Белая книга чужих технологий
Правительство стремится поддерживать новые технологии, но недостаточно хорошо видит российскую науку и бизнес
Минэкономразвития 16 февраля опубликовало так называемую Белую книгу — сводный анализ развития высоких технологий в России и за рубежом. В тексте проанализированы 10 из 16 технологий, которые в 2019 году стали предметом соглашений между правительством и крупнейшими госкорпорациями с целью выхода на передовые позиции в мире. Документ фиксирует первые итоги этой работы, подобный анализ предполагается сделать ежегодным.
Выбор прорывных технологий основывался на анализе самых быстроразвивающихся или, в некоторых случаях, просто популярных в мире направлений. Но насколько ряд прорывных технологий, выбранных правительством, соответствует внутреннему спросу и задачам российской экономики, помимо того что он отвечает мировым трендам?
«Думаю, учитывается и то и другое, — отвечает на вопрос “Эксперта” один из авторов “Белой книги”, заместитель директора Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ Павел Рудник. — По большому счету эти направления активно развиваются и в мире, и у нас, скажем прямо, без всякого участия правительства. Это просто значимые тренды в мировой технологической повестке, и независимо от того, будет ли их поддерживать правительство, продолжит развиваться искусственный интеллект, компании будут внедрять интернет вещей и так далее. Это вопрос конкуренции, выживания в бизнес-среде. Конечно, если говорить о других странах, они тоже не стоят на месте. И неудивительно, что наше правительство уделяет этому внимание. Это общая тенденция — поддерживать быстрорастущие и перспективные направления. Таким образом, имеет место сочетание факторов: и мировой тренд налицо, и правительство старается облегчить нашим компаниям выход на развивающиеся рынки».
Ключевой и самый интересный аспект «Белой книги» — анализ количества российских научных публикаций и патентов и их доли от мирового объема. То и другое растет — очевидно, в результате госполитики, но рост начинается подчас с очень низких позиций. Доля научных публикаций в большинстве направлений составляет 1–2% от общемирового показателя (притом что общее число российских научных публикаций ограничивается скромными 3,3% в мировом потоке). В четырех из десяти направлений отмечаются сравнительно приличные 4–5% — это квантовые вычисления, квантовая связь, новые материалы и космические технологии. А вот ситуация с патентами совсем неутешительная: почти во всех областях доля российских изобретений недотягивает до 1%. На это обращают внимание и авторы документа.
«Если в Китае на одну научную публикацию в среднем приходится две патентные заявки, то в России соотношение составляет всего около 0,2», — отмечает первый проректор, директор Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ Леонид Гохберг.
Еще одно слабое место — крайне малое в сравнении с ведущими странами количество стартапов и практически полное отсутствие «единорогов» — частных высокотехнологических компаний, рыночная стоимость которых превышает миллиард долларов. В таких условиях многие идеи и разработки российских университетов и научных организаций, в том числе финансируемые из бюджета, перетекают за рубеж и возвращаются к нам в виде продуктов и услуг с огромной наценкой.
Поскольку это данные анализа Минэкономразвития, то, вероятно, в правительстве осознают эту проблему. Только решение ее там видится в иной плоскости , чем догоняющее развитие силами госкорпораций. Это работа, во-первых, с патентной системой, а во-вторых — со спросом на прорывные научные исследования со стороны промышленности. Павел Рудник затруднился однозначно сказать, какие из проанализированных технологий кажутся ему перспективными с точки зрения системного эффекта для экономики, в силу того что они различаются по масштабу и зрелости. «Некоторые из них всеохватывающие — например, новые материалы, интернет вещей, другие большие инфраструктурные сети связи. Есть такие, которые только зарождаются — те же квантовые сенсоры», — говорит он.
В сфере новых перспективных материалов, как неоднократно отмечал «Эксперт», начинает складываться реальный спрос на отечественные технологии со стороны промышленности, как, например, во вдохновляющем кейсе создания российского композитного крыла для самолета МС-21 на основе технологий компании «Унихимтек», которые базируются на базе разработок химфака МГУ. Тем более удивительно, что в «Белой книге» углеродные композиты и некоторые другие сильные отечественные достижения упоминаются вскользь. «Мы пытались сбалансировать содержание этого раздела и публикации в целом, — объясняет “Эксперту” Павел Рудник. — Старались представить более или менее равновесомо все наработки, все направления. Поэтому не было возможности более подробно останавливаться на тех или иных конкретных разработках, тем более что во многих случаях есть ограничения на разглашение информации. Мы постарались выступить обзорно, никого не забыть и представить направления в целом, без акцента на конкретные проекты».
Вообще, анализ российского поля как научных исследований, так и инноваций небольших компаний выглядит в «Белой книге» менее интересным, чем анализ публикационной и патентной активности и очерк мировых трендов. Возможно, причина в том, что это поле авторы доклада и министерство оценивают исходя из внутренних документов госкорпораций, ответственных за направления. Поэтому в теме искусственного интеллекта упомянуто большинство лидеров отрасли, а в некоторых других, например в сфере новых материалов или интернета вещей, интересной фактуры меньше.
«Рыночная аналитика, составляющая значительную часть “Белой книги”, является важным показателем перспективности развития тех или иных технологий, позволяет исследователям правильно выбрать точку приложения сил, — говорит старший научный сотрудник кафедры материаловедения и физико-химии материалов
Южно-Уральского государственного университета Дмитрий Жеребцов. — Но в качестве недостатков текста можно отметить узость выбора перспективных технологий новых материалов и веществ. Не все упомянутые направления, строго говоря, имеют отношение к новым материалам и технологиям их переработки. Так, получение лития и редкоземельных металлов (РЗМ) не является инновационным процессом, а литий и РЗМ — новыми материалами. C тем же основанием могут быть отнесены к новым материалам платина и палладий. Полимерные композиционные материалы известны более ста лет, от текстолита и гетинакса принцип их производства не изменился, углеродные препреги для авиастроения — прямые их наследники. Цифровое материаловедение тоже не разработка новых материалов, а создание цифровых двойников и банка данных полученных ранее материалов. К новым материалам следовало бы отнести графен, нитрид углерода, углеродные нанотрубки и наноленты, полифенилены и полианилины, материалы для органической электроники и OLED, материалы с магнетокалорическим эффектом, мультиферроики. Однако, например, технологии производства графена остались за кадром».
Таблица 1: 10 перспективных технологий «Белой книги»
Сложно оценивать перспективы такого направления, как интернет вещей, и степень развития отрасли в России, потому что эта модная футуристическая тема часто объединяет разные по сути явления. «Белая книга» упоминает интернет вещей применительно к ЖКХ и контролю качества в промышленности, но трудно понять, по каким критериям счетчик или датчик, подключенный к интернету, можно относить к определенной отрасли.
Вместе с тем примеры подходящих внедрений в России есть, и они исходят из рыночной логики, а не логики догоняющего развития, ориентированного на мировые тренды. Например, на Магнитогорском металлургическом комбинате внедрили программу «Мониторинг-Предиктив» для контроля работы электромеханического оборудования в процессе его эксплуатации. Вибрацию и электромагнитное поле электродвигателей измеряют беспроводные датчики и отправляют для обработки в специальную программу; в результате техническое обслуживание и ремонт оборудования переходят из режима плановых мероприятий к обслуживанию по необходимости, что, соответственно, снижает затраты.
«Мне не кажется, что в концепции интернета вещей есть заметные пробелы, — говорит Павел Руднев. — Она охватывает целый ряд направлений, многие из них широко осваиваются, и они не так сложны и футуристичны. Всему свое время, просто есть разные этапы развития. И в ЖКХ точно так же: сначала мы ставим умные счетчики и датчики, затем они связываются в единые сети, далее намечаются оптимизация и управление этими сетями».
Не все выбранные правительством направления вошли в «Белую книгу». Бросается в глаза отсутствие такого важнейшего направления, как генетические технологии, но здесь, видимо, возникли еще большие проблемы с описанием и структурированием отрасли, чем в некоторых других случаях.
Одно из самых сильных направлений, проанализированных в «Белой книге», — квантовые технологии. Хотя в тексте отмечено отставание на семь–десять лет от лидеров, но в реальности при росте внимания к отрасли результаты улучшаются. Однако есть две проблемы. Квантовая связь уже начала внедряться (сеть МГУ, квантовая линия связи между Москвой и Санкт-Петербургом, созданная РЖД), но каков будет спрос на суперзащищенную связь в будущем, пока не очень понятно. А в отношении квантовых компьютеров и вовсе трудно что-либо прогнозировать. Сергей Кулик, возглавляющий одного из научных лидеров отрасли — Центр квантовых технологий МГУ, считает, что появления реально действующего квантового компьютера вряд ли стоит ожидать ранее чем через семь лет. Но здесь государственная поддержка началась на достаточно ранней стадии, чтобы выйти в лидеры.
«Еще недавно в этом отношении был очень сильный скепсис, — говорит Павел Рудник. — По крайней мере, гораздо сильнее, чем сегодня. За последние год-два сфера сильно продвинулась, и уже сейчас есть уверенность, что квантовые компьютеры будут созданы и им найдут практическое применение. А вот в технологиях сетей 5G российские компании внедряют иностранные решения и кое-где научатся их воспроизводить. Разная зрелость и разные масштабы технологий затрудняют оценку инновационной политики правительства в целом — насколько оно видит страну, реальные промышленные кейсы и насколько точно анализирует степень готовности различных отечественных наработок, которые могли бы заметить инновационные компании».
Ставка на большие госкорпорации, скорее всего, приведет к тому, что передовые технологии будут так или иначе внедрены, но насколько они оживят экономику и выйдут за пределы крупнокорпоративного сектора, пока оценить сложно. Павел Рудник считает, что логика правительства в том, чтобы через корпорации создавать спрос и для массы небольших инновационных компаний. «Как раз одна из ключевых идей соглашений между правительством и госкомпаниями заключается в том, чтобы сформировать спрос на продукцию, услуги и технологии малого бизнеса со стороны крупного, — говорит он. — То есть сформировать, выражаясь современным языком, экосистему, в рамках которой будет обеспечено взаимодействие между крупным и малым бизнесом и крупный бизнес будет формировать долгосрочный спрос на исследования, разработки, продукцию малого бизнеса. Это одна из ключевых задач даже не только этого конкретного инструмента соглашений, но и сегодняшней технологической политики в целом».
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl