Два рассказа о чертовой силе чтения

EsquireКультура

Два рассказа о чертовой силе чтения

Е. Бабушкин

Мы продолжаем путешествие по городам, где на самом деле – а вовсе не в Москве – расцветает новая русская литература. Сегодня города два: Тула и Пермь.

Александре Бруй 32 года, она копирайтер в Туле. Вроде буквы и там, и там, но из этой профессии почти невозможно вырваться в литературу. Александра вырвалась. И пишет плотно и прозрачно, сейчас так не умеют. Может, Добычин умел.

В ее рассказе, который можно и нужно спеть как песню, женщина становится ворожеей, чтобы спасти умирающую сельскую библиотеку.

Героиня другого рассказа спасает друга – и берет мясницкий нож.

Анне Сусловой 37 лет, у нее пятеро детей и свой ресторан. Большинство застряло бы навсегда в этом «жизнь удалась». А она пишет книгу о взрослении. как нормальные в общем люди превращаются в то, что мы видим в зеркале и в окне? В книге много внешнего подросткового драматизма – драки, любовь и смерть, – но главное, как и во взрослой жизни, случается в молчании. Я не знаю другого русского автора (может, Осокин?), кто так хорошо умел бы молчать. Рассказ перед вами – из этой пока не законченной книги.

Разные судьбы и города, и тексты с виду противоположны, но в главном одинаковы: они про чудовищные силы, которые нами управляют. и прежде всего про силу чтения. И еще одно странное совпадение (мы правда его не планировали): важную роль в обоих рассказах играет картонный Тургенев.

Библиотечное дело

Александра Бруй

По железной дороге трупы берез свозили за лес, еще живой и упертый. Хрупали под ногами жженые ветки с золой. Запах мазута, опилок и чуть-чуть спирта стоял в Леспромхозе. Здесь работала Лидка – охранником библиотеки, это – по правде, а в документах была методист.

Курчавые в проводах вышки раскачивались на ветру, скрипели деревья, поезда шептались вдали, Лидка в библиотеке коричневела от скуки. «Хоть бы дождь ливанул, – думала Лидка, – и загнал бы кого-нибудь. Нам Лай́ не нового привезли… – посмотрела на календарь, – в прошлом году».

Из-за леса бубнила диспетчер – объявляла про поезд. Дождь все не лил. Наконец, дверь кто-то дернул. Лидка, евшая под высоким столом жирные материны блины, встала и вытерла руки о бока шерстяного свитера, расправила на груди неясно вышитую сову.

– Сейчас встретила Танькину девку – приехала! В районе устроилась, в банке. Наверно, начальник.

– Я на работе, мам, – Лидка двинула миску с блинами ногой под столом.

– Ну холодными жрешь! Загнешься! В общем, платье на ней такое – с воротником, и пуговички: здесь, здесь и две по краям. И ободок так, как украшение. О! Как у этой, – мать тыкнула на плакат, – но лучше!

– Как у Данте?

– Ты поняла! – отмахнулась. – Ну, Лидун, может, я попрошу? Лидка спустила из носа воздух, зло посмотрела на мать. Та пожевала сиреневую губу и зашагала к двери.

– У всех дети как дети, а эта… «Просить за меня не нааадо!» Пока как березу не вывезут! – и шарахнув рыхлой дерматиновой дверью, ушла. Доедая блины, Лидка теперь заметила, что мать принесла газету. «Влюблю мужчину», – звучало первое объявление. Лидка схватила за край и швырнула газету в угол.

В обед приходил Пал Степаныч, похожий на мертвый ивняк директор библиотеки. И, щурясь в махровой от пыли подсобке, сверял: ровно ли стоит «Тургенев», вырезанный из картона, на деревянном кресте. Лидка, корчась от вдохновения, гудела:

– Ну, Пал Степаныч, ну краеведение! Ну полезно! Придут!

– Придут! Полтора человека. И опять бумаги. Этого вот – не выноси! Обляпают.

– Тогда и двери заколотить?

– Людмила!

– Я Лида.

– Тем более! Людмила работала тридцать лет, и тишина стояла! Сложи вон пасьянс, там в ящике карты.

Людмилин портрет, висевший здесь на стене, был довольно согласен. Косая черная лента в углу убеждала: «Степаныч прав!».

– Ну и загнемся! И не придут! И Лайне не прочитают… – но только Людмила слышала крик. Пыль на ее портрете не шелохнулась. В газетно-выцветшей мгле смиренно стоял «Тургенев», Лидка кинулась на него и за крест потянула на свет. Поставила в центре зала. Отплюнула прядку со лба. Отошла, посмотрела: красиво. Злая вернулась за стол.

Спустя неделю она открыла свой кабинет – только для леспромхозцев. Люди из других ПГТ приходить не могли. Своим же запрещалось рассказывать, что говорят на сеансе, но люди, конечно, шептались и даже записывали за Лидкой, чтобы другим показать. Помещение, где она принимала, было заброшенной прачечной или баней, чем-то таким общественным, но точно никто не знал. Лидку прозвали Прачкой.

Сначала шли падкие на все темное бабки: горбатая тетя Шура из красного дома, горластая Рогузина с той стороны улицы и ее сестра. Потом народ осмелел и разобрался в правилах, перестал носить спеленутый в кубиках сахар и старые душные вещи, как труп в пакете. Нужно было просто заманить человека в библиотеку и дать ему полистать книги. Запомнить, что выбрал, и точно пересказать Прачке. Та работала с информацией, поэтому на сеансе видела будущее и даже немножко угадывала мысли.

Заговор на любовь требовал больше усилий – «ей и ему» нужно было уже вместе читать. Потом обсуждать, а когда человек спит, открывать книгу на последней странице и, стоя над ним, шептать: «Вместе с тобой читаю, тебя в правленье забираю». Чем больше книг, тем больше привязанность.

А все начиналось так:

– Приведете с утра, – бормотала Прачка в желтом кружке от настольной лампы, – на свежую голову... – и запрокидывала глаза. – Библиотека находится у рогузинского ларька. Да, там за ним еще дом. Есть-есть! Подойдете, спросите, что интересного. Я покажу и расскажу. И так несколько раз, – сова на свитере Прачки слепила золотой ниткой. – Не спешите! Никакого насилия! Не говорите, что были тут! – и поправляла пахучий на голове венок, склеенный из лаврушки.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Мы выбираем друг друга не случайно Мы выбираем друг друга не случайно

Выбор партнера предопределен всем предшествующим ходом нашей жизни

Psychologies
Праздник, который всегда с тобой: кто и зачем каждый год ездит на Дягилевский фестиваль Праздник, который всегда с тобой: кто и зачем каждый год ездит на Дягилевский фестиваль

Кто и зачем каждый год ездит на Дягилевский фестиваль

Seasons of life
Биг Бен Биг Бен

Бенедикт Камбербэтч — о перевоплощении, удовольствиях и трудностях профессии

Esquire
От любви до ненависти: как сложились отношения принца Чарльза с принцессой Анной От любви до ненависти: как сложились отношения принца Чарльза с принцессой Анной

История отношения стерших детей королевы Елизаветы – Чарльза и Анны

Cosmopolitan
Спорт хозяйствующих субъектов Спорт хозяйствующих субъектов

НБА – это индустрия развлечений; такой же феномен поп-культуры, как Marvel

Esquire
Ярослав Андреев Ярослав Андреев

Ярослав Андреев открыл первый TikTok House

Собака.ru
Жан Бодрийяр Жан Бодрийяр

Правила жизни Жана Бодрийяра

Esquire
Зараженные токсоплазмой детеныши гиен стали смелее Зараженные токсоплазмой детеныши гиен стали смелее

Из-за влияния паразита у них исчез страх перед львами

N+1
Неореализм Неореализм

Киану Ривз, человек в Голливуде, который нравится абсолютно всем

Esquire
Это конец Это конец

Какие концы света грядут и каких из них не миновать

N+1
Владимир Маяковский Владимир Маяковский

Правила жизни поэта Владимира Маяковского

Esquire
Новый взгляд на свёклу и мангольд Новый взгляд на свёклу и мангольд

Столовая свёкла признана одной из самых полезных овощных культур

Наука и жизнь
Мире — мир Мире — мир

Алексей Миранчук примерил на себя стиль итальянских фанатов панинаро

Esquire
Такими должны быть байки: история чоппера в красках Такими должны быть байки: история чоппера в красках

От смертельно опасных гонок на деревянных трассах до голливудских экранизаций

GQ
Я – Янковский Я – Янковский

Ивану Янковскому уже пророчат место главного артиста страны

Esquire
Верю - не верю: стоит ли доверять гороскопам? Верю - не верю: стоит ли доверять гороскопам?

Принято считать, что гороскопы врут. Но не спеши с выводами!

Cosmopolitan
Дмитрий Губерниев Дмитрий Губерниев

Правила жизни телеведущего Дмитрия Губерниева

Esquire
#glam_звездаonline: Агата Муцениеце #glam_звездаonline: Агата Муцениеце

Новая жизнь Агаты Муцениеце

Glamour
Криштиану торжествует Криштиану торжествует

Роналду-человек и Роналду-миф. Биография непревзойденного футболиста

Esquire
Как пережить измену: 9 советов, которые помогут Как пережить измену: 9 советов, которые помогут

Как пережить тот самый страшный момент, когда ты узнала об измене

VOICE
Серж Танкян Серж Танкян

Правила жизни музыканта Сержа Танкяна

Esquire
Андрей Звягинцев — о стрессе в кино и спасении в литературе Андрей Звягинцев — о стрессе в кино и спасении в литературе

Режиссер Андрей Звягинцев — о кино, преподавании, молодежи и вечных ориентирах

РБК
Я больше не буду Я больше не буду

Новая светская болезнь — принимать аскезы по любому поводу

Tatler
7 голливудских фильмов, взбесивших религиозных деятелей 7 голливудских фильмов, взбесивших религиозных деятелей

Когда в церкви становится скучно, ее работники обращают внимание на фильмы

Maxim
20 ответов на простые вопросы о сексе 20 ответов на простые вопросы о сексе

Честные ответы на самые простые вопросы про это

Playboy
А я что могу? А я что могу?

За новым поколением онлайн-марафонцев сегодня следят сотни тысяч девушек

Harper's Bazaar
8 тайных фантазий девушек, о которых они почти никогда не рассказывают 8 тайных фантазий девушек, о которых они почти никогда не рассказывают

Да — есть вещи, которые девушки... обычно не предлагают

Playboy
Бриллианты, шампанское и гречка: успехи России на всемирных выставках Бриллианты, шампанское и гречка: успехи России на всемирных выставках

Какие награды получала Россия на всемирных выставках

Культура.РФ
Похитители тел Похитители тел

Из цикла произведений неизвестных авторов – «Похитители тел» Дмитрия Волкова

Esquire
«Утро свежих мыслей» и другие способы сгенерировать отличную идею «Утро свежих мыслей» и другие способы сгенерировать отличную идею

Джейми Фальковски: приемы по выходу из творческого тупика

VC.RU
Открыть в приложении