И лестница державная в глазах
По постановкам оперы Модеста Мусоргского, выпущенным на западной сцене, можно изучать новейшую историю России. Спектакль «Борис Годунов» выдающегося голландского режиссера Иво ван Хове, который показывают в opera Bastille до 12 июля,— не исключение, считает обозреватель «Огонька»
Нет другой русской оперы, которую любили и почитали бы за рубежом больше, чем «Бориса Годунова». С тех пор как в 1983 году Андрей Тарковский поставил в лондонском Ковент-Гардене спектаклькатастрофу, смотревшийся развернутым послесловием к истории века-волкодава, мировая сцена закрепила за «Борисом» важную социокультурную роль — через интерпретации этой оперы западный театр пытался понять Россию. Мифоемкость партитуры, содержащей в себе едва ли не все главные национальные идиомы (царь, народ, бунт, вера), к таким прочтениям только располагала — особенно если постановщикам хватало ума не превращать «Годунова» в публицистическую агитку. В этом смысле до сих пор никем не превзойденной вершиной сценической истории оперы Мусоргского остается философское эссе Херберта Вернике, сочиненное для Зальцбургского фестиваля в 1994 году,— вневременная драма, в которой старинные колокола уживались с противотанковыми ежами, разыгрывалась на фоне гигантского фотоиконостаса, собиравшего всех правителей Руси от Рюрика до Горбачева.
В 2010-е годы «Борис Годунов» исправно отрабатывал злободневную политическую повестку: у Йохана Симонса в спектакле мадридского Teatro Real (2012–2013) в сцене народного восстания под Кромами бунтовщики были одеты в, страшно сказать, балаклавы, а британец Грэм Вик почти документально реконструировал в своей постановке «Бориса Годунова» (май 2012, Мариинский театр) «антиоранжевый» митинг на Поклонной горе и стояние к поясу Пресвятой Богородицы. Лубочной этнографии в недавних трактовках «Годунова» было не меньше, чем в традиционных прочтениях с бородами, кокошниками и церковными маковками, так что опере Мусоргского срочно требовалась эстетическая и сюжетная перезагрузка. Для этого худруку легендарного театра Toneelgroep Amsterdam Иво ван Хове пришлось пойти на рискованный эксперимент. Работая под управлением дирижера Владимира Юровского с занятыми