Практика большого взрыва
На экраны выходит фильм «Рыцари справедливости», где Мадс Миккельсен в компании воинственных гиков снова пытается применить на практике одну научную теорию
У Эммы с Матильдой день не задался с самого утра. У мамы не завелась машина, у дочки украли велосипед. Ко всему прочему папа-военный, пожинающий очередную бурю в пустыне, совершенно не торопится домой. Чтобы развеяться, девушки поехали в город, и все, разумеется, стало еще хуже: на обратном пути в электричку врезался товарный поезд. Матильда осталась жива и даже, кажется, невредима, а вот мама погибла на месте, так что папе Маркусу все-таки приходится вернуться домой. После похорон жены его находит пара ученых, не то чтобы безумных, но несколько эксцентричных. Изучив обстоятельства дела и подсчитав вероятности своей теории, они пришли к выводу, что катастрофа была не несчастным случаем, а успешным покушением на одного из пассажиров электрички. Маркус, плохо умеющий скорбеть и неспособный утешить дочь, с которой вообще не очень близко знаком, только этого, похоже, и ждал. Когда ученые с помощью своего приятеля, тучного и застенчиво-истеричного компьютерщика, вычисляют подозреваемых, воин-интернационалист с облегчением принимается за любимое дело, сворачивая шеи и вышибая мозги негодяям.
Может показаться, что «Рыцари справедливости» — кроссовер, где в историю о Лиаме Нисоне, защищающем семейные ценности, телепортировались сильно потрепанные персонажи «Теории большого взрыва», нежные гики, по которым проехался паровой каток реальности, но вряд ли этого стоило ожидать от режиссера Андерса Томаса Йенсена. Конечно, манифест «Догмы 95», в соответствии с которым когда-то снимались фильмы по его сценариям — вроде «Последней песни Мифунэ», — давно превратился в призрак, рассеявшийся на просторах Европы, однако герои новой картины Йенсена выползли скорее оттуда, чем из развеселых ситкомов. Их истории о родственниках, насилующих мальчиков в амбарах, вдовцах, обвиняющих себя в смерти семей, или отцах и дочерях, не видящих, не слышащих и не понимающих друг друга, — все это, конечно, дивный мир «Догмы», откуда выжившие пытаются сбежать в пространство боевика. Никакого Лиама Нисона там, правда, не обнаруживается, зато есть Мадс Миккельсен