И эти речные артерии делают ландшафт Перми выдающимся, а может, и уникальным. Со стороны это выглядит диковато: оживленные улицы и переулки почти мгновенно сменяются обширными низинами, в которых растут деревья и кусты, а иногда проглядывают то заброшенные дачные домики, а то и могильные памятники. Как выразился кто-то из местных публицистов, «пермяки живут на островах». Действительно, если бы уровень воды в городских речках был повыше, Пермь превратилась бы в несколько крупных островов, соединенных между собой дамбами и автодорожными мостами.
Пермяки никогда не воспринимали овраги как часть города. И это притом что с долины Егошихи фактически начиналась пермская история (на ее берегах находилось первое из известных поселений исторического центра города), а необычный ландшафт занимал умы самых разных деятелей — от первого пермского губернатора Карла Модераха до советского лесовода Валентина Миндовского, чуть ли не 30 лет руководившего озеленением города. Небольшие реки — самую мелкую можно просто перешагнуть — всегда были зонами отчуждения. Тут находили приют бездомные люди, сбивались в стаи дикие собаки, гуляли безнадзорные дети и копошились садоводы. Долины малых пермских рек долгое время слыли территориями маргинальными, запустелыми и даже страшными. Еще сюда иногда забредали отчаянные горожане, желавшие срезать путь из одного микрорайона в другой.
И вдруг несколько лет назад речные долины начали постепенно проявляться, расчищаться и становиться полноправными участниками городского ландшафта. Конечно, не сами по себе, а с подачи пермских энтузиастов. Одной из первых — и одной из самых деятельных — была пермячка Надежда Баглей.
Сад соловьев
Она появилась из ниоткуда: у нее не было ни профильного образования, ни связей и знакомств в кругах активистов. С экологией ее связывал только практический интерес: Надежда — многодетная мама, и все ее дети раньше страдали от аллергии. Пытаясь докопаться до причин, она изучила ситуацию с местной экологией — и ее выводы оказались неутешительными.
А еще Надежда всегда обожала цветы и комнатные растения. Они с семьей даже новую квартиру выбирали по одному критерию: окна должны были выходить на юг, чтобы цветам было комфортнее расти. Квартира была подобрана и куплена, но застройщик оказался не совсем честным: как-то позабыл предупредить, что вскоре буквально в нескольких метрах появится новый дом, который наглухо закроет солнце в южном окне. Баглей расстроилась, но не сдалась: сначала вышла со своим хобби на улицу и начала выращивать цветы в палисаднике у подъезда. И в конце концов стала внимательнее приглядываться к речке Уинке, которая текла в овраге на противоположной стороне двора.
Уинка являла собой жалкое зрелище. На тот момент там и речка-то слабо угадывалась: скорее, это была помойка, на дне которой что-то журчало. Когда соседи затеяли там генеральную уборку, Баглей включилась в нее, и тут-то у нее и произошло озарение.
— Когда реку прибираешь, она начинает играть всеми красками,— с восторгом рассказывает Надежда.— Как бриллиант, который начинает сверкать после огранки.
С этого момента она вплотную взялась за Уинку, а потом и за другие малые реки. Узнала все, что могла узнать о живущих там растениях и птицах, стала постоянно ухаживать за территорией и подбивать на это дело других горожан. Со временем на Уинке появился Сад соловьев: прибранная территория с дорожками, мостиками, указателями, информационными табличками, кормушками для птиц и даже домиками для насекомых.
Потом она наладила связи с пермскими экологами, волонтерами, краеведами, велосипедистами и много кем еще — и на берегах рек закипела жизнь. Вместе они устраивали велопоходы, просветительские экскурсии, творческие встречи и экспедиции. Например, совсем недавно на речке Данилихе собрались волонтеры, чтобы посчитать уток, оставшихся на зиму в городе (насчитали несколько сотен).
Сама Баглей скромно говорит, что у нее нет амбиций быть «первой по рекам», но по факту выходит именно так: эта неутомимая и вездесущая женщина на спортивном велосипеде превратилась чуть ли не в талисман всего речного движения. А потом она еще и повстречалась с Надеждой Агишевой.
Высотка над пропастью
— В моем детстве речки назывались «говнянками», и в долины мы почти не спускались. А сейчас образ рек, наконец, начал проявляться,— рассказывает Агишева. Она — местный меценат, депутат городской думы от пермского «Яблока» и создатель фонда поддержки культурных инициатив «Новая коллекция». Ее муж Андрей — крупный пермский бизнесмен, ее младшая дочь Зина попала в федеральные новости как «девочка с розовыми волосами», благодаря ей во всех пермских школах отменили требования к внешнему виду учеников. Надежда собирает коллекцию наивного искусства, поддерживает местных активистов и развивает Центр городской культуры — площадку для разных независимых проектов. Их встреча с Баглей была неизбежной и произошла три года назад. Обе Надежды были нужны друг другу: Агишева помогала Баглей открывать чиновничьи кабинеты, а Баглей Агишевой — открывать долины малых рек. Она заставила будущего депутата спуститься по склону речки Ивы, чтобы та увидела все своими глазами. Первое, что они сделали, когда Агишева села в думское кресло,— попытались собрать вокруг себя всех активистов, так или иначе заинтересованных в развитии речных долин, и описать проблемы, которые мешают этому развитию. Проблемы обнаружились буквально везде и во всем. И главная из них была связана с правом собственности.
Дело в том, что большинство дачных домиков, которые в советское время занимали речные склоны, давно разрушились, а земля под ними осталась во владении садоводов. Город за десятилетия разросся, многие участки земли взлетели в цене, и бывшие садоводы задумались о том, как бы с наибольшей выгодой их продать — не важно кому, хоть бы и какому-нибудь застройщику. А по закону, режим особо охраняемых территорий, необходимый для того, чтобы к речным долинам стали относиться подобающе, на частных землях устанавливать нельзя. Поэтому активисты сосредоточились на тех проблемах, до которых могут дотянуться, в надежде на то, чтобы к моменту обновления законодательства речные долины не оказались похоронены под тоннами мусора или застроены высотками.