Магия татуированных тел
«Тату» в Пушкинском музее — выставка, легализующая искусство накалывания изображений на человеческие тела
Татуировки в выставочном зале всего лишь объекты искусства, и в этом пространстве они оцениваются в первую очередь с точки зрения мастерства исполнения изображения и глубины творческого замысла. Разница в том, что поверхность, с которой в этом случае работает художник, — человеческая кожа и в отличие от привычных портретов и пейзажей она не уходит на второй план. Важно не только то, насколько совершенной оказалась нанесенная на кожу татуировка, но и то, кому кожа принадлежит. Мы имеем дело с необычным объектом искусства: в момент своего возникновения он словно консервируется и, даже если подпадает под воздействие времени, это можно исправить. Человек с татуировкой — натура, уходящая каждое мгновение. Переступив порог мастерской художника, он навсегда связывает свою судьбу с его рисунком. Ему суждено с ним прожить свою жизнь — и с ним умереть. Художественное высказывание художника рано или поздно становится его собственным высказыванием, которое можно интерпретировать как форму визуализации человеческой судьбы.
В книге Левит, третьей книге Ветхого Завета, можно обнаружить прямой запрет на «надрезы на коже» и «накалывания на себе письмен». Этот запрет, один из множества узнанных Моисеем в откровении на горе Синай, признали обоснованным христиане и мусульмане, в отличие, например, от запрета есть кровь, доставляющего столько хлопот ортодоксальным иудеям. Религиозный запрет в книге Левит не поясняется, и толкователи дополняли тезис, транслированный Моисеем, аргументом, что «человеческое тело и без того прекрасно», чтобы его еще украшать. В результате человечество разделилось на тех, кто не носит татуировки, и тех, кто может себя покрывать ими без всяких ограничений. И если внимательно всмотреться в рисунки, которые продолжали наносить на себя представители народностей, когда-то называвшихся туземными, становится очевидно: все-таки это не попытка украсить сомнительным способом собственное тело — речь явно идет о чем-то другом.
Знаки
Среди рвущихся в светлое будущее народов СССР татуировка стала знаком принадлежности прежде всего к криминальному миру. Набор изображений, которые наносили на тело имеющие необходимые навыки кольщики, — это сложная система знаков, заключающих в себе самую разнообразную информацию: она становилась паспортом человека, выбравшего себе воровскую судьбу, и в дальнейшем выписывалась на его теле. Осведомленные люди могли ее прочитать и понять, с кем имеют дело: удобно и практично. То, что мы можем видеть на его теле, — еще один вариант визуализации собственной судьбы, только в данном случае в качестве ее вершителя выступает не художник, а сам человек. Творец и объект искусства меняются местами. Произведение подчиняет себе художника. Тот всего лишь прорисовывает то, что уже было создано до него.
Фотографии с телами полинезийцев и эскимосов напоминают нам, что подлинное искусство — это сумма поступков человека, из которых в конце концов и складывается его жизнь. Когда человек просыпается и видит собственное отражение, он не начинает жизнь с нуля, а вспоминает, кто он есть, и продолжает вести уже начатую линию своей судьбы. Эта идея прорывается и в сознание жителей Старого и Нового Света, для которых запрет из книги Левит кажется слишком архаичным, а может быть, они даже не знают о его существовании и делают татуировку на память о важном для них событии, высекая на собственной коже имя возлюбленной/возлюбленного. В данном случае работает тот же механизм, что и в родоплеменных сообществах: человек, ради того чтобы помнить о чем-либо, жертвует телом и лишает себя возможности легко избавиться от такой надписи. Эти татуировки свидетельствуют о том, что пласт сознания, который полинезийцы и эскимосы сохранили в неприкосновенности, может проявиться в любом человеке.
Магия
Практика нанесения на собственное тело татуировок показывает нам, что сознание современного человек состоит из множества слоев: он немного христианин, немного язычник, немного атеист. И каждая из этих его сторон может актуализироваться в любой момент под действием внешних обстоятельств. Сознание человека подвижно, и мы видим это на примере отечественной истории, в ходе которой христиане становились бескомпромиссными атеистами, а спустя семьдесят лет с их потомками происходила прямо противоположная метаморфоза. Татуировка — это практика, которая позволяет человеку зафиксироваться в одном положении. Постоянно взаимодействуя с рисунками на теле, он не только сигнализирует сообществу о том, кем является, но и сам вынужден размышлять на эту тему. В таком контексте татуировка становится для него формой ответа на сущностный вопрос, который Лев Толстой многократно задавал самому себе: «Кто я? Что я?»
Иногда человек (и мы это видим на изображениях, представленных на выставке «Тату») соглашается с тезисом, что тело — это храм, и развешивает на нем иконы, олицетворяющие силы, к которым он обращается в поисках защиты. «Наколка времен культа личности, синеющая на левой груди» — ее наличие именно в этом месте лирический герой песни Владимира Высоцкого «Банька по-белому» объясняет тем, что «ближе к сердцу кололи мы профили, чтоб он слышал, как рвутся сердца» — может иметь и практический смысл. Изображение Сталина при его жизни легко наполнялось магическим смыслом, и владелец татуировки мог, пусть и не совсем обоснованно, предполагать, что уж в это изображение соотечественники стрелять поостерегутся. Но таким образом он еще и демонстрировал безграничную преданность властителю, наделенному неизмеримым могуществом, и, вполне возможно, ожидал, что часть этого могущества распространится и на него. Все-таки татуировка не протрет на стене, который можно снять, а потом повесить новый.
Искусство
В Европе мастера тату стали осознавать себя художниками еще в конце девятнадцатого века. Тот путь, который они прошли за сто с лишним лет, прежде чем их творения оказались на стенах Пушкинского музея, был долгим и извилистым. Какими бы совершенными ни были их творения, сколь бы сильное впечатление ни производили, они оставались в категории андеграунда. И только сейчас, когда привычные форматы изобразительного искусства исчерпали себя, татуировки получили новую трактовку. Ситуация перевернулась: что ранее представлялось архаичным — стало современным, что еще совсем недавно было современным — оказалось архаичным. Накожные изображения обнаружили в себе то, в чем так нуждается современное искусство: ежеминутный перформанс, пульсирующий ритм жизни; и, главное, они воплощают в себе идеальный формат взаимодействия человека с произведением искусства: он становится его частью и проживает его в буквальном смысле.
Тату-салоны если пока не превратились в подобие художественных мастерских, то уже максимально близки к этому. Одновременно в людях под воздействием медиа просыпаются самые разнообразные инстинкты, и нанесение на собственное тело татуировок — один из них. В современную реальность вплывает время, в котором человек именно так свидетельствовал о себе самом. Он жаждет обрести таким образом уникальность и выделиться среди прочих. Концепции современного искусства на наших глазах соединяются с татуировками, и рождается новый продукт — с отличной маркетинговой легендой, для которой не смогут стать преградой никакие предубеждения и религиозные запреты. Они уже и не являются таковыми. Это еще одно свидетельство парадоксального развития человеческой цивилизации: чем дальше продвигается технический прогресс, тем более архаичным становится сознание тех, кто пользуется его достижениями. И это то, что невозможно остановить.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl