95 — полет нормальный
«Годы пытаются взять свое, но я занял круговую оборону»,— смеется Николай Иванович и решительно направляется к спортивной площадке в тульском городском парке. На следующей неделе летчику из разведывательного авиаполка — 95
Турник два раза в неделю — важная часть графика Николая Ивановича Кульпова, найти в котором свободное время — та еще задача. Вот и сейчас: на площадку ветеран идет сразу после встречи со школьниками, поэтому подтягивается на перекладине Кульпов прямо в кителе.
— Идем на рекорд,— шутит он, отдуваясь.— Если по пути не развалимся, еще орден дадут.
Ни иронии, ни самоиронии ему не занимать. Характер такой: то анекдот (из тех, что на грани) загнет, то юную спортсменку смутит приглашением на свидание. Что ни говори, а невозможно поверить, что Николаю Ивановичу на следующей неделе 95 и за его плечами две войны: Великая Отечественная и та, о которой рассказывать долгие годы было нельзя,— корейская, 1953–1956 годов.
— Троих товарищей я на ней потерял, все числились как погибшие при выполнении спецзадания: официально-то нас там не было,— мрачнеет Кульпов.— Вот этот орден Красного Знамени у меня как раз за Корею. В прежние времена на 9 Мая всегда дилемма была: надевать или нет? Вроде награда заслуженная, а если кто расспрашивать примется — что отвечать?..
«Профессию за меня война выбрала»
В крестьянской семье Кульповых из села Погорельцы под Кинешмой росло 10 детей — даже по довоенным временам немало. Николай родился четвертым после трех сестер, и мужская доля на его плечи легла с детства. После школы поступил в техникум: в краю ивановских ткацких фабрик инженеры по наладке оборудования — на вес золота: были все шансы сделать карьеру. Но судьба решила иначе.
Еще по ходу учебы в техникуме Николай Кульпов окончил курсы Осоавихима: сказалось массовое увлечение авиацией в 1930-е. С началом войны засобирался на передовую, но военкомат рассудил иначе: Кульпова отправили на переобучение — с простеньких «этажерок» на более современные самолеты.
— Летали на Р-5, потом на скоростном бомбардировщике СБ,— вспоминает он.— Вот его нравилось пилотировать — мощный, двухмоторный, очень послушный в управлении. Но оказался уязвимым: даже если по касательной задело, как спичка вспыхивал.
Все изменил ИЛ-2. Бронированный штурмовик с внушающей страх огневой мощью наши летчики ласково называли «горбатым» за линию фюзеляжа, немцы же — «черной смертью». На ИЛ-2 Кульпов налетал 14 часов 40 минут, после чего ему присвоили звание младшего лейтенанта и направили в 206-й отдельный корректировочно-разведывательный авиаполк на Калининский фронт, затем в Белоруссию.
— Задача была — проводить аэрофотосъемку переднего края немцев,— вспоминает мой собеседник.— Что плохо — разведчик с включенной фотоаппаратурой не имеет права маневрировать — будет разрыв фотосъемки, а начальство за такое не жалует. Ну и как уходить от истребителей или огня зениток? Летишь и думаешь — хоть бы немцы прошляпили нашу авиаразведку. Порой возвращался с таким решетом вместо крыльев, что техник за голову хватался — как ты вообще дотянул?
Лейтенант Кульпов вылетал и на корректировку артиллерийского огня по ходу операции «Багратион» (освобождение Белоруссии). Контрбатарейная борьба шла куда эффективнее, когда летчики сверху, в прямом эфире сообщали об огневых точках противника. А чтобы разместить на самолете мощную радиостанцию, жертвовали одним баком горючего.
— Артиллеристы открывают огонь, штурман мой вводит поправки — север 5 или восток 10. А мы все это время висим над одним квадратом. Я кричу — горючее на исходе, второго-то бака нет. А штурман: потерпи, еще три контрольных дадут на поражение и домой,— тут фронтовик показывает пожелтевшую карточку из фотоальбома: на ней он с товарищами идет по аэродрому после вылета на задание.— Болтаешься над линией фронта и ждешь, пока прилетят фрицы и собьют. А награждали нас, в отличие от истребителей, по остаточному принципу. Скажем, представляли к ордену Красной Звезды, дали — Отечественной войны I степени. А все же 20-летние и горячие, всем хотелось показать, какие мы герои с орденами!
Первый раз его сбили на седьмом боевом вылете: Кульпов получил несколько легких ранений, но смог посадить самолет в расположении нашего противотанкового артполка.
— Садился на брюхо, при посадке рассадил себе лоб о прицел. Пока перевязывали да отпаивали от стресса-то, командир батареи говорит: «Вас, летчиков, шоколадом кормят, но я не завидую. Вас же сбивают, как куропаток!» А я в ответ: «Вы, артиллеристы, хотя и боги войны, но пушки тягаете на руках и в грязи вечно по уши, а мы два-три часа под огнем, зато потом моемся в душе, а за ужином нас официантки обслуживают. А вот шоколадом нас не кормят — это все клевета». А через 25 лет после войны нос к носу столкнулись на День Победы в парке Горького. Узнали друг друга, изумились, что живы, ну и, разумеется, по 50 грамм...
На войне женатых нет, все холостые
«Сегодня вот встреча была со школьниками, у нас это традиция такая — каждый год накануне 22 июня. Товарищи мои ветераны, кто жив еще, сидели, рассказывали, как выходили из окружения, как мерзли в окопах и горели в танках, как стреляли, как бомбили. А я дай, думаю, похулиганю»,— Николай Иванович хитро улыбается.
— Решил я рассказать ребятам про любовь на войне. Смотрю, оживление: видать интересно стало, что этот склеротный дед может поведать. Прилетели мы в Каунас на новый аэродром, поселили нас в большом доме у какого-то богатого музыканта. Сидим в столовой, ждем обеда. Любуемся — внутри дома лепнина, статуи мраморные, канделябры на рояле стоят. Никогда еще в таких условиях не жили. И тут мой штурман толкает меня локтем в бок: «Никол, смотри какая деваха!» Я обомлел: красавица — глаз не отвести, высокая и стройная, с косой до пояса, глазищи синие-синие. Да, думаю, не про нашу честь. У нас командир эскадрильи Женя Васильев такой ловелас был, что держись. В войну ведь все холостые, женатых нет. И тут девушка эта прямо возле моего стола как грохнет поднос с тарелками! Я подскочил, бросился помогать собирать осколки, а она все шепчет — извините, спасибо, извините, спасибо. И убежала. Мои надо мной хохочут: «Коля, это она на тебя засмотрелась и без обеда нас оставила!» Тем же вечером устроили танцы перед домом. Вышел хозяин-музыкант с аккордеоном, стал играть. Я, не будь дураком, эту девушку сразу пригласил на танец. Один раз, другой. Тут подходит комэска и собирается забрать ее у меня, чтобы повальсировать. Я в сторону отошел — не будешь же нарываться на конфликт со старшим по званию. Да вот только девушка с ним танцевать не пошла и юркнула обратно в дом. Васильев сердито на меня зыркнул, а штурман и говорит — ну тебе несдобровать. Однако ж обошлось: он отходчивый был, Женя наш. А через пару дней нас перебросили на другой аэродром базирования, и с девушкой той мне увидеться больше не удалось.