Мне надо сейчас
Известный фотограф Ольга Павлова – о том, как случайно найти свое призвание и продолжить дело предков, как пережить два рака, встретить одну любовь и родить троих детей. И о новом проекте «Химия была, но мы расстались» – в поддержку женщин с онкозаболеваниями.
ВТАЙНЕ от всех в детстве я мечтала стать актрисой, как моя бабушка (Нина Зорская). В 8 лет меня даже пригласили на прослушивание на «Мосфильм». Там выяснилось, что я «не держу свет». Через много лет актриса Чулпан Хаматова, которая стала моей ближайшей подругой, очень смеялась над этим. Говорила: «Ловко тебя обвели вокруг пальца». Я ее недавно спросила: «А можно после сорока стать актрисой?» – «Можно, – говорит, – учи текст какой-нибудь». Это был крах надежд – я не могу выучить даже песню.
Я родилась и выросла в Москве в семье инженеров. Мне было лет 15, когда я на чердаке на даче нашла ящик с фотографиями начала XX века на стеклах: храм Христа Спасителя на пустыре, московские улицы, портреты нашей семьи. Так я узнала, что мои прадеды были фотографами. Но прошло еще 14 лет, прежде чем я сама пошла учиться на фотографа. И только изучая историю фотографии, я обнаружила, насколько знамениты были мои предки. Москву начала XX века мы все знаем по фотографиям Петра Павлова. И знаменитую читку пьесы «Чайка» Чеховым и актерами МХТ снял тоже он.
Странный кашель
В ноябре 1997 года мама сказала: «Мне не нравится твой кашель, сходи на флюорографию». Потом она скажет: «Ангелы не спали». Но, конечно же, это она спасла мне жизнь.
От рака на моих глазах умирала бабушка. Мне было 13 лет. Но после этого я рака не боялась. И когда заболела, долго не могла понять всю серьезность ситуации: хотя мне было 20 лет, я была абсолютным ребенком. Лежала в институте Герцена и рассказывала друзьям, которые навещали меня толпами, что у меня просто какая-то фигня. Потом купила в книжном через дорогу учебник по онкологии, нашла свой диагноз и мгновенно повзрослела от ужаса.
Прямо под Новый год мне сделали сложную операцию. 1998 год я встречала в реанимации института Герцена. В ординаторской. Кажется, мне даже налили шампанского.
Лечилась я около года. Прошла много сеансов облучения. Поддерживали меня мама, папа, сестра и друзья. В больнице я влюблялась во всех молодых врачей, и мне было даже некогда думать о болезни, я была занята другим. Помню, что я неистово тусовалась в тот год, у меня была просто мегабурная личная жизнь. Рецидив случился спустя три года.
И вот это было действительно страшно. Я прошла 6 курсов химиотерапии и снова полный цикл облучения. Только теперь, начав изучать разные тексты по онкопсихологии для своего проекта, я узнала, что 40% людей после рака страдают ПТСР – посттравматическим стрессовым расстройством. Как после войны. Я была очень потеряна после второго лечения. Пока ты лечишься, ты собран, тебе надо победить, а когда врачи отпускают в обычную жизнь, ты не понимаешь, что делать дальше. С работы меня уволили (я работала брендменеджером крупной косметической компании), я пошла работать к маме в оптику. Но это было скучно, и я решила чему-нибудь учиться. И случайно выбрала фотографию.
Как снежный ком
Фотографировать я начала от скуки. Поняла, что ничего не понимаю в кнопках камеры. А хотелось разобраться. Попробовала сама, не вышло. Пошла учиться в Академию фотографии, где меня заметил известный преподаватель Андрей Рогозин и через пару занятий перевел из группы для начинающих на профкурс. Это меня вдохновило. Я поехала учиться в Лондон, и дальше все покатилось как снежный ком. С 2003 года я не выпускаю камеру из рук.