«Мы даже не знали, как хорошо жили». Сомелье Влада Лесниченко о кризисе виноделия и незаконных доставках в изоляции
Сомелье и автор винных карт многих российских ресторанов Влада Лесниченко рассказала Forbes Woman, как бары спасаются незаконной доставкой, как российские виноделы могут заработать на пандемии, а также что мы все будем пить после самоизоляции
Влада Лесниченко начинала винную карьеру в компании Simple в 2003 году как директор по рекламе и PR. В 2009 году она возглавляла сеть винотек Grand Cru. Сотрудничала с мишленовским поваром, шефом ресторанов AQ Kitchen и AQ Chicken Адрианом Кетгласом. Лесниченко — автор более 20 винных карт для ресторанов Москвы и других городов России. Она организовала серию винных игр-конкурсов слепой дегустации Wine Wrestling, которая существует уже четыре года. Также Лесниченко является соорганизатором и идейным вдохновителем премии винных карт России Russian Wine Awards и соавтором книги «Любовь моя, вино&еда!». Обладает почетными винными титулами Damas y Caballeros del Vino и Chevalier de l’Ordre des Coteaux de Champagne.
Вы — сомелье, человек, который создает винные карты для заведений и учит людей разбираться в вине. Чем вы занимаетесь сегодня, когда все встало на паузу? И что делают ваши коллеги по индустрии?
Рестораны в частности и HoReCa (гостинично-ресторанный бизнес — прим. Forbes Woman) вообще сейчас закрыты. Они стараются выжить на доставке, и как раньше напрямую с ними не поработаешь. Но у меня есть возможность поработать с ритейлом, так как мой муж занимается развитием винной розницы — сети винных магазинов Drinx. Я помогала ему и до кризиса, а сейчас тем более. Это дает более широкий взгляд на винную индустрию: можно наблюдать и анализировать наиболее полную картину рынка. На данный момент сеть чувствует себя лучше «хореки», хотя есть ощутимое падение на отдельных точках. Это магазины в торговых центрах, которые клиенты опасаются посещать из-за скопления людей, и магазин на Тверской, откуда был отток и офисных работников по домам, и местных жителей на дачи, за город. Винотеки в спальных районах чувствуют себя более уверенно.
Кроме помощи мужу с розницей, у меня остаются различные онлайн-мероприятия. Масса винных деятелей с удовольствием занимается этим даже не ради заработка, а как говорят, for fun, — то есть «только бы не забывали». Важно, чтобы когда все откроется, твой профиль и твоя персоналия по-прежнему была на устах, звучала. Если ты не имеешь за собой достойного и устойчивого работодателя, который 100% откроется после кризиса, ты рискуешь пойти на дно. У больших игроков ресторанного рынка, конечно, все тоже не будет так радужно — грядет перестройка всего бизнеса и отдельных проектов, как раньше не будет, — но и рынок без них существовать не может. Они будут нашим амперметром, лакмусовой бумажкой. То, как они заработают после открытия, будет для нас новым мерилом. А отдельные проекты, небольшие рестораны, кафе и бары сейчас делают все, чтобы удержаться и удержать своих работников, чтобы гости их не забывали и вернулись, когда ситуация уляжется. Только бы им хватило стабфонда, чтобы продержаться до этого момента.
На ваш взгляд, какие сегменты винной индустрии сейчас страдают больше всего?
Самое страшное сегодня — это неизвестность. Никто из ныне живущих не бывал в таких условиях, и мы не знаем, что нас ждет и как будет реагировать рынок. Мы можем анализировать и догадываться. Сейчас особенно хорошо видна несовременность российской торговли алкоголем, в частности вином. Вообще не очень хочется называть вино алкоголем. Это, скорее, культурный продукт, объект осознанного потребления, рожденный в конкретном месте, созданный конкретными руками, обладающий историей и определенным посылом. Вино призвано объединять, социализировать, снимать напряжение, давать надежду. Но при отсутствии законной онлайн продажи, которая сейчас двигает оставшийся рынок, говорить о развитии культуры потребления невозможно.
Те потребители, которые могут себе позволить покупку вина, чувствовали себя куда лучше и увереннее, приобретая вино в нужном количестве онлайн, а не сгребая по акции все подряд за одну вылазку в магазин. Мы надеялись на возможность торговать российским вином «на удаленке», но и этого не произошло. Понятно, что не до нас и есть проблемы поважнее, но это была бы посильная помощь и большой шаг в сторону индустрии — не только виноторговой, но и сферы общественного питания в целом. Закрытая HoReCa «сидит» не только с оставшейся заморозкой, которую можно реализовывать на доставке, но и большими остатками вина и алкоголя, купленного в кредит. Мало того, что лицензия не позволяет торговать на вынос, так и онлайна на вино тоже нет, а именно в этих бутылках аккумулированы зарплаты, налоги и так далее. Владельцы не могу распродать этот товар, не нарушая закон.
Но они все равно это делают?
Винные бары выживают, занимаясь доставкой еды и алкоголя под ее прикрытием. Мы понимаем, что это сделка с совестью, что это нарушение, но сейчас стоит задача выжить самим и дать возможность выжить тем, за кого владельцы в ответе.
Также у нас не существует частного оборота вина. И сомелье, которые сейчас потеряли работу, и у которых скопились хорошие коллекции вина, не могут официально их распродать и заработать на жизнь. Конечно, многие делают это через соцсети, чаты, сарафанным радио. Но страшно, что это все может аукнуться потом — все, что опубликовано в сети, может сработать против тебя.
Понятно, что это все нужно для урегулирования оборота алкоголя. Но на деле к вину это имеет очень посредственное отношение. Потому рынок подделок вина в России микроскопический. Фальсификат у нас базируется на других градусах.