Марина Цветаева. Долина грез
В годы Гражданской войны Марина не имела никакой возможности связаться с мужем. Все это время она его ждала, любила, писала проникновенные стихи и письма. И все это время изменяла. Платонические увлечения чередовались со страстными романами, и было их не счесть.
Эти воспоминания вызывали одновременно нежность и боль. Марине, тогда все звали ее Мусей, — пятнадцать, младшей сестре и самой близкой подруге Асе — тринадцать. В десять вечера дом погружается во тьму, двери заперты, тетушка уверена, что девочки спят. А они вылезают в окно, сдерживая смех и переговариваясь шепотом, бегут к реке, сталкивают лодку в воду и плывут по ночной Оке к лунной дорожке. Или убегают на мокрый от росы луг, жгут костер, а потом встречают рассвет в копне сена и возвращаются домой уставшие, озябшие, переполненные радостью. Впереди их ждет долгая и непременно счастливая жизнь, иначе и быть не может.
Зеленые берега и тихие воды Оки, закат над лугом и стук дождя по стеклу, удивительное сочетание простора и уюта в тихой Тарусе — все это, как Марина поняла позже, и было ее родиной. И когда земля уходила из-под ног, привычный мир рухнул, а новый не принял, она мечтала снова вернуться сюда — если не при жизни, то хотя бы после смерти. Так и написала однажды: «Я бы хотела лежать на тарусском... кладбище, под кустом бузины, в одной из тех могил с серебряным голубем, где растет самая красная и крупная в наших местах земляника. Но если это несбыточно, если не только мне там не лежать, но и кладбища уж нет, я бы хотела, чтобы на одном из тех холмов... поставили с тарусской каменоломни камень: «Здесь хотела бы лежать Марина Цветаева».
Не Москву Марина считала домом, а Тарусу. Возможно потому, что знала ее практически с рождения. Или оттого, что именно там умерла ее мама. Когда-то отец с первого взгляда полюбил этот городок и стал первым в череде знаменитых дачников — среди них будут и Борисов-Мусатов, и Заболоцкий, и Паустовский...
Иван Владимирович Цветаев — известный в Европе филолог и историк искусств, профессор Московского университета, создатель легендарного Музея изящных искусств. Музей, сегодня носящий имя Пушкина, Цветаев поначалу задумал в помощь студентам-художникам, не имевшим возможности увидеть в оригинале античные скульптуры. В полной мере сделавший себя сам, сын скромного сельского священника, рано оставшийся без матери, Иван Владимирович упорным трудом и страстью к искусству достиг и карьерных высот, и достатка, и всеобщего уважения. Горя своим делом, он ездил по европейским музеям, искал материалы для будущего собрания слепков и всей душой верил в целительную силу искусства. Как-то совершенно серьезно дал совет Николаю II, обеспокоенному студенческими волнениями: надо, мол, строить как можно больше музеев и галерей — студенты проникнутся красотой и гармонией и перестанут чинить беспорядки.
Похожий на медведя, медлительный и сутулый Цветаев был человеком мягким и добрым, рассеянным в быту, но необычайно деятельным. Мало кто из коллег подозревал, на какую любовь он способен. Дважды ему повезло испытать глубокое взаимное чувство — и дважды пришлось хоронить любимых.
После смерти в 1890 году первой жены Варвары, дочери знаменитого российского историка Дмитрия Иловайского, Иван Владимирович страшно горевал. Но права на долгую скорбь не имел: на руках оставались осиротевшие сын и дочь — семилетняя Валерия и Андрей нескольких дней от роду. Детям нужна была мать, дому — хозяйка. И такая женщина нашлась. Свадьба с блистательной пианисткой Марией Александровной Мейн состоялась двадцать второго мая 1891 года. Невесте двадцать два года, жениху — сорок четыре. Много лет Мария Александровна будет мучиться ревностью к первой жене мужа, пока не поймет, что давно и прочно заняла свое место в его сердце.
Мария Александровна была личностью незаурядной. Слыла интеллектуалкой, необычайно одаренной пианисткой, много читала, владела несколькими языками, занималась живописью. А в шестнадцать лет влюбилась и разбила себе сердце, когда оказалось, что избранник женат (много позже она расскажет об этом дочерям, открыв только первую букву фамилии возлюбленного: «Сережа Э.» — и это Марина зарифмует с собственной сердечной историей). Мария Александровна несколько лет тосковала — и в конце концов решительно согласилась выйти замуж за достойного человека и заменить мать осиротевшим детям. Поначалу ей даже льстило, что она, как говорили, чем-то похожа внешне на покойную Варвару Иловайскую, и искренне казалось, что непременно удастся найти общий язык с Валерией и Андреем.
День свадьбы согласно распорядку выглядел так: в девять утра — венчание, в одиннадцать — завтрак для гостей, а в двенадцать тридцать — отъезд в Тарусу, где молодым предстояло провести медовый месяц. Эти места понравились Ивану Владимировичу еще несколько лет назад. Его двоюродная сестра Елена Александровна жила на Оке постоянно — была замужем за земским врачом Иваном Зиновьевичем Добротворским. Цветаев частенько гостил в их доме, влюбился в покой этого места и в 1891-м решился снять здесь домик для семьи, а спустя год взять в долгосрочное пользование дачу «Песочное». Летом 1893-го туда впервые привезли Марину, которой не было еще и года.
Простой серый дом с террасой, окруженной зарослями сирени. Можно качаться на качелях, рвать малину, крыжовник и смородину, играть в крокет. Муся с Асей жили в мезонине в двух одинаковых комнатках-«светелках». А у дачи Иван Владимирович посадил четыре орешника по числу детей и еще отдельно три ели в честь дочерей. Спустя десятилетия, в 1941 году, когда Марина покончит с собой, одна из елей засохнет — словно разорвется их мистическая связь.
Одевались просто, по-дачному — холщовые платья, деревенские башмаки. Наряжаться дети соглашались только ради похода в гости в две любимые родственные семьи: к кузенам Добротворским и в дом Тьо — так окрестили усадьбу, купленную в конце века Александром Даниловичем Мейном, отцом Марии Александровны, для ее бывшей швейцарской гувернантки и своей второй жены Сусанны Давыдовны. Поразительно, но долгие годы никаких предосудительных отношений между ними не было, обвенчались уже в весьма почтенном возрасте. Однако новоявленная генеральша Мейн любила мужа глубоко и искренне и охотно стала бабушкой его внукам. Называли ее «тетей», но ей самой это слово давалось с трудом, так что сократили до «тьо».
Дом Мейнов был устроен со всем возможным уютом, чуть позже Тьо пристроила еще и флигель, специально для Цветаевых — туда будет наезжать Иван Владимирович, там впоследствии будут останавливаться Марина и Ася, когда от дачи «Песочное» придется отказаться.
Гостеприимство на даче Тьо, открытый, веселый и пышущий любовью уклад в усадьбе Добротворских разительно отличались от атмосферы, царящей в доме Цветаевых. Отец подолгу отсутствовал, а его супруга совсем не обладала ни навыками, необходимыми хорошей хозяйке — прислуга ее не слишком жаловала, ни талантом воспитателя. Она уделяла много внимания интеллектуальному и творческому развитию детей, но не видела нужды прививать им даже элементарных правил поведения. В доме постоянно дрались, стоял крик, все рьяно отстаивали свое главенство. Никаким няням, боннам и гувернанткам не под силу было справиться с этой компанией.
С Валерией — по-домашнему Лёрой — Мария Александровна с самого начала не сошлась характером, они остались чужими людьми на всю жизнь. Андрею повезло больше: он был необычайно музыкален и эта страсть роднила его с мачехой. К сожалению, в семье рассудили, что музыкальных талантов у них достаточно и не мужская это стезя. Позже Мария Александровна горько пожалеет об этом и подарит Андрею свою гитару, осознав: никто больше не мог бы понять ее так полно и перенять от нее так много.
Собственными дочерями она занималась по странной хаотичной системе. Девочки росли дичками, сосредоточенными на себе, не знающими нормального режима дня, не умеющими владеть собой. При этом мать, словно предчувствуя, что ей уготовано совсем недолго быть рядом, лихорадочно передавала им все, что знала. Учила языкам и читала вслух, заставляла играть на фортепиано. Впоследствии Марина и Ася не однажды повторят: их эрудиция, желание узнавать новое, настойчивость в работе — от матери. Равно как сложный, себялюбивый и временами несносный для окружающих характер.
В девять лет Муся задумчиво сказала гувернантке: «Мы живем здесь семь лет подряд, но почему-то мне кажется, что наша жизнь скоро очень изменится и мы долго сюда не приедем». Через месяц стало известно, что у Марии Александровны туберкулез. Теперь Марина с Асей переезжали из страны в страну, из пансиона в пансион — были повсюду, где проходила лечение их мама. Лишь через четыре года, в 1906-м, вернулись на дачу — Мария Александровна приехала умирать. Она уже не ходила, но прибыв в Тарусу, решительно отстранила протянутые руки и не дала внести себя в дом. Выпрямилась, собралась с силами и самостоятельно преодолела путь от крыльца до своей комнаты. В тот вечер она ужинала с семьей, переодевшись к столу, а потом даже сыграла на рояле любимые произведения и спела дуэт с Лёрой — словно простилась с былой дачной жизнью. Потом слегла и больше уже не встала.