Полковники рвутся к власти: что сулит Африке «парад переворотов»
Франсафрика продолжает разваливаться: вместо французских силовиков и предпринимателей приходят русские и китайцы
За последний год Африка пережила новую волну государственных переворотов. В Мали, Гвинее и Буркина-Фасо к власти пришли военные, с лидерским чином не выше полковника. Пришли бескровно, пользуясь широкой поддержкой местного населения. Показательно, что все три государства вышли из зоны влияния Франции, высылают войска и дипломатов бывшей метрополии. Пока Париж перезагружает африканскую стратегию, на континенте все чаще звучит русская речь. В первую очередь Москва предлагает услуги по безопасности. За ними могут последовать и экономические интересы.
Такие разные, но такие одинаковые
На первый взгляд в трех переворотах не прослеживается взаимосвязи: они произошли в разных, хоть и граничащих друг с другом, государствах, их лидеры не пересекались между собой, по-разному видят причины текущего кризиса и оценивают первоочередные задачи, стоящие перед ними. Однако можно выделить ряд характерных черт для всех описанных случаев.
1. Это не первый наш переворот. Первое, что бросается в глаза, — готовность армейских офицеров брать на себя ответственность за решительные действия и, что важнее, в случае неудачи не переводить ситуацию в состояние затяжной гражданской войны.
Например, в Мали за последние десять лет недовольство военных трижды заканчивалось сменой власти. Так было в 2012 году, когда президент не смог принять своевременные меры по предупреждению сепаратистских настроений на северо-востоке страны, в 2020 году — когда коррумпированные чиновники намеренно урезали бюджет армии, срывая тем самым борьбу с терроризмом. И наконец, в 2021 году, когда попытка правительства в очередной раз нарушить договоренности с армией закончилась его роспуском.
Дважды военные вмешивались в политику в Гвинее — в 2008 и 2021 годах, оба раза на фоне затяжного политико-экономического кризиса, которому предшествовали протесты и народные выступления.
Наконец, Буркина-Фасо, где из трех попыток переворотов (2014, 2015, 2022 годы) только последняя завершилась укоренением власти военных. Однако, несмотря на более скромные по сравнению с соседями результаты, путчисты этой страны всякий раз добивались выполнения своих требований.
2. Терроризм не пройдет. Одна из главных проблем африканских государств последних лет — резкий рост активности международных террористических группировок. Потерпев поражение в Сирии и Ираке, уцелевшие радикалы устремились в Африку, а действовавшие здесь ранее террористические ячейки получили многократно увеличенное финансирование со стороны глобального исламистского подполья.
Местные государства оказались не готовы к такому повороту событий и на первых порах предпочитали особо не реагировать на происходящее «на дальних рубежах», считая угрозу преувеличенной. В конце концов игнорировать проблему стало проблематично. Основной груз ответственности за безопасность территорий лег на офицеров гарнизонов в «проблемных регионах» — в итоге именно они и составили костяк антиправительственных заговоров.
Конечно, нельзя сказать, что исламисты в африканских государствах чувствуют себя хозяевами положения — как это было, например, в Ираке или Сирии. Линия фронта здесь условна, а радикалы редко идут на прямые столкновения с властями, прибегая к тактике «булавочных уколов»: атакуют блокпосты или мелкие отряды, похищают осведомителей или устраивают террористические акты в зоне ответственности военных.
А когда военные собираются с силами и наносят первые поражения радикалам, «сверху» поступает приказ о завершении операции, и исламисты получают необходимую передышку. То есть высоких чиновников террористы банально покупают.
Понятно, почему гражданские власти не пользуются у военных большой любовью.
3. Наш вождь — Ассими Гоита. Несмотря на то что военные трех стран действуют независимо друг от друга и официально не объявляли о планах «делиться опытом», найти среди них фигуру, которая в перспективе может стать «лицом» континентальных преобразований, несложно.
Ассими Гоита,
лидер Мали
Негласным символом для многих патриотически настроенных лидеров континента сегодня можно считать Ассими Гоиту — полковника, захватившего власть в Мали. Гоита целенаправленно предпринимает шаги по выстраиванию суверенной политики, а также по снижению международного влияния на свою страну. В условиях обострения антиколониальных настроений в Африке подобная стратегия вполне может привлечь на его сторону большое количество сочувствующих.
Малийский полковник стал первым за долгое время африканским лидером, которому удалось добиться реального вывода с территории своей страны иностранных сил: еще в июне 2021 года Франция объявила о планах отозвать из Мали более пяти тысяч военнослужащих, что составляет около 95% национального контингента.
4. Против Франции, за Россию! Все три страны — бывшие французские колонии, и объединяет их сильная нелюбовь к Парижу. Это можно объяснить не только историческими травмами, но и текущей политикой Елисейского дворца в регионе.
Долгое время Франция предпочитала делать ставку на увеличение численности международного контингента в проблемных странах, но терроризм так и не был ликвидирован. Призывы же направлять дополнительные средства на перевооружение и обучение местных сил безопасности, как правило, игнорировались.
Аналогичной выглядела ситуация в экономической сфере: французские компании, приходящие в Мали, Буркина-Фасо и Гвинею, стремились выбить себе более выгодные условия по сравнению с теми, что предлагались на открытом рынке, а также недвусмысленно намекали на протекцию Парижа, что вызывало сильное раздражение у местного населения.
Кроме того, серьезным рычагом давления выступали финансы: в частности, валютная группа Африканского финансового сообщества, в которую входят рассматриваемые государства, регулировалась извне, что давало Франции возможность влиять на политические и экономические решения, принимаемые странами Западной Африки. Основываясь на этих фактах, многие реваншисты говорят, что Франция фактически ввергла африканские экономики в состояние стагнации.
На этом фоне заметно теплое отношение представителей всех трех хунт к России. Настолько, что некоторые зарубежные эксперты даже попытались найти в произошедших событиях элементы заговора. Зазвучали предположения, что за переворотами в Мали и Буркина-Фасо стоят российские наемники.
Кроме того, в западном экспертном сообществе популярна страшилка, что российские группы влияния, представленные преимущественно бойцами ЧВК, на данный момент находятся во всех государствах «французской» Африки, а также в Руанде, Анголе, Демократической Республике Конго, Ботсване, Лесото и Зимбабве, и готовы в любой момент осуществить план по смене режима. И тогда половина Африки, как в старые добрые времена, потянется к Москве.
Однако большинство экспертов склонны полагать, что столь радушное отношение африканских военных лидеров к России обусловлено, скорее, успехами нашей страны в борьбе с терроризмом в Сирии и ЦАР, а также демонизацией западного военного присутствия в африканских СМИ.
Уровень внутриполитической стабильности государств Африки в начале 2022 года
Кто на очереди?
Попытки надавить на мятежные режимы через институты Экономического сообщества стран Западной Африки (ЭКОВАС) не принесли ожидаемого результата: процессы избавления от внешнего влияния только ускорились. Так, за прошедший месяц «на выход» попросили не только французских военных, но и коллективные силы ООН из состава миссии по стабилизации в Мали, а также ряд высокоранговых европейских дипломатов.
События этих неспокойных дней довольно сильно дискредитировали ЭКОВАС, выставив его в глазах населения региона своего рода «французским рычагом влияния». Кризис доверия неизбежно скажется на кооперации государств, входящих в Сообщество, и ослабит сотрудничество по вопросам региональной безопасности. В отсутствие внешнего гаранта безопасности, роль которого до недавнего времени играл Париж, это приведет к региональной дестабилизации.
Велика вероятность, что после Буркина-Фасо Париж может упустить из своей орбиты влияния и другие африканские государства — в первую очередь Нигер, Камерун, Кот-Д’Ивуар, Гану, Того и Чад. На данный момент во всех перечисленных странах наблюдается напряженная военно-политическая обстановка, усугубленная активизацией исламистов, замедлением темпов экономического развития и последствиями пандемии коронавируса.
Из общей «французской» группы выбивается лишь Сенегал: здесь позиции властей относительно крепки, а ситуация стабильна. Тем не менее в стране уже несколько раз проходили стихийные митинги в поддержку малийской хунты. Скорее всего, Париж в ближайшее время полностью пересмотрит свою политику на африканском направлении, сделав первоочередный акцент на работу с африканскими военными.
Косвенно на трансформацию подхода Елисейского дворца к предотвращению кризисов в зоне своего влияния указывают недавние события в Гвинее-Бисау: здесь французские спецслужбы сыграли «на упреждение» и вовремя уведомили власти о готовящемся перевороте. Мятежники потерпели поражение.
Тем временем усиление позиций африканских полковников можно ожидать и в другой части континента. В числе наиболее явных претендентов — Мозамбик. Эта страна хоть и принадлежит к группе бывших португальских колоний, но имеет устойчивые контакты с Парижем, в первую очередь в сфере энергетики: французские энергетические компании фактически занимают более 65% национального рынка. Кроме того, между Мапуту и Парижем заключено несколько соглашений в области безопасности.
Ситуацию в самом Мозамбике можно охарактеризовать как плачевную: уже несколько лет страна находится в состоянии перманентного экономического кризиса, а сторонники радикальных организаций отвоевали себе около 30% территорий. И хотя военные, несущие в боях с радикалами ощутимые потери, пока не заявляли о своем недовольстве открыто, над Мапуту также нависает угроза смены власти.
Русские идут в Африку?
Если отбросить конспирологические теории, связанные с возможным участием российских агентов влияния в событиях трех переворотов, и оценить ситуацию с точки зрения итоговых геополитических сдвигов, можно заметить, что она пока складывается в большей степени в пользу России.
Во-первых, смена власти в Западной Африке сыграла на руку российским компаниям, прежде всего специализирующимся на добыче полезных ископаемых, которые получили возможность занять нишу французских конкурентов на внутреннем рынке Мали и Гвинеи. Скорее всего, аналогично будет развиваться ситуация и в случае с Буркина-Фасо. Интересны месторождения алюминия и других ресурсов, цены на которые взлетели в последнее время. Пока на волне неопределенности крупные российские компании не спешат анонсировать проекты в Западной Африке, однако специалисты считают, что информация о сделках вскоре будет обнародована.
Во-вторых, африканские хунты, стремясь заполнить вакуум управления, с высокой долей вероятности обратятся за военно-технической и ресурсной поддержкой к Москве. Появление на территории трех республик российских военных советников — как из числа офицеров вооруженных сил, так и частных инструкторов — повысит боевой дух национальных армий, а также позволит перехватить пропагандистскую инициативу у джихадистов.
Дополнительную воодушевленность африканским военным лидерам может придать и «рекомендация» со стороны соседей по региону — в частности, заявление посла ЦАР в РФ Леона Додону-Пунагазы о том, что Россия за год навела порядок в его стране, в то время как Запад не мог сделать это десятилетиями.
В-третьих, сближению Москвы и африканских столиц может поспособствовать расширение географии применения вакцин группы «Спутник». Мали, Буркина-Фасо и Гвинея еще до переворотов испытывали серьезные проблемы с получением европейских вакцин, а в текущих кризисных условиях вероятность своевременно получить от ЕС медикаменты снизилась еще больше.
Как итог, в сложившейся ситуации у России есть довольно солидное пространство для маневра. Однако от Москвы требуется быстро принимать решения — пока Париж занят выработкой нового подхода к региональной политике.
Не стоит забывать и о китайских интересах. Пекин реагирует на перевороты весьма сдержанно и быстро налаживает кооперацию с представителями новых режимов — пользуясь российско-французскими публичными прениями как «ширмой». В своей стратегии он, с одной стороны, придерживается сугубо экономических интересов, поддерживая безопасность вокруг развиваемой им «африканской ветки» проекта Шелкового пути.
С другой стороны, для КНР это еще одно пространство для дипломатии — в Африке китайцы посылают Парижу четкий сигнал, предлагая не вмешиваться в американо-китайское глобальное противостояние.
* Политический консультант, эксперт Российского совета по международным делам, председатель попечительского совета Уральской ассоциации молодых ближневосточников.
Фото: EPA/Hadama Diakite
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl