Кому мешают московские дворники?
Корпорация «Экополис» способна переработать все электронные отходы Москвы. Но производственные мощности недозагружены из-за нехватки сырья
Более восьми миллиардов рублей вложили в создание корпорации «Экополис» частные инвесторы, о которых известно лишь, что они занимаются инвестиционным бизнесом. Получился уникальный производственный комплекс по утилизации электроники — три завода, образующие замкнутый сырьевой цикл, где электронный и электротехнический мусор начиная со старых мобильников, телевизоров и холодильников и заканчивая списанным промышленным оборудованием железнодорожного и метростроевского назначения можно переработать на 95%, то есть практически без остатка, в полезное сырье, не нанося при этом вреда окружающей среде.
На первом заводе — «Экотехпроме» — электронику разбирают на части и тут же начинают переработку, получая на выходе измельченный корпусной пластик, лом черных и цветных металлов, лом печатных плат. После этого пластик поступает на завод «Экопласт», где из него делают три вида гранул: готовое вторсырье для производства различных изделий из пластмассы. Лом цветных металлов и печатные платы отправляются на завод «Аурус» и там превращаются в слитки драгметаллов, медные и никелевые катоды и другую металлургическую продукцию — глубина переработки достигает 99%.
«Наш комплекс уникален не только для России. Насколько мы знаем, ничего подобного нет нигде в мире. Так получилось, что мы первые построили такую сложную цепочку из самых продвинутых технологий, существующих сегодня, от ведущих европейских, российских и азиатских производителей», — говорит Александра Шадюк, заместитель генерального директора корпорации «Экополис».
Мощности «Экотехпрома» и «Экопласта», расположенных на территории Москвы, рассчитаны на обслуживание столичного мегаполиса — он генерирует ежегодно 130 тыс. тонн электронных отходов.
Драма этого амбициозного инвестпроекта заключается в том, что из-за существующей практики сбора ТКО и слабой законодательной базы в области переработки отходов переработчик электроники оказался почти лишен рынка сырья. В настоящее время московские заводы корпорации загружены меньше чем на треть. Находящийся в Орловской области «Аурус» готовится к запуску этим летом, а пока складирует поступающие порции сырья, которое составляет три процента от общего объема отходов электронного и электротехнического оборудования (ОЭЭО). Впрочем, запас мощностей в данном случае можно рассматривать и как плановый, ведь «Аурус» спроектирован в расчете на переработку отходов плат, собранных со всей России.
Плата за плату
С идеи переработки плат, собственно, начиналась инвестиционная эпопея «Экополиса». И это логично: печатная плата, содержащая цветные и драгоценные металлы, — самый ценный компонент электроники. Несмотря на то что удельный вес драгметаллов в плате снижается по мере развития электронной отрасли, появления новых сплавов и миниатюризации гаджетов, общее потребление растет благодаря бурному росту количества электронных устройств: с 2001 года оно увеличилось более чем на 60%. Так что рынок переработки плат тоже растет — это высокорентабельный бизнес. При этом в России нет производств по глубокой переработке плат. «В России есть аффинажные заводы, которые частично собирают платы и срезают с них металлическую компонентную базу, пуская в переработку. А технологий переработки основы платы, представляющей собой композит из пластика и органики, в России нет. Поэтому отходы плат для глубокой переработки, как правило, вывозят за рубеж», — поясняет Александра Шадюк. А после того, как в 2017 году Китай — основной мировой импортер и переработчик ОЭЭО — перестал их закупать и стал, наоборот, требовать плату за переработку, вопрос об импортозамещении в этой отрасли приобрел довольно острый, если не сказать государственный характер. Так появилась идея создания «Ауруса» и «Экотехпрома», в которые инвесторы вложили 5,8 млрд и 1,2 млрд рублей соответственно.
В то же время было очевидно, что при переработке ОЭЭО большая часть — до 40% — приходится на пластик, который толком тоже некому перерабатывать. Хотя вторичный пластик может быть использован как сырье при производстве корпусов новой электроники, деталей автомобилей, строительных материалов, бытовых товаров. То есть рынок тоже перспективный. Так возникла идея «Экопласта» — его построили за 1,2 млрд рублей.
Все три завода начинали строить одновременно и технологию разрабатывали комплексно. Предварительно группа специалистов объездила десятка два стран и посетила практически все ведущие предприятия по переработке электроники. В результате возник микс из технологий, отобранных как по принципу оптимизации затрат, так и исходя из самой технологической цепочки. «Например, на заводе “Экопласт” пластик сначала шредируется, то есть измельчается. Потом его нужно пустить в контур очистки от металлов и пыли. Потом он в тяжелых средах (соляных растворах. — “Эксперт”) разделяется на разные виды. Потом идет экструзия и вырабатывается гранулы, и здесь мы еще различные примеси добавляем, для того чтобы получить гранулы с определенными техническими характеристиками, — рассказывает Александра Шадюк. — И вот тут встает вопрос: установка может быть европейской, а какие-то элементы, которые мы должны к ней подсоединить, могут быть, например, российскими. Важна не только цена вопроса, но и определенные показатели качества полученных гранул. То, что устраивает европейцев, допустим, может не устраивать нас. Иногда мы делаем эксперименты, тестируем технологию — и понимаем, что идея нерабочая. То есть мы здесь первопроходцы».
Кстати, вода, использованная при разделении пластиков, фильтруется и возвращается на производство. «У нас на всех трех заводах стоят замкнутые системы водоочистки от ведущих европейских производителей, — поясняет Александра Шадюк. По ее словам, на всех предприятиях также действует закрытая трехступенчатая газоочистка. «То есть ничего в атмосферу, ничего в канализацию, ничего в почву. Мы называем это стопроцентно экологической технологией», — подчеркивает она.
Принцип экологичности реализован не только в очистке стоков, но и в самом производстве. Например, завод «Экотехпром» оснащен двумя прогрессивными технологиями: первая — линия по переработке холодильного оборудования с автоматической герметичной системой удаления ядовитого хладагента фреона, в том числе из масла и утеплителя, исключающая его попадание в атмосферу; вторая — линия утилизации электронно-лучевых трубок, у которых поверхность стекла тоже покрыта токсичным веществом — люминофором; технология позволяет осуществлять обезвреживание колб и экологично собирать люминофор.
Есть на предприятиях «Экополиса» и свой внутренний рециклинг, когда из отходов основной технологической цепочки получают полезный продукт. Например, во всех холодильниках есть теплоизоляция из пенополиуретана, из нее извлекается фреон (осуществляется дегазация), и затем пенополиуретан прессуется в пеллеты, которые используются как альтернативное топливо на заводах по производству цемента. А шламы, образующиеся при сортировке пластиков, могут быть реализованы в качестве добавки в битум для укладки асфальта.
Нынешние мощности «Экотехпрома» — 75 тыс. тонн ОЭЭО в год — по проекту могут быть легко увеличены вдвое, площадка для второй линии уже готова. «Но если мы первую линию с трудом загружаем, то, естественно, ни о каком расширении речи пока не идет», — заключает Александра Шадюк.
Ох уж эти дворники…
Как же получается, что в Москве, крупнейшем центре потребления электроники, такой мощный с точки зрения и технологических возможностей и идеальный в плане экологии переработчик ОЭЭО сидит на голодном сырьевом пайке? Оказывается, все очень просто.
В России практически нет законодательства в области переработки вторсырья. Последние поправки закона № 89-ФЗ не регулируют даже базовых понятий — что такое вторсырье, какие у него показатели, нет трактовки понятий отходов электронного и электрического оборудования, что они собой представляют. В отношении ОЭЭО в законе не закреплена обязанность не только физических лиц, но и юридических лиц утилизовать отходы, то есть никому не запрещено все выкидывать на свалку. Вот почему из 1,4 млн тонн электронных отходов, ежегодно образующихся в России, перерабатывается, по разным оценкам, лишь 10–20%. Однако ОЭЭО, хотя и составляют лишь пять процентов ТКО, являются самой опасной их частью, заключающей в себе 70% токсичных веществ. Не случайно во многих странах уже законодательно запрещено захоронение электроники на свалках. Правда, и в России с 2021 года будет введен запрет размещать отработанную электронику на полигонах, но при этом не запрещено кому бы то ни было, скажем, вынести старую технику на улицу или отвезти в лес и устроить несанкционированную свалку. В Европе, например, за это полагается штраф.
Что же происходит с ОЭЭО в России? Если говорить о юридических лицах, то тут работает один из двух сценариев. Первый относится к бюджетным организациям, государственным учреждениям и тонкой прослойке экологически ответственного бизнеса. Они действительно сдают технику на утилизацию в соответствии с буквой закона. Казалось бы, вот она, основа экологической утилизации ОЭЭО. Но на деле лицензии на осуществление утилизации электроники есть более чем у двух тысяч компаний, большинство из которых не имеют даже минимальных технологий переработки. За лицензиями стоят те же самые «разборщики» и «ломовики», которые извлекают из ОЭЭО ценные компоненты, а остальное оказывается на свалке.
«Десять лет существует рынок, две тысячи компаний на нем работают, а мы первые, кто реально утилизует электронику. Но мы со всеми в одном ряду, — говорит Александра Шадюк. — Что значит “утилизовать”? Это значит разобрать и переработать, а у нас любой, кто может разобрать, уже утилизатор. Необходимо установить норматив глубины переработки. Если мы обеспечиваем практически 95 процентов утилизации, то государству предлагаем установить планку для рынка хотя бы в 70 процентов. У нас даже есть целый проект — как это считать, какими документами подтверждать проект по нормативам глубины утилизации, который мы отправляем в нужные ведомства».
Второй вариант для юридических лиц — продажа старой техники. Выкупают ее чаще всего реюзеры, то есть компании, которые собирают из трех старых компьютеров один новый и продают его. Все неиспользованное от трех исходных компьютеров попадает на свалки либо прямым путем, либо через тех же серых переработчиков.
Что же до ОЭЭО, образующихся у населения, а это, по оценкам специалистов, порядка 70% всех электронных отходов, то здесь маршруты в подавляющем большинстве случаев тоже замыкаются на сомнительных утилизаторах. Интернет пестрит предложениями о выкупе техники у населения: звоните, к вам приедут, заберут ваш старый холодильник и еще заплатят денег. Если боитесь запускать непонятно кого в дом, тогда просто самостоятельно вынесете свою старую технику к подъезду или на мусорную площадку — и через несколько минут она «испарится».
«У ТКО-операторов, которые вывозят мусор, нет электроники. Мы с ними со всеми сотрудничаем — у них только чайнички, в которых минимальное количество ценных компонентов. Все остальное вынимают дворники», — говорит Александра Шадюк. Дворник продает за наличные деньги добытую в мусорном баке технику некоему обладателю «Газели», а тот везет ее неким «спецам», которые тоже за наличку вынимают платы и срезают с них все ценное. От серого рынка ОЭЭО страдают не только переработчики, но и мусорные операторы, а вслед за ними — простые граждане. «Они (операторы. — “Эксперт”) не могут свою экономику построить, потому что, по идее, они должны нам продавать эти отходы. Но, к сожалению, к ним это не попадает, и они вынуждены брать больше денег с населения, поднимать тарифы», — поясняет Александра Шадюк.
Запретить дворникам рыться в мусорных баках невозможно, потому что федеральным законом не определено, к кому переходит право собственности на выброшенную технику. По идее, право собственности должно переходить к собственнику контейнера, то есть оператору ТКО или переработчику. Но даже если оно будет определено, для того чтобы это право можно было реализовать, требуются охраняемые площадки, иначе оно будет нарушено теми же дворниками. Встает вопрос о том, кто будет в это инвестировать.
Что уж говорить о таких законодательных изысках, как субсидирование переработки и использования вторсырья. В Европе за это обычно полагаются налоговые льготы, специальные ставки рефинансирования по инвестиционным кредитам и другие меры поддержки. Это стимулирует рынок производить как можно меньше нового пластика и как можно больше использовать переработанного. В России производители пластика практически не заинтересованы в использовании вторсырья. Во многих случаях полностью заменить первичный пластик вторичным невозможно по соображениям качества продукции, а подмес, скажем, 30% вторсырья дает слишком маленький выигрыш в себестоимости — всего 5–10%. При этом в законе № 89-ФЗ есть пункт о снижении экологического сбора для производителей, использующих вторичное сырье.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl