Несравненный
В прокат выходит фильм «Я — Златан» о юности самого харизматичного футболиста современности — Златана Ибрагимовича. Журналист Иван Калашников объясняет, как из мальчика вырос мужчина, который называет себя львом.
Милан, Париж, Лос-Анджелес, Манчестер. Если не придираться к тому, в каком именно порядке названы эти города, по ним можно легко опознать карьеру Дэвида Бекхэма — одного из самых известных футболистов за пределами футбольного поля, красавца, бизнесмена, мужа Пош Спайс, актера второго плана из фильма Гая Ричи, а также человека, чье лицо обречено быть единственно возможной иллюстрацией к появившемуся в середине 1990‑х слову «метросексуал».
С тех пор как футбол высшего уровня выгнал особенно рьяных хулиганов со стадионов и превратился из маргинальной забавы в не самый дешевый вид досуга, способный конкурировать с фильмами и концертами, Бекхэм стал ролевой моделью для большинства игроков. Это объяснимо: им ведь хочется не только потеть на тренировках, но и флиртовать с поп-звездами, гонять на «феррари» и пачками дарить знакомым часы за пять тысяч евро, потому что у самого на руке часы за сто тысяч. Даже заметно превзошедший Бекхэма по футбольным достижениям португалец Криштиану Роналду говорил о себе: «Я красивый, богатый и знаменитый», исчерпывающе объясняя, к чему стремится футболист XXI века.
Тем удивительнее, что одной из самых ярких звезд в современном футбольном мире, который живет по заветам Тони Роббинса, стал форвард Златан Ибрагимович — выросший в Швеции сын беженцев из Югославии, человек с внешностью Д’Артаньяна, харизмой Канье Уэста, габаритами Дуэйна «Скалы» Джонсона и пластикой Брюса Ли. На протяжении всей карьеры Златан хамил, дрался, унижал соперников словом и делом, забивая голы не только часто, но и почти всегда красиво, а также собирая титулы практически в каждом клубе, где играл. А играл он среди прочего в Милане, Париже, Лос-Анджелесе, Манчестере — прямо как Бекхэм, но будучи при этом анти-Бекхэмом. Более того, Златан в 40 лет все еще продолжает играть — и не устает напоминать миру, что суперзвездам совершенно не обязательно быть хорошими парнями.
За последние десять лет про Ибрагимовича написали три книги и сняли два фильма. Все они отодвигают в сторону очевидное (его голы, титулы и состояние) и показывают взросление Златана, важнейший для самого футболиста период жизни. Он рос в суровом пригороде Мальмё, Русенгорде, жил то с отцом, то с матерью в разных квартирах, а в свободное время воровал велосипеды и играл в футбол. Эта история могла бы быть намного скучнее, если бы Златан сосредоточился только на игре, но параллельно он конфликтовал абсолютно со всеми — родителями, друзьями, тренерами, одноклубниками и даже своим отражением в зеркале. Еще до того, как он захотел стать лучшим футболистом мира, Златан решил стать в этом мире верховным альфа-самцом — и вряд ли бы добился одного без другого.
Конфликт с родителями сформировал характер Ибрагимовича. Ушедший из семьи отец мог стать для Златана единственным авторитетом в жизни, но он был слишком погружен в новости о войне в бывшей Югославии и почти никогда не ходил на матчи сына. Мать, заботившаяся еще о двоих детях, искала средства для существования в полукриминальной среде. Даже желая сыну добра, родители практически ничего не могли для него сделать, и поэтому ему пришлось добиваться всего самому — для начала преодолеть враждебность среды к мигрантам. Возможно, отсюда и появилась его манера всегда требовать мяч на поле, а получив, не расставаться с ним, пока дело не дойдет до удара по воротам. Это бесило всех и тогда, на пыльных пустырях Русенгорда, и сейчас, в матчах Лиги чемпионов, но именно поэтому Ибрагимович повесил на стену первого купленного на свои деньги дома фотографию собственных грязных ног — потому что достиг успеха только благодаря им.