Маша Трауб: Успех рождается из неравнодушия, а не из попытки угадать спрос
Каждая новая книга Маши Трауб дарит читателям ощущение радости и счастья. Даже если автор пишет о неприятных сторонах семейной и личной жизни, о проблемах и заботах обычных людей, все равно после книги остается послевкусие «все наладится» и «не такое переживали». «Сноб» поговорил с Машей Трауб о новой книге, воспитании детей и том, как написать сказку, где танцуют макароны и котлеты.
Только что вышел ваш новый роман «Неслучайные люди». Первый вопрос — про обложку. У вас много книг вышли в едином серийном оформлении, в авторской серии «Проза Маши Трауб», а «Неслучайные люди» выходят с другой обложкой. Это значит, что серии больше нет?
Серия осталась, только теперь выходит в новом оформлении. Стиль обложки меняется не впервые, это обычный процесс. Время от времени нужно освежать визуальный образ книг одного и того же автора. Издательство решило, что новое оформление, стилистически не похожее на прежнее, понравится моим поклонникам и привлечет новых читателей. Мне оно тоже, кстати, нравится.
Действие повести «По судьбе», с которого начинается книга, происходит в редакции газеты. И типы, персонажи, особенности редакционной жизни очень узнаваемы. Это какие-то реальные люди, с которыми вы пересекались в вашей журналистской жизни?
Я всегда в своих рассказах и повестях отталкиваюсь не только от обстоятельств того или иного времени, но и от деталей быта, интерьеров, в которых потом поселяю персонажей. Бытописательство остается моим любимым повествовательным приемом. Как и положено, все совпадения с реальными людьми случайны, а встречи персонажей не случайны, отсюда и название книги. Абсолютно реальны интерьеры редакции, коридоры, двери, замки на них, окна, в которые вылетает злосчастный стул, вокруг этого стула отчасти строится сюжет... Наверное, от этих «прототипов» уже давно ничего не осталось в реальности, как и во многих таких «намоленных» местах, хранящих дух времени. Боюсь, они хранятся теперь только в моих воспоминаниях. Или в памяти тех, кто вдруг узнает какие-то обстоятельства или антураж. Но это не роман-ключ, тут нет буквальных прототипов. Если кто-то узнает секретаршу редакции ежедневной газеты образца тридцатилетней давности или редактора отдела спорта — так это все просто «типические герои в типических обстоятельствах».
Вы издаете по две, иногда три книги в год. Плюс пишете рассказы для сборников и колонки в журналы. Как все успеваете?
К сожалению, я давно не пишу колонки. После закрытия моего любимого журнала «Огонек» я перестала быть колумнистом. Да и сфера медиа изменилась до неузнаваемости. Мой график именно три романа в год. Как успевать? Никаких секретов — работать каждый день, без выходных, отпусков и торжественного ожидания прибытия музы. Я работаю каждый вечер, хотя бы по два-три часа. Мне проще работать с жестким графиком. Если бы его не было, я бы только и делала, что читала книги и смотрела сериалы. Хотя часто корю себя за лень. Я быстро пишу, но долго заставляю себя сесть за стол. Знать, что твою рукопись ждут, для меня очень важно. Востребованность для писателя — это его настоящая муза. И такая муза дисциплинирует, позволяет избегать того, что выспренне называется «творческим кризисом».