Коллекция. Караван историйЗнаменитости
Олег Гаас: "Мне по душе заряжать людей позитивными эмоциями. Может быть, в этом и есть мое предназначение"
Олег Гаас служит в Московском Художественном театре уже пять лет и играет большие роли в нескольких спектаклях. Принимал его в театр Олег Табаков. Парень с редкой фамилией и фактурной внешностью запомнился зрителю и по кино, в котором он появляется все чаще. Одна из ролей — оперативник Ким Вершинин из полюбившегося миллионам детективного телесериала "Шифр". Мы поговорили с Олегом о том, как он начинал и о ближайших планах на будущее.
— Олег, вот уже пять лет вы актер легендарного МХТ имени Чехова. В 2017 году вас принимал Олег Павлович Табаков. Как вообще вы оказались в этом замечательном столичном театре?
— Да, в МХТ имени Чехова я появился при Олеге Павловиче, но никакого общения, к сожалению, у меня с ним не было. Мы виделись с Табаковым лишь раз, когда, встречаясь с актерами в начале сезона, он по традиции зачитывал список тех, кто принят в труппу. Представляете, какой торжественный момент! И вдруг, объявляя меня, Олег Павлович... зевнул. Прикрывая рот, как это обычно делается во время зевка, он устало произнес: «Олег Га-а-а-а-а-с». Я прямо замер на своем месте...
— Почему, что это было?
— Думаю, Табаков просто-напросто шутил. Те, кто его давно знал, сразу бы это поняли, почти у каждого актера МХТ есть такая история, когда Олег Павлович их разыграл. Озорное поведение было в его ироничном характере. Хотя познакомиться с ним я не успел, зато слышал массу историй про то, каким изумительным Олег Павлович был человеком. Как помогал всегда коллегам: студентам давал деньги на еду, постоянно выручал кого-то, он был для всех таким Большим отцом.
Но в МХТ имени Чехова я оказался не сразу. В первый год после окончания Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства (СПбГАТИ) я много где пробовался. Мотался без конца из Питера в Москву: туда-сюда, туда-сюда. Участвовал в различных съемках, чтобы подзаработать денег на билет из Питера до Москвы, однажды даже раздавал возле метро рекламные проспекты в костюме арбуза!.. В какой-то момент наконец повезло. После просмотра меня решил взять в свой театр Et Cetera Александр Калягин, но, как говорится, не срослось. При собеседовании он спросил меня:
— Что выберешь, если у тебя будут съемки, а в театре как раз начнутся репетиции?
Мне нет чтобы схитрить, а я почему-то решил ему честно ответить:
— Выберу съемки.
Калягин тут же сказал:
— До свидания!
Так я мыкался, мыкался, даже начал подумывать, что, может, мне в театр и вовсе не надо, заказана для меня туда дорога. Но внутри себя чувствовал — нет, надо непременно идти в театр. «Но если театр, — ставил я себе цель, — то самый лучший». И конечно, мечтал о МХТ имени Чехова. Помог случай. Мой товарищ актер Саша Кузнецов на тот момент служил здесь, я ему звонил и спрашивал: «Скажи, когда у вас будет очередной показ?» Он не забыл о моей просьбе и спустя какое-то время, в июне дело было, перезвонил и говорит: «Завтра!» Я остолбенел, потому что совершенно не был готов. Опускать руки, впрочем, не в моих правилах. Молниеносно обзвонил всех сокурсников, мы быстро что-то приготовили — сюжет про собак и людей, показали — комиссии понравилось, потом еще сделали отрывок из «Чайки». И все бы ничего, если бы на «середине пути» не произошла настоящая беда: в какой-то момент жутко разболелась пятка. По какой причине — никто так и не понял. Такого, со мной во всяком случае, никогда не было. Я срочно поехал в Петербург, в поезде началась лихорадка. По приезде оперативно сделали операцию — разрезали ногу, выкачали оттуда гной, сказали неделю лежать, два месяца без физических нагрузок, ходить только на костылях. Это был приговор!
В театре, как узнали, что со мной приключилось, позвонили и сказали:
— Мы не можем нести ответственность за ваше здоровье, поэтому в дальнейших пробах вынуждены отказать.
Я говорю:
— Нет, я завтра же буду в Москве!
Словом, приехал, выступил, все показал, превозмогая адскую боль. Но усилия того стоили: в результате меня приняли в театр моей мечты — в МХТ имени Чехова.
— В этом театре что ни имя, то галактическая звезда, в нем столько народных и заслуженных...
— Но и молодых актеров немало, одного из них даже могу назвать своим другом, это Артем Быстров, потрясающий артист и человек.
— В театре, причем еще даже до официального зачисления в труппу, вы дебютировали в спектакле «Лёха...» режиссера Данила Чащина, а сейчас заняты сразу в семи разных спектаклях. Тут и Уильям Шекспир, и Александр Володин, и Виктор Некрасов... Похоже, художественный руководитель Константин Хабенский вам доверяет?
— Знаете, я чувствую, что в целом он хорошо ко мне относится. Хотя наше общение ограничено, мы взаимодействуем главным образом по каким-то рабочим моментам, но порой ведь достаточно взгляда, достаточно подмигнуть, сказать два-три слова, чтобы понять, что к тебе человек испытывает. Была, например, у меня одна непростая жизненная ситуация, зная о ней, Константин Юрьевич как-то очень заботливо поинтересовался: «Олежка, ну что у тебя?» Поверьте, этого было достаточно, чтобы в очередной раз убедиться, какой он чуткий, небезразличный человек. Кстати, я об этом догадывался, даже когда еще и не думал становиться актером. Сейчас в этом, наверное, не очень ловко признаваться, но Хабенский, которого я знал по многочисленным фильмам, всегда мне нравился, был моим кумиром. Я, например, фанат картины Филиппа Янковского «В движении», где Константин Юрьевич классно сыграл популярного журналиста. Он мне также очень нравится в фильме «Ночной дозор» и в сериале «Убойная сила». Да, такое, надо думать, нечасто встретишь, когда твой кумир становится твоим художественным руководителем, правда? (Улыбается.)
— Вы рассказали, почему Александр Калягин не принял вас в свой театр. А как Константин Хабенский относится к тому, что вы много снимаетесь?
— Скажу так, если бы не Константин Юрьевич, мне в этом смысле вообще туго было бы. Я очень благодарен ему за это понимание. Он именно понимает, а не смотрит на все сквозь пальцы, поскольку сам бывал в такой ситуации. Вообще, художественному руководителю театра нельзя быть мягким, надо каждого держать в строгости. В конце концов, театр — наше главное место работы даже по документам. Неудивительно, что в МХТ имени Чехова закон: два раза по той или иной причине отказался от предложенной тебе роли в готовящемся спектакле — свободен.
— Вам где интереснее играть — на сцене или на съемочной площадке?
— Везде, главное, чтобы был интересный материал, чтобы было, что играть, и классная команда единомышленников. Но на сцене МХТ имени Чехова, конечно, тяжелее во много крат. В нашем театре не играть надо, а жить на сцене. Там иной накал, слишком высокие ставки, другая степень ответственности. На сцене ты работаешь «без страховки». Поэтому у тебя нет права на ошибку. На съемочной же площадке есть дубль, там тебя всегда может подстраховать камера и всякие технические уловки. Плюс на сцене ты один на один с живым зрителем, который купил билет, и ему абсолютно неважно, с какой ноги ты сегодня утром встал, болит ли у тебя целый день голова, крутит ли живот или что за полчаса до начала спектакля ты узнал какую-то страшную новость от родственников. Ты все равно должен появиться перед публикой, несмотря ни на что. Уважительной причины не выйти на сцену, сорвать спектакль — не существует. Только — смерть!
— И это не фигура речи?
— Поверьте, я не строю из себя героя. Но я убежден: выходя на сцену, играть каждый раз надо так, как в последний, отдаваясь роли полностью, без остатка.
— Вам нравится ваша внешность, вы хотели бы что-то в ней изменить?